Часть первая
«Если вы сможете найти на земле место, лучше Камчатки, я с вами поспорю!» — воскликнул Алексей Озеров, энергичный ведущий вулканолог, работающий на этом полуострове у тихоокеанского побережья России.
Вскочив из-за своего заваленного бумагами рабочего стола в одном из кабинетов Института вулканологии и сейсмологии, он схватил глобус и провел пальцем по Тихоокеанскому огненному кольцу — полосе вулканов, которая окаймляет Тихий океан.
Камчатский полуостров находится на пути этих мощных тектонических сил, которые и создали его вулканы, — по словам Озерова, из более чем 300 вулканов активными в настоящее время остаются около 30. От четырех до семи вулканов извергаются ежегодно. По мнению Озерова, именно это делает полуостров идеальным наблюдательным пунктом для вулканологов и всех тех, кто интересуется вулканами.
ЮНЕСКО с ним согласна. Эта международная организация включила вулканы Камчатки в список объектов всемирного наследия — благодаря их красоте, концентрации и разнообразию.
Действительно, при упоминании о Камчатке многие россияне мечтательно задумываются и меланхолично вздыхают. Этот полуостров, который расположен восточнее Японии, представляет собой некий далекий потусторонний мир с его величественной и притягательной девственной природой.
И в каком-то смысле это действительно так. Знаменитый своей исключительной флорой и фауной, этот полуостров не похож ни на одно другое место в России или в какой-либо другой части планеты.
Камчатка, длина которой примерно равна длине Калифорнии, то есть около 1200 километров, по форме напоминает ту рыбу, которая водится там в изобилии: голова «рыбы» обращена к Японии, а ее хвост соединяет полуостров с материковой Россией.
В конце лета реки Камчатки становятся красного цвета из-за лосося, который плывет против течения. Это единственное место на планете, куда все шесть сохранившихся видов дикого тихоокеанского лосося возвращаются на нерест. Примерно 20 тысяч бурых медведей бродят по зачарованным лесам Камчатки, вылавливая лосося и накапливая жир на зиму.
Гигантские белоплечие орланы парят над головой, в море косатки проделывают всяческие трюки, а камчатские крабы вырастают больше футбольного мяча.
Во время непродолжительного периода между последним снегом в мае и первым снегом в середине сентября огромное количество самых разнообразных растений цветет с невероятной интенсивностью, демонстрируя неожиданно тропическое изобилие.
Изумрудно зеленые леса и лиловая тундра устилают подножья вулканов, окрашенных в самые разные оттенки серого и пыльно-красного и местами покрытых ледниками и снегом. Высокогорные луга пестрят цветами, от желтого рододендрона, лилового горного вереска до розовых азалий и фуксии, перемежаемых белой звездчаткой. Если спуститься ниже, то трава на полях может достигать в высоту трех метров.
Жители Камчатки утверждают, что именно там начинается Россия, именно оттуда берут начало ее 11 часовых поясов. В далеком прошлом требовался целый год, чтобы добраться до этого полуострова из Москвы. До сих пор через заболоченные места, отделяющие Камчатку от материковой России, не проложено ни одной автомобильной дороги.
Степень изолированности Камчатки постепенно снижается, и нарастает борьба между стремлением сохранить ее в нетронутом виде и стремлением добывать там природные ресурсы. Туристы приезжают туда ради ее необычной, девственно чистой природы и активного отдыха — горный туризм, рыбалка, сплавы по горным рекам, серфинг и альпинизм. Зимой есть катание на лыжах с вертолета и гонки на собачьих упряжках длиной в месяц. Заинтригованные мифическим очарованием Камчатки, мы решили, что последней поездкой в рамках нашей пятилетней командировки в Москву будет поездка в те места, которые многие россияне считают загадочной окраиной своей страны.
