«70 евреев, которые 9 октября собрались в одной из синагог в Восточной Германии чудом избежали смерти от рук правого экстремиста». Такой заголовок сопровождал статью «Дойче Велле» о недавнем террористическом акте на почве национальной ненависти. Молодой немец с шовинистскими взглядами решил использовать их на практике, обстреляв синагогу в Галле. При этом случай Штефана Б. и метод его действий — отнюдь не новое для Европы явление.
27-летний мужчина в снабженном видеокамерой шлеме вел он-лайн трансляцию своего преступления, хладнокровно объясняя его мотивы. Полиция обезоружила и задержала террориста, а его «подвиг» запустил обычную в таких случаях реакцию. Политики поспешили выразить свою солидарность с жертвами и заявили, что будут карать и пресекать подобные явления, чтобы не допустить такого рода преступлений в будущем. Президент Франк-Вальтер Штайнмайер, посетивший синагогу, сказал: «Осудить преступление мало. Все должны осознать, что государство берет на себя ответственность за еврейскую жизнь, за безопасность еврейской жизни в Германии». Однако молодой экстремист напал не только на синагогу, но и на закусочную, торгующую шаурмой. Он выпустил очередь из автомата, выкрикнув: «Жрите, канакен» (это уничижительное слово, которым немцы называют представителей турецкого меньшинства).
СМИ сосредоточили внимание на антисемитском аспекте происшествия, но экстремист, судя по всему, был враждебно настроен ко всем чужакам. Убийство мусульман тоже должно было стать актом демонстрации ненависти. Как ни удивительно, но исламская диаспора в Германии подвергается не меньшей опасности, чем еврейская. В июле этого года Координационный совет мусульман, в состав которого входят четыре крупнейшие исламские организации, обратилась к федеральным властям в Берлине с официальной просьбой обеспечить им помощь и защиту. Пресс-секретарь Совета заявила: «Мусульмане не чувствуют себя в Германии в безопасности. Наше существование, а, значит, и демократия, под угрозой. Это недопустимо». Такую реакцию вызвали десятки анонимных сообщений с угрозами поджечь мусульманские культовые сооружения. Речь шла, в частности, о крупнейшей мечети в стране, расположенной в Кельне.
А что сказать о Франции, которая столкнулась, пожалуй, со всеми угрозами, связанными с конфликтами на национальной почве? Их жутким символом стала 80-летняя еврейка, которую зарезали, а потом подожгли молодые мусульмане. Это чудовищное преступление шокирует тем сильнее, что в детстве женщине удалось чудом пережить Холокост. Годом ранее мусульманин избил, а потом выбросил в окно свою пожилую соседку-еврейку. Оба убийства так потрясли Францию и местную еврейскую диаспору, численность которой составляет около миллиона человек, что в течение года 20 тысяч французских евреев решили переехать в Израиль. Между тем парижской прокуратуре понадобилось полгода на то, чтобы констатировать, что преступления были совершены на почве межнациональной розни. В их основе лежал антисемитизм или, вернее, антисионизм, несогласие с политикой государства Израиль в отношении палестинцев.
Полной неожиданностью стал всплеск преступности на почве национальной вражды в Швеции, считающейся оплотом толерантности и местом, где все мигранты могут получить радушный прием. Между тем с 2017 года там активизировалась радикально настроенная молодежь, которая под лозунгом защиты скандинавского образа жизни нападает на лагеря беженцев. От Швеции в этом плане мало отличается Великобритания, которая в течение многих лет проводила политику, благоприятствовавшую переезду в страну жителей бывших колоний короны. Тем более удивительным выглядят проявления ксенофобии в отношении диаспор, чья культура близка англосаксонской цивилизации. Достаточно взглянуть на литовскую, румынскую и в особенности польскую прессу, чтобы узнать, кто становится жертвами радикалов. Ненависть в отношении наших соплеменников (правда, имеющая социальную и экономическую подоплеку) выливается в то, что не проходит и месяца, а все чаще и недели, чтобы информационные агентства не сообщали о нападениях на польские дома, компании и преступлениях против поляков (от убийств, избиений, уличных ограблений, поджогов и уничтожения имущества до травли в интернете). Длинный список перемен, превращающих европейское благоденствие в расовый ад, замыкает всплеск преступности в целом. По данным немецкой полиции, приезжие все чаще совершают преступные деяния. Кривая их противозаконной деятельности ползет вверх. Например, иммигранты с Ближнего Востока и из Северной Африки, чья доля в населении Германии составляет 2%, совершают там 17% всех преступлений против жизни и собственности.
Новые мигранты держат пальму первенства в кражах, мошенничествах и изнасилованиях, но настоящим бичом Западной Европы стала этническая организованная преступность. Турки, иракцы, сирийцы, а также чеченцы (и другие представители народов постсоветских государств) подмяли под себя европейский преступный мир, создав собственные анклавы и поделив между собой рынок нелегальных услуг. Иностранцы отличаются особой жестокостью и безжалостностью, которая находит проявление не только в сведении счетов в собственных кругах. Неудивительно, что обычным зрелищем в таких европейских столицах, как Париж, Брюссель или Берлин стали вооруженные автоматами полицейские на бронированных автомобилях.
