Самая фундаментальная, медленно надвигающаяся геополитическая угроза, которую создает внешняя политика президента Трампа, остается незамеченной. Беспорядочная политическая агрессия Трампа в отношении Китая, — несмотря на предварительную торговую сделку, — и его непоследовательная политика в отношении России привели к тому, что в Китае, России и других регионах зародилось глубокое беспокойство. В результате Китай и Россия сближаются, в то время как Индии ничего не остается, как потихоньку тянуться к ним обоим.
Сближение внешней и оборонной политики Китая и России объясняли тем фактом, что в обоих государствах действуют авторитарные режимы. Это весьма узкая версия правды. Эти авторитарные режимы очень разные, потому что у них очень разная история, культура и географическое положение. Китай — глубоко институциональная, организованная по типу бизнеса система, у которой в распоряжении находится более развитая экономическая и технологическая база, чем у российского олигархического режима, склонного идти на риск. Эти две страны питают друг к другу глубокие подозрения из-за общей сухопутной границы протяженностью 4184 километра, которая веками становилась предметом споров и конфликтов (последний раз в 1969 году).
Тем не менее, в последние годы эти две страны участвовали в военных учениях, в которых были задействованы сотни тысяч военнослужащих и сотни самолетов, и которые скорее были рассчитаны на отработку крупномасштабных маневров, располагающих к конфликту великих держав, а не эпизодическим военным действиям или антитеррористическим кампаниям.
Россия закрыла глаза на китайские военные поставки в бывшую советскую Центральную Азию, даже несмотря на то, что китайская инициатива «Один пояс, один путь» предусматривает поставки энергии из этих бывших советских республик в Китай. Кроме того, за последние шесть лет президент России Владимир Путин и президент Китая Си Цзиньпин встречались 30 раз, а также наладили прочное сотрудничество в области энергетики, авиакосмической промышленности и так далее. Многие из этих событий предшествовали избранию Трампа, но темпы китайско-российского сотрудничества явно ускорились с 2016 года.
Мало того, что Китай был встревожен торговой войной Трампа, — хотя его несколько успокоил незначительный прорыв, — и непредсказуемой стратегией ведения переговоров, Россия не может быть уверена в правительстве США, которое одновременно применяет санкции и увеличивает численность войск и бронетехники в Восточной и Центральной Европе, даже несмотря на то, что президент США называет НАТО «устаревшей» организацией и расточает до неприличия щедрые похвалы Путину. Китай и Россия не ожидают, да и не заслуживают дружеского отношения со стороны Соединенных Штатов, но они заслуживают отточенной последовательности в политике США. И они этого не получают.
Всегда помните, что внешняя политика США — это не только действия Вашингтона за границей, но и история заявлений президента с начала и до конца его срока. Вот из-за чего сегодняшний момент становится таким тревожным как для друзей, так и для врагов.
Индия — яркий пример всему сказанному. В то время как средства массовой информации недавно сконцентрировались на триумфальном визите премьер-министра Нарендры Моди в Техас (и сделке по природному газу, заключенной в результате этого визита), в прошлом месяце во Владивостоке Моди и Путин подписали 15 соглашений в сфере обороны, энергетики и других областях. При этом Моди и Си Цзиньпину удалось урегулировать пограничный кризис в Гималаях, который разразился в 2017 году. Между обоими лидерами — Моди и Си Цзиньпином — одинаково помешанными на самодисциплине и целеустремленности, существует и личное взаимопонимание. Как выразился министр иностранных дел Индии Субрахманьям Джайшанкар в августе в Пекине, повторяя то, что он говорил об Индии и Китае в 2017 году: «В то время, когда мир становится все более неопределенным, наши отношения должны стать фактором стабильности».
Так же, как в 1972 году, когда президент Ричард Никсон поехал в Пекин, хотя у Соединенных Штатов было много разногласий с Китаем, у Индии и Китая в настоящее время есть разногласия по поводу Пакистана, Кашмира, «Пояса и пути», их незаметной конкуренции в Непале и Шри-Ланке и так далее. Однако Индия и Китай считают, что в данных обстоятельствах в их интересах держаться как можно ближе друг к другу.
Дело в том, что, если учесть, какая неразбериха царит во внешней политике Вашингтона, не стоит воспринимать поворот Индии в сторону Соединенных Штатов как нечто само собой разумеющееся или постоянное. Сближение США и Индии, которое началось при президенте Джордже Буше и продолжилось при президенте Бараке Обаме, произошло на фоне определенных геополитических обстоятельств, ныне уже не актуальных: соперничества между США и Китаем, впрочем, относительно слабого, сдержанного и предсказуемого; и отношений Китая и России, которые тогда довольно прохладно относились к идее партнерства.
Теперь, при Трампе, соперничество США и Китая носит бурный и нестабильный характер, а отношения между Китаем и Россией все заметнее теплеют. Индия, учитывая ее географическую близость к обеим этим великим евразийским державам, не может быть полностью независима от влияния Китая и России, а с учетом того, что отношения между Пекином и Вашингтоном в целом ухудшаются, возможно, ей придется исподволь вернуться к своим традициям времен холодной войны и начать балансировать между великими державами, — эта традиция пошла Индии на пользу. Это будет просто осуществить, и Нью-Дели даже не придется признавать, что так сложилось.
Несмотря на все громкие заголовки о произволе Трампа, именно тихие перемены, которые происходят где-то за границей, могут навсегда изменить мир. Резкие, зигзагообразные изменения в политике за последние несколько лет привели к тому, что слово США потеряло былой вес в важнейших мировых столицах. И это ослабление доверия может иметь самые серьезные геополитические последствия.
Роберт Д. Каплан — руководитель отдела глобальной макростратегии аналитического центра «Евразия груп» (Eurasia Group), автор книги «Возвращение мира Марко Поло: война, стратегия и американские интересы в XXI веке» (The Return of Marco Polo's World: War, Strategy, and American Interests in the Twenty-first Century).