К краю вулкана на автомобиле с огромными шинами
Пока наш самолет компании «Аэрофлот» из Москвы совершал свой 8-часовой перелет над Полярным кругом, мы наслаждались красно-оранжевым диском солнца, которое как будто летело вместе с нами, не опускаясь и не поднимаясь. Находясь в счастливом неведении касательно того, насколько Камчатка капризна и как погода в субарктических регионах может разрушать планы туристов, мы решили, что нам будет достаточно шести дней, чтобы познакомиться со всеми основными достопримечательностями Камчатки.
Вскоре после нашего приземления легкие облака вокруг вершин вулканов, окружавших столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский, сгустились, и они исчезли из виду. «Нил, экскурсии на вертолетах на завтра отменены», — говорилось в сообщении, которое я получил в WhatsApp от своего туристического агентства.
Общая протяженность асфальтированных дорог на Камчатке составляет всего 600 километров, и в основном они сконцентрированы вокруг трех городов на юге полуострова, где в настоящее время проживает 80% его сокращающегося населения — то есть менее 315 тысяч человек. Вертолеты представляют собой единственный — и дорогостоящий — способ добраться до самых живописных мест.
Мы направились к вулкану Мутновский — известной сопке высотой более 2300 метров. Хотя он находится всего в 65 километрах от столицы, чтобы до него добраться, мы ехали четыре часа по грязным ухабистым дорогам, пересекая лавовые поля, усеянные валунами.
Наш гид по вулканам Сергей Лебедев, одетый в камуфляжный костюм, когда-то предложил создать автомобили в стиле «Безумного Макса» с массивными шинами, чтобы можно было возить туристов к краям различных вулканов. Он установил дополнительную двойную поперечную балку на свою машину — серебристый минивэн Toyota. Поскольку шесть его колес были высотой в 1,2 метра и шириной в 79 сантиметров, нам пришлось воспользоваться короткой лестницей, чтобы попасть вовнутрь.
Где бы мы ни останавливались, туристы сразу же отвлекались от природы и начинали фотографировать наш гигантский автомобиль. Другие гиды дали ему ласковое прозвище — «Малыш».
Когда мы поднимались к вершине, мы видели 9-метровые столбы, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга. По словам Лебедева, они служат для измерения высоты снежного покрова в зимние месяцы.
Проехав по нескольким ледникам, мы припарковались и начали обходить кратер вулкана Мутновский. Пустынный ландшафт — в почве слишком много серы, чтобы там могло что-то расти, — и плавно струящийся туман делал происходящее похожим на зловещую сцену из фильмов Курасавы. Ничто не указывало на возможные риски, однако маленький белый крест, установленный там в память о молодом ученом, погибшем там во время сбора данных, служил достаточно убедительным предупреждением.
Лебедев рассказал об одном случае, когда гора внезапно раскатисто загремела и внезапно сквозь туман стали видны гигантские валуны. «Это так странно и поразительно, что можно просто зайти в действующий вулкан», — сказал он.
Мы прошли через узкую долину, покрытую льдом, вулканическими камнями и маленькими кучками снега, припорошенного пеплом. Нам потребовалось полтора часа, чтобы добраться до середины кратера. Мы услышали шипение и почувствовали запах серы, как будто рядом с нами был сам дьявол, который тяжело дышал.
С вершины последнего хребта мы увидели столб белого пара, поднимавшегося в небо из дыр в земле. Эти свистящие испарения окрашивали большую часть ландшафта в ярко-желтый цвет. Пока мы вглядывались в их сумрачные глубины внезапный выброс пара обжег глаза, и кожу стало покалывать.
В ясный день можно пешком дойти до озера, но густой туман помешал нам это сделать.
Когда мы спускались, облака наконец рассеялись, показав нам всю красоту вулкана Вилючинский.
Земля, стоящая на лососе
Вулканы представляют собой позвоночник Камчатского полуострова и основу ее природных чудес. Его ландшафт усыпан кальдерами, фумаролами, вулканическими озерами и термальными источниками.
Облака, приносимые ветрами из Сибири или с Тихого океана, застревают над этой горной цепью, изливаясь обильными дождями и снегом, которые питают озера и около 14 тысяч рек и ручьев.
