Рики сказал, что человека, который его предал, он знал десять лет.
Ему было 19, и он жил недалеко от Грозного, столицы Чечни, автономной республики на юге России, не зная тревог и забот. Рики — это псевдоним — еще подростком понял, что он гей. Но интимных отношений он почти ни с кем не заводил. Его отношения ограничивались крошечным мирком друзей, с которыми он вместе рос, а потом они вдруг вместе обнаружили свою истинную сексуальную ориентацию. Он действовал осторожно, обычно в год он заводил не более 3-4 новых знакомств.
И вот однажды к нему на работу нагрянула полиция.
«В первый день меня заперли в камере местного полицейского участка, — рассказывает Рики. — Затем меня отвезли в другое место». После этого начались пытки.
«Сперва меня просто били. Наносили мне боксерские удары, а потом тыкали в меня электрошокером. Потом была пытка подтоплением, и это было хуже всего», — сказал Рики.
Полиция вышла на Рики из-за одного из его друзей. Он предоставил полицейским видео, на котором он с Рики обсуждает актуальные вопросы движения ЛГБТ, и полицейские использовали эту дискуссию на допросе как улику.
«Тогда я сдался. Я думал, меня и впрямь убьют, — сказал Рики. — Они сказали, что уж лучше бы я родился террористом, чем голубым».
Мучения Рики пришлись на середину 2018 года. События развивались по привычному сценарию.
В начале 2017 года всему миру стало достоверно известно (из статей российской «Новой газеты» — прим. ред.), что чеченские власти проводят «зачистку от голубых» — десятки мужчин схватили и пытали, подозревая, что среди них есть геи. По сообщениям правозащитников, через полицейские участки и секретные тюрьмы прошло более сотни человек. Появилось немало рассказов из первых рук об избиении дубинками, ударах электрошокером, пытках водой. Кроме того, правозащитники даже опасаются нескольких летальных исходов.
Реакция мировой общественности не заставила себя ждать — против гонений на чеченское ЛГБТ-сообщество в городах всего мира были организованы протесты, а западные правительства поверили сообщениям СМИ и осудили описанное в них насилие. Администрация Трампа от возмущения наложила персональные санкции на высших чеченских чиновников за их роль в этих преследованиях.
Спустя три года мало что изменилось, и перед судом так никто не предстал. Как свидетельствуют корреспонденты ABC News и других изданий, задержания и пытки геев продолжаются. Да и начались они отнюдь не в 2017 году.
В январе 2018 года российские ЛГБТ-активисты сообщили о новой волне арестов — на сей раз хватали даже чеченских лесбиянок. Несмотря на более скромные масштабы, задержания лишь высветили царящую в этом регионе мрачнейшую реальность: так называемые «зачистки» — это лишь видимая часть рутинной практики в Чечне. А практика эта состоит в тюремных заключениях и пытках в отношении всех, кого полиция подозревает в «гейском» поведении.
Уже почти год ABC News занимается тем, что записывает рассказы геев и лесбиянок из Чечни и прилегающих регионов — они жалуются на гонения и постоянный страх, что их «разоблачат». Большинство собеседников попросило изменить их имена, чтобы чеченские власти не навредили их семьям.
Картина из их рассказов вырисовывается мрачная — гомосексуалистам в Чечне нет места, нет такого пространства, где они могли бы проявить свою сексуальность. Попытка обратиться к другому человеку с предложением о гей-сексе грозит в Чечне смертоносными последствиями. Конспирация, нераскрытие собственной личности все еще является для членов чеченского ЛГБТ-сообщества обязательным императивом.
«В Чечне тебя могут забрать [за гомосексуализм] в любой момент, — говорит Рики. — Там просто нет жизни».
«Это диктатура»
Чечня — республика, искалеченная насилием. Расположенная на юго-западном краешке России, в горах Северного Кавказа, эта территория дважды воевала с Россией в 1990-х, а потом в 2000-х годах, и была этими войнами полностью разорена. Российские федеральные войска, подавляя сначала сепаратистское восстание, а потом исламистское восстание, не оставили на теле республики живого места. Грозный сровняли с землей, а сотни тысяч человек погибли.
С 2007 года Чечня живет под властью Рамзана Кадырова — бывшего повстанца, которого Владимир Путин назначил на усмирение Чечни. И в этом деле Кадыров весьма преуспел, используя предположительно дикие методы. В процессе восстановления, которое и вправду удалось, Кадыров перемоделировал Чечню под себя. Он установил в Чечне полицейское государство и насадил культ личности, замешанный на обсессивном мачизме (постоянном подчеркивании мужского пола правителя — прим. ред.). Этот культ личности также строится на одержимости спортом, особенно боевыми единоборствами.
