Забавно было смотреть, как в прошедшие выходные российский премьер Дмитрий Медведев спокойно и уверенно пожимал руку своей сербской коллеге Ане Брнабич. Россия известна своим суровым отношениям к гомосексуалистам, а здесь, пожалуйста: глава ее правительства демонстрирует, что он прекрасно ладит с открытой сербской лесбиянкой, которая воспитывает вместе со своей партнершей зачатого путем ЭКО сына Игоря и регулярно принимает участие в маршах равенства. Сербия, Ирландия и Люксембург — это три европейских государства, где правительство возглавляют представители сексуальных меньшинств.
Медведев, чья страна гордится своей борьбой с этой западной заразой, смог, однако, пережить необходимость показаться в такой компании, ведь на кону стояли важные цели. Брнабич приехала в Москву подписывать соглашение о присоединении Сербии к Евразийскому экономическому союзу. Это созданная под эгидой России зона свободной торговли, объединяющая постсоветские государства, которую Москва преподносит как альтернативу Европейскому союзу и использует в качестве инструмента восстановления прежних влияний. О том, насколько важен проект для Кремля, лучше всего свидетельствует тот факт, что война на Украине вспыхнула в том числе из-за свержения президента Януковича, пытавшегося заменить соглашение об ассоциации с ЕС евразийским договором с Россией.
Сербия — первая страна, не входившая в состав СССР, которая подписала соглашение, закрепляющее стратегическую позицию России в сердце Балкан, у юго-восточных границ Евросоюза. Еврокомиссия пыталась, правда, склонить Белград отказаться от договора с Россией, пригрозив, что тот помешает интеграции Сербии с ЕС, но сербы не восприняли угрозу всерьез. С середины октября стало ясно, что обещанного расширения Евросоюза не будет.
Мыльная опера
Решение о блокировании экспансии ЕС на Балканах принял Эммануэль Макрон. На последнем саммите Евросоюза в Люксембурге он объявил, что Франция накладывает вето на решение о начале переговоров с Македонией и Албанией. Французский министр по европейским делам Амели де Моншален (Amélie de Montchalin) назвала процесс расширения европейского сообщества «бесконечной мыльной оперой», которую следует прекратить до момента, пока не будет произведена основательная реформа принципов членства.
Это всего лишь благовидный предлог. На самом деле Франция не хочет ничего реформировать, ее цель состоит в том, чтобы полностью заблокировать расширение ЕС, которое порождает конкуренцию со стороны новых государств, вредящую экономическим интересам Парижа. Стараясь защитить их, французы без зазрения совести продвигают нормы, ограничивающие гарантированные Договором о Евросоюзе свободы, что привело, в частности, к блокированию доступа компаний из Польши на транспортный рынок.
Макрон осознает, что экспансия ЕС соответствует, скорее, немецким, а не французским интересам. От этого процесса больше всего выигрывает именно Берлин. Речь идет не только об экономической, но и о политической сфере: экономические связи с новыми членами обеспечивают Германии сильную позицию в Брюсселе. По задумке, европейская интеграция должна была стать инструментом, который позволит предотвратить французско-немецкие конфликты и ограничить влияния Парижа в Европе. До сих пор напряженность удавалось снизить благодаря тому, что за расширение ЕС решительно выступали Германия и Великобритания, но сейчас британцев в Европе уже фактически нет, а немцы ослаблены собственными экономическими проблемами и тем, что пребывание Меркель у власти подходит к концу.
Франция начинает играть все более важную роль. Макрон рассчитывает, что блокирование выгодной для Германии экспансии ЕС на Балканы заставит Берлин дать согласие на претворение в жизнь французских планов по созданию отдельного евроклуба. Германия выступает против, считая, что в итоге немцам придется покрывать бюджетный дефицит Франции, а страны Центральной Европы, которые в той или иной форме помогали Берлину проводить его политику, лишатся своей прежней роли. Игра Макрона понятна с точки зрения Парижа, однако, она имеет мало общего с долгосрочными целями Евросоюза. Французский эгоизм подвергся критике на европейской площадке, а покидающий свой пост глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер назвал его исторической ошибкой.
Бурлящий котел
С тех пор, как завершились кровавые войны, сопровождавшие процесс распада Югославии, все страны этого региона слышали, что если они очень постараются и проведут реформы, рано или поздно их примут в ЕС. Эти обещания снижали градус конфликтов. Народы бывшей Югославии перестали воевать друг с другом, но напряженность и национальные притязания никуда не делись. Балканскую бойню 1990-х годов просто заморозили по линии фронтов, превращенных в государственные границы, за которыми остались питающие друг к другу ненависть национальные меньшинства.
Сербы вынуждены жить в Боснии и независимом (преимущественно албанском) Косово, албанцы оказались в Косово, Сербии и Македонии, а хорваты — в Боснии и Сербии, за пределами ЕС, к которому присоединилась Хорватия. Такая ситуация никого не устраивает, о чем свидетельствуют приграничная напряженность и регулярно вспыхивающие торговые споры. До сих пор негативные явления удавалось нейтрализовать мечтами о том, что балканский национализм удастся растворить в ЕС. Во имя этой идеи местным политикам пришлось пойти на множество рискованных для них компромиссов, действуя зачастую против воли большинства своих избирателей.