Чего еще можно ожидать, если, как говорит известный политолог Александр Рар, в немецкой столице все привыкли к ежедневной стрельбе, вышедшей за пределы этнических гетто, в которые превратились отдельные районы. Акты насилия, в том числе направленные против коренных берлинцев, происходят на улицах всего города. В свою очередь, исследования Евростата показывают, что Лондон по количеству тяжких преступлений обогнал Нью-Йорк и Майами.
И, наконец, теракты. Статистика, правда, говорит, что с 2014 их количество снизилось, однако изменились их масштаб и характер. Европейские левые или сепаратистские организации 1970-х годов использовали метод индивидуального террора, направленного против политических и предпринимательских элит. Это дало экспертам повод сформулировать тезис, что террористов интересует в первую очередь шумиха, а не большое число жертв. Сейчас появилась другая тенденция: убийцы хотят устроить кровавую бойню, чтобы запугать европейское население. Ужаснувшись отсутствию элементарной безопасности, оно, в свою очередь, должно склонить свои власти уступить требованиям исламистов. Террор приобрел религиозное, расистское и прежде всего фанатическое обличье.
Результаты общественных опросов, проводящихся в западной части нашего континента, поражают. Показатели этнической, религиозной и расовой нетерпимости колеблются на уровне 70% и в Германии, и в Швеции, и во Франции. Статистика полиции говорит о том, что преступлений на межкультурной почве стало больше на 300%. Первой идет Франция, где число одних только преступлений против евреев выросло с 6 тысяч в 2012 году до 15 тысяч в 2018. На таком фоне Польша с немногочисленными нападениями на иностранцев и представителей других религий или инцидентами на этнической почве выглядит оазисом безопасности и толерантности во всем ЕС и даже Европе.
Европеец умен задним умом
Между тем европейцы только недавно начали осознавать всю серьезность ситуации. Эксперты давно предупреждали, что политика мультикультурализма вошла в штопор: она стала основной причиной многопланового панъевропейского кризиса. Наплыв экономических мигрантов в 2015-2017 годах стал лишь очередным примером и подтверждением того, насколько плачевна ситуация. Факты пришлось признать даже самым убежденным сторонникам концепции мультикультурной Европы. Экс-президент Франции Николя Саркози заявил: «Да, это ошибка. Наша демократия в большей степени защищает самосознание не принимающей стороны, а тех, кто к нам приехал». Его преемник Эммануэль Макрон высказался в еще более жестком тоне: «Если кто-то приехал во Францию, он должен интегрироваться с нашим обществом. Иначе пусть он лучше вообще не приезжает».
Президент указал на мусульман: «Наши соотечественники могут исповедовать свои религии при условии, что речь идет о французском исламе, а не об исламе во Франции». После серии кровавых терактов в Париже и нападений на представителей еврейской диаспоры Макрон призвал мобилизовать силы против «гидры исламизма» и заявил, что антисионизм будет преследоваться так же сурово, как антисемитизм. Бывший британский премьер Дэвид Камерон еще 10 лет назад предупреждал, что его соплеменникам надоел мультикультурализм, а когда призывы не возымели действия, Лондон перешел от слов к делу: к Брекситу. Канцлер Меркель на встрече с немецкой молодежью лаконично констатировала: «Эксперимент провалился». Несмотря на это в 2015 году она впустила в Европу миллион иммигрантов, спровоцировав кризис, который расколол ЕС и стал ударом, от которого он не может оправиться до сих пор. Почему?
Что такое мультикультурализм?
Упрощая, это идеология (и политика), направленная на поддержку и укрепление культурного разнообразия в рамках одной страны или сообщества. Сторонники мультикультурализма утверждают, что такой подход логически следует из толерантности в широком смысле этого слова и уважения к праву каждого народа или этнической группы на самобытность. Эти люди отвергают концепцию «плавильного котла», в котором разнообразные элементы превращаются в однородную сталь, считая вышедшей из моды, например, политику США, интегрировавших миллионы иммигрантов с разных континентов и создавших на основе универсальных ценностей демократии и свободного рынка американский народ. «Плавильный котел» высвободил невероятную энергию и креативность всех граждан вне зависимости от их происхождения, в итоге создав сверхдержаву, глобального гегемона.
Между тем объединенная Европа избрала противоположный путь. Она переосмыслила американский лозунг «в разнообразии сила». Так появилась политика «салата»: отдельные элементы складываются в нем в единое целое, но каждый сохраняет свой вкус. Теоретически идея хорошая: по задумке, культуры, существующие бок о бок с европейской, были призваны обогатить европейскую цивилизацию множеством положительных ценностей, способствовать знакомству друг с другом и налаживанию взаимопонимания, то есть созданию для нашей действительности опоры в виде гуманизма.