В этом мусульманском регионе с глубоко консервативной культурой гомосексуализм никогда не был приемлемым жизненным выбором. Но при Кадырове эти удушающие рамки, в которые втискивается чеченская идентичность, еще сильнее сузились. (Так в тексте: на самом деле при установленном в Чечне при «президенте» Масхадове и его «премьере» Басаеве в 1996-2000 годах ваххабитском режиме в качестве наказания за гомосексуализм была установлена смертная казнь, практиковались также и публичные телесные наказания — прим. ред.) Эти узкие рамки часто насаждаются брутальной силой.
«Это диктатура», — объясняет Гарлем. Несколько лет назад он бежал из Чечни и теперь руководит неправительственной организацией «ЛГБТ-мир рядом» (LGBT World Beside), помогая геям бежать с Кавказа. «Все решено за вас заранее. Все должны жить одинаково — завести семью и быть примером окружающим».
В 2017 году эта консервативная враждебность к гомосексуализму, похоже, вылилась в организованный террор. Этот террор стал частью более широкой кампании борьбы с алкоголиками и потребителями наркотиков.
27-летний Амин Джабраилов, второй по счету гей, заявивший о своем задержании во всеуслышание, сообщил ABC News, что вооруженная полиция забрала его из парикмахерской, где он работал. По его словам, его две недели держали в подвале вместе с другими гомосексуалистами, а выводили лишь для пыток. Его мучили электрошоком и даже инсценировали казнь.
«Они поставили меня к стенке, надели на голову мешок, — вспоминает он. — И тогда один парень зарядил пистолет и приставил его вот сюда, к моей голове. Я начал рисовать на стене рисунки кровью. А он сказал, что это мои последние секунды».
Почти все собеседники ABC News сообщили, что арестовывали их сотрудники чеченской полиции. По их словам, на геев ведется облава с помощью внедряемых в гей-среду информаторов и доносов. Пытками из арестованных выбивают имена других геев.
«Нам дико, что среди нас могут быть геи»
Чеченские власти отмели обвинения, назвав их выдумкой. Кадыров и другие официальные лица утверждают, что геев в Чечне попросту не существует.
На самом же деле, ближайшее окружение Кадырова подозревают в причастности к «зачистке» 2017 года. По мнению правозащитиков из «Хьюман Райтс Уотч» (Human Rights Watch), провернуть ее чеченское руководство «убедил» Магомед Даудов, спикер парламента Чечни, известный по своему позывному времен войны — «Лорд». Некоторые жертвы говорили Эй-би-си и «Хьюман райтс вотч», что Даудов лично присутствовал на пытках.
Когда журналисты ABC случайно встретили Даудова в грозненском отеле, где они как раз и остановились, он отмел обвинения. Он также сказал, что «гордится» санкциями США (в 2013 году он был наказан по подозрению в причастности к похищению и пыткам чеченского политика).
Но враждебности к ЛГБТ-сообществу ни он, ни другие чиновники не скрывают.
«Нам дико себе представить, что среди нас могут быть геи, — сообщил в сентябре заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов. — Спросите любого чеченца, есть ли у них в семье геи, и он ударит вас по лицу».
Алаудинов — в 2013 году США ввели против него санкции по тому же делу, что и против Даудова — заявил, что геи выдумывают, будто против них применяются пытки, потому что это гарантирует убежище на Западе. Он также предположил, что эти геи просто не являются настоящими чеченцами. Он лично отвез журналистов ABC на своей машине на полицейскую базу близ Грозного. Репортеров встретил на плацу гарнизон из 58 человек в полной боевой выкладке, как на параде. Внутри Алаудинов показал журналистам пустые камеры — и вправду чистые и как будто редко используемые, — хотя эти камеры могли подготовить специально для «демонстрационных» целей.
Он сказал, что не может себе представить, что чеченец может быть геем, и добавил, что этого не потерпит не он один, а все чеченское общество.
«Такому человеку не меня надо бояться. Ему надо бояться прежде всего собственной семьи», — сказал Алаудинов о любом мужчине с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
«Я умолял их выбросить меня из окна»
Членам чеченского ЛГБТ-сообщества приходится вести двойную жизнь. Бояться приходится не только государства, но и собственных семей и местных общин, где гомосексуализм почему-то считается постыдной сексуальной ориентацией. Жертвы неоднократно рассказывали, как их возвращали семьям с предложением, чтобы родственники сами расправились с геями по-свойски. Многие, не называя своих имен из страха, говорили, что боятся не столько государства, сколько родственников, которые могут сурово наказать за «не тот» секс, если узнают о нем.
В таких условиях даже обсуждать актуальные вопросы ЛГБТ-сообщества, не говоря уже о том, чтобы признаться в гомосексуализме, немыслимо. Многие геи и лесбиянки под давлением родственников вступают в «нормальный» брак с лицами противоположного пола.
«Если мужчина выделяется хотя бы своей одеждой, это уже проблема», — говорит 24-летний Омар.
Когда мы с ним встретились, Омар еще жил в Чечне, поэтому ради его безопасности журналисты ABC News назначили встречу за пределами республики. Он рассказал о мучительном ежедневном страхе, когда любая встреча с полицией может привести к катастрофе.