Хотя в реках Камчатки лосося можно найти круглый год, миллионы рыб ежегодно возвращаются туда на нерест. После нереста они умирают, и их останки превращаются в биомассу, которая подпитывает собой богатую природу полуострова.
«Эта биомасса мигрирует в различные районы — на сушу, в леса, на луга, в реки, — и она придает форму экосистеме, — объяснил Евгений Лобков, профессор биологии Камчатского государственного технического университета. — В сущности, вся экосистема Камчатки выстроена на останках лосося, приплывающего на нерест».
Медведи, деревья — все вырастает более крупных размеров. Исследователи Кроноцкого заповедника обнаружили, что в те годы, когда лосося было больше обычного, годовые кольца у деревьев в заповеднике были шире.
Однако такая щедрость природы оборачивается проблемами. На Камачатке, которая всегда испытывала нехватку экономических ресурсов, животные всегда привлекали браконьеров.
Сначала была уничтожена вся популяция диких оленей. Затем западные охотники за трофеями начали отстреливать самых крупных медведей и баранов с большими рогами. Арабские принцы платили по 50 тысяч и больше за соколов, которых привозили с Камчатки, а азиатские пираты стали вылавливать королевских крабов из Охотского моря.
Однако больше всего браконьеров привлекал лосось и его икра, которая служит основой местной экономики и рациона питания около 14 тысяч представителей коренных племен.
Как объяснил Сергей Вахрин, защитник природы, основавший некоммерческую организацию «Страна рыбы и рыбоедов», суть проблемы заключается в том, что рыболовецкие компании, коррумпированные чиновники, правоохранительные органы, а также «браконьерская мафия» работают вместе. Они сильно превышают те квоты, которые были введены, чтобы защитить рыбу.
Тем не менее, защитники природы указывают на небывалое количество рыбы, выловленной в прошлом году на законных основаниях, называя его признаком того, что ситуация улучшается. Крупные рыболовецкие компании и некоторые туристические организации, к примеру, приобрели эксклюзивные права на некоторые рыбопромысловые районы или целые реки и теперь охраняют эти территории, чтобы защитить свои инвестиции.
Тот факт, что Камчатка является пограничной территорией, обусловил необычность ее истории.
Она стала колыбелью общей русской и американской культуры.
Около 22 тысяч лет назад пониженный уровень воды в том месте, где сейчас находится Берингово море, обусловил возникновение сухопутного коридора, соединявшего два континента и названного Берингией. Некоторые коренные народы мигрировали на территорию современной Аляски — перемещения коснулись также местных флоры и фауны.
Мех камчатских животных — соболя, норки, лисы, черно-бурой лисы, морской выдры и горностая — заставил русских казаков колонизировать эти территории в 17 веке. «Шкурки животных приравнивались к золоту в царской России», — объяснила историк Ирина Витер. Потом, в начале 18 века, Петр Великий, стремившийся сделать из России морскую державу, отправил Витуса Беринга в две экспедиции. Беринг исследовал море, которое теперь носит его имя, и основал Петропавловск-Камчатский.
Историкам не удалось выяснить, откуда взялось название Камчатки. Было выдвинуто множество гипотез — от фамилии первооткрывателя этого полуострова до предполагаемого слова из языка коренных племен, обозначавшего землю, которая трясется.
Камчатка стала отправной точкой для русских путешественников, исследовавших и установивших контроль над Аляской, а также некоторыми частями современной Калифорнии и Гавайев. Но в 1867 году Россия, нуждавшаяся в деньгах, продала свои территории в Северной Америке, и на Камчатке начался застой.
Вторая мировая война практически не коснулась этого полуострова, однако конфликт с Японией заставил Советский Союз превратить Камчатку в место для развертывания военных объектов. В период холодной войны Камчатка была закрыта для иностранцев и большинства россиян, что помогло ее сберечь.
Ева Солман живет в Москве, где она работает над мемуарами, посвященными ее русской бабушке.
Нил Макфаркухар — бывший глава московского бюро газеты New York Times. Прежде он возглавлял бюро газеты в Каире и был корреспондентом на Ближнем Востоке.