Рухнув, империи оставили после себя неудобное наследство: миллионы иммигрантов, которые искали лучшей жизни в бывших метрополиях. Это была человеческая масса с совершенно другими обычаями и, чаще всего, религией. Мультикультурализм должен был стать рецептом их интеграции не столько в европейскую цивилизацию, сколько в национальные государства. Разумеется, речь шла также об экономической выгоде, то есть дешевой рабочей силе, наличие которой выгодно наднациональным корпорациям и финансовым рынкам, выступающим спонсорами европейских политиков. Однако эффект оказался противоположным тому, какой ожидали получить главные идеологи, то есть управляющие общественным мнением руководители крупнейших СМИ и политические деятели. Откуда берется их так называемая политкорректность? Ведь принцип прост: культурный уровень малообразованных иммигрантов повышается лишь на фоне того, что они понижают уровень европейской цивилизации, а это, по разным причинам, не устраивает граждан, которые в первую очередь страдают от разного рода негативных последствий такого процесса.
Прав был венгерский премьер Виктор Орбан. На встрече с журналистами из консервативных американских СМИ он заявил прямо: «Среди глав правительств стран-членов ЕС я единственный независимый человек, поскольку в рамках западной культуры больше нельзя говорить того, что думаешь». Он добавил, что проблема заключается в том, что западные лидеры не хотят учитывать опыт Центральной Европы, живущей в опоре на национальные и христианские ценности. «Франция и Германия в прошлом были колониальными державами, а нашу часть континента колонизировали советские атеисты и османские мусульмане», — подчеркнул Орбан. «Если культурно чуждым людям, — продолжал он, — дать палец, они проглотят нас целиком и превратят в беженцев в собственной стране».
Между тем западная политкорректность предписывает закрывать глаза на экзистенциальные проблемы выживания всего нашего континента. Европейские элиты решили построить постхристианское, постнациональное общество, а для этого им понадобился инструмент в виде мультикультурализма. Причина проблем Европы с ее идентичностью таким образом заключается не в очередных волнах мигрантов и даже не в терроризме или разгуле нетолерантности. Это все лишь следствие. Проблема — сами европейские элиты, которые хотят сохранить власть и гарантирующую им доход модель экономического и социального развития. Их проект предусматривает управление эмоциями и настроениями людских масс при помощи лишения их национальной истории и самосознания. Он включает в себя взаимное отдаление разных групп, то есть разделение общества на сытый политико-бюрократический класс и обнищавшие широкие массы, превращенные в прекариат. Навязанная политкорректность — это попытка тоталитарной промывки мозгов, цель которой — исключить выражение самостоятельного мнения, то есть появление протеста против формируемой сверху реальности. Какие опасности порождает такая политика показывает пример США.
Как пишет консервативное издание «Американ Синкер», пока в Соединенных Штатах работала концепция «плавильного котла», интегрированное общество двигалось по пути успеха, но когда демократическая администрация начала эгоистично, то есть в интересах богатейших людей, внедрять европейскую «модель салата», граждане утратили прежние ценностные ориентиры. Итогом стало самое глубокое расслоение общества со времен Гражданской войны середины XIX века. Социальным следствием стала маргинализация широких групп населения, которая подтолкнула американцев (и белых, и черных, и христиан, и мусульман) к увлечению радикальной расистской идеологией.
Между тем Европа сама совершает самоубийство, перемешивая понятия, ценности или целенаправленно подменяя их смысл. Поборники традиции противостоят сексуальным меньшинствам, в наши двери стучит религиозный конфликт, грозя обернуться войной мусульман с христианами и тех, кто исповедует любую религию, с атеистами. Рушатся все авторитеты, скомпрометировавшие себя алчностью, эгоизмом, продвижением собственных узких интересов. Нарастает ненависть одних расовых и этнических групп к другим. Цветное население называет европейцев педерастами. Арабские социальные сети отреагировали на весть о разрушении символа христианства, собора Парижской Богоматери, восторгом: какой прекрасный пожар!
Один только Путин спокойно достает каштаны из европейского огня, рассказывая о конце эпохи либеральной демократии. Мультикультурализм превращается в инструмент политики Кремля, который он использует на международному уровне, против Европы, а также во внутренней политике. Усиливающийся европейский хаос, рассказы о котором преподносят россиянам под пропагандистским соусом, это для кремлевских элит лучшая гарантия сохранения власти.
Вместо итога, обращусь к словам газеты «Монд», по мнению которой Европейский Союз, идущий путем мультикультурализма, напоминает Римскую империю, которая стояла у истоков современной Европы. Теперь ЕС тоже раздирают внутренние конфликты, и как Древний Рим, он рискует столкнуться с гражданскими войнами, а также распадом общности на социальном, экономическом и политическом уровне.