Так выглядели источники политической карьеры сербского премьер-министра Аны Брнабич. Она возглавляет правительство консерваторов, которые стоят на позициях славянского национализма, близкого путинской России в том числе в морально-этической сфере. Их лидер, президент Александр Вучич, решил, что для отношений с ЕС будут хорошо, если правительство возглавит представительница сексуальных меньшинств, и убедил Брнабич начать сотрудничество с партией, которой он руководит.
О том, насколько важную роль до сих пор играло давление Евросоюза в регионе, свидетельствует также отказ от тайных переговоров о признании сербами албанского Косово. Разрешение спора вокруг него — это ключ к устойчивому миру в бывшей Югославии. Белград старался урегулировать ситуацию, предлагая признать независимость Косово, если албанцы отдадут ему сербский анклав на севере страны. План провалился не только из-за сопротивления националистов с обеих сторон, но также из-за возражений ЕС, который опасался, что его претворение в жизнь запустит процесс передвижения границ в неоднородном с этнической точки зрения регионе.
Взамен Европа в очередной раз предложила странам бывшей Югославии перспективу членства. Вето Макрона стало для Балкан сигналом, что не имеет значения, кто и как управляет своей страной, или как сильно он старается: в Евросоюз его примут не скоро, а, может быть, не примут никогда. Пророссийских сербов это, возможно, волновало не так сильно, поскольку с 1990-х они видят в Евросоюзе, скорее, врага, чем партнера, однако, другие страны прилагали в последнее время массу усилий к тому, чтобы начать переговоры о присоединении.
Премьер Зоран Заев чуть было не спровоцировал гражданскую войну, приняв решение о переименовании своей страны в Северную Македонию, чтобы удовлетворить требования Греции, блокировавшей ее сближение с НАТО и ЕС. Такую самоотверженность не вознаградили, поэтому Заев объявил досрочные выборы, в которых он может проиграть, и тогда к власти придут националисты, симпатизирующие Москве, а не Брюсселю. В результате может вновь разгореться конфликт между македонцами и усиливающимся албанским меньшинством, которое несколько лет назад уже пыталось вывести часть территории страны из-под контроля правительства в Скопье. Это была часть плана по созданию Великой Албании, включающей в себя помимо существующего сейчас албанского государства Косово, часть Македонии, Черногории и Сербии.
До сих пор Тирана старалась сдержать албанцев в соседних странах, делая ставку на европейскую интеграцию, однако, после того как Макрон заставил ЕС заблокировать переговоры с ней, Великая Албании может стать более привлекательной концепцией реализации национальных амбиций, чем объединенная Европа. Сходные идеи есть также у сербов. Их Великая Сербия должна включать в себя часть албанского Косово и сербскую часть Боснии, то есть Республику Сербскую, которой руководит сейчас националист и большой поклонник России Милорад Додик.
На Балканах нет обычая решать подобные проблемы мирным путем, так что если Европа отвернется от региона, там можно будет ожидать вспышки насилия, тем более что такое развитие событий на руку глобальным игрокам.
Предложение Москвы
Новый глава европейской дипломатии испанец Жозеп Боррель (Josep Borrell) говорит, что он намерен проводить жесткую политику в отношении России и активно действовать на Балканах. Неизвестно, как он будет выполнять свои обещания после вето Макрона, которое вызвало сильное возмущение в регионе, практически полностью подорвав доверие к ЕС. Ясно только, что сдерживать Москву будет сложно, поскольку французский президент открыл перед ней новое пространство для экспансии. До сих пор влияние Кремля на Балканах концентрировалось в Сербии, которую Путин обеспечивал инвестициями Газпрома и поставками оружия. Однако разочарование соседей Сербии, спровоцированное французским «нет», создает совершенно новую ситуацию.
Если сегодня, когда большинство стран региона уже выполнили свое «домашнее задание», Евросоюз решил умыть руки, то он тем более сбежит, поджав хвост, если лишенные европейских иллюзий соседи вернутся к тому, что они умеют лучше всего, то есть к межнациональной розни. Оставшееся от ЕС пустое место всегда сможет занять Россия, у которой есть предложения для любого случая. В мирное время — это Евразийский экономический союз, который после присоединения к нему Сербии можно будет расширить на другие православные страны. Если что-то пойдет не так, Кремль может предложить военную помощь. Впрочем, сербы давно ее получают в виде танков, бронетранспортеров, самолетов и систем противовоздушной обороны.
Возобновление войн на Балканах Москве выгодно, ведь они создают угрозу безопасности у южных границ ЕС и могут служить эффективным рычагом давления на Европу, охотно перекладывающую любые балканские проблемы (особенно, если она сама их создала) на других.
Европейское бездействие во время распада Югославии привело к самой страшной бойне в послевоенной истории нашего континента. Завершить ее удалось лишь при помощи американского вмешательства. Бездействие, порожденное французским эгоизмом, создает условия для возобновления неоконченных войн. На этот раз в роли специалиста по грязной работе может выступить Россия. Вопрос только в том, к этому ли стремится Франция?