Во время новой волны арестов прошлой зимой мать Омара случайно узнала, что он гей. Вместо поддержки она пригрозила отдать его имевшимся у нее родственникам в спецслужбах, вспоминает он. Несколько месяцев Омар жил в страхе, что его убьют. Кончилось тем, что он попросил убежища в Европе.
Руслан — бисексуал из соседней республики Дагестан, где отношение к гомосексуалистам не лучше чеченского. У него имелась семья — жена и годовалый ребенок, — когда ему сломали жизнь.
Пятеро мужчин заманили его в квартиру, где его избили и заставили признаться на камеру, что он — гей. Злоумышленники требовали выкуп в несколько тысяч долларов. Когда выяснилось, что таких денег у Руслана нет, они на следующий же день выложили видео на YouTube.
«Я умолял их выбросить меня из окна. Умолял, чтобы они убили меня. Но нет, они требовали денег», — вспоминает Руслан.
«Женщинам труднее, потому что им некуда деваться»
Многие чеченцы из ЛГБТ-сообщества связывают всплеск систематического насилия в последние годы со все сгущающейся атмосферой гомофобии по всей России. Кульминацией стал принятый в 2013 году пресловутый закон «о запрете пропаганде гомосексуализма детям».
Закон, который по сути запретил публичную демонстрацию гомосексуализма, раскритиковали правозащитники — по их мнению, он легализует дискриминацию в отношении ЛГБТ.
Геи по всей России жалуются на рост враждебности. Но в Чечне закон еще и всколыхнул крайнее насилие со стороны служб безопасности — и даже послужил для такого насилия как бы легальным прикрытием.
До 2016 года в Чечне существовало крошечное, но все же активное гей-подполье.
Молодая женщина Табита — она бежала в этом году — рассказала ABC News, что снимала в Чечне квартиры для вечеринок. Потом она набирала группы для совместных выездов в клубы в соседних регионах.
«С 2009 по 2014 год у нас были свои клубы, где лесбиянки собирались потанцевать и пообщаться», — сказала Табита. «Сейчас они закрылись. Все до единого».
«Люди стали бояться», — продолжает она. «У полиции везде есть уши: отели напичканы камерами и микрофонами». По ее словам, романтическая сторона жизни большинства лесбиянок сводится к переписке в интернет-мессенджерах и встречам в кафе.
В каком-то смысле, лесбиянкам приходится даже тяжелее, чем геям, ведь права женщин в Чечне и так ограничены.
«У мужчин больше свободы, но им и угроз больше. Женщинам тяжелее психологически», — считает Табита. «Женщинам труднее, потому что им некуда пойти и некуда деваться».
«Я горжусь»
Несмотря на международные протесты, Россия по большей части не признавала критику чеченского правительства из-за рубежа. Ни один высокопоставленный чиновник сообщения о задержаниях так и не осудил. Кроме того, российские власти утверждают, что провести расследование не могут из-за анонимности жертв.
Но в конце 2017 года Максим Лапунов выступил публично и рассказал, как его схватили на грозненской улице и пытали. Он — первый и пока единственный, кто подал уголовную жалобу по поводу пыток.
Публичные обвинения Лапунова вкупе с интенсивным международным давлением вынудили Следственный комитет России начать следствие по его делу. Но не прошло и года, как суд в родном городе Лапунова Ставрополе закрыл дело, сославшись на отсутствие доказательств. Лапунову начали грозить кровавой расправой, и он попросил убежища в Европе.
Российские следователи, как отметили адвокат Лапунова и правозащитники, проигнорировали ключевые улики. В частности, Лапунов утверждал, что с помощью его телефона можно установить, что его отвозили в здание чеченской службы безопасности.
Чеченские чиновники вроде Алаудинова с радостью ухватились за результаты следствия, провозгласив обвинения Лапунова беспочвенными — хотя доказательства лишь копятся.
Нигде небезопасно
После первой «зачистки» многие чеченцы покинули родину — не без помощи ЛГБТ-организаций.
«Российская ЛГБТ-сеть», неправительственная организация из Санкт-Петербурга, говорит, что предоставила убежище более чем 150 людям.
Но бегство из Чечни — это еще не конец испытаний. «Российская ЛГБТ-сеть» не в состоянии приютить человека навсегда. Многие по-прежнему опасаются похищения.
Некоторые из сбежавших признались ABC News, что видят в этом мрачную «Уловку-22»: чтобы спастись от пыток, надо получить убежище, но если тебя еще не пытали, ты не получаешь убежище из-за отсутствия доказательств преследования.
Правозащитные группы утверждают, что этого можно избежать. Но некоторые из собеседников ABC News после бегства в Москву оказались чуть ли не бездомными.
И в Европе ситуация для чеченских гомосексуалистов тоже оказывается непростой. Многие европейские общежития для мигрантов населены выходцами из консервативных стран, которые к гомосексуализму относятся не более толерантно, чем чеченцы.
Больше всего многих пугает крупная чеченская диаспора в Европе. Чеченские беженцы говорят, что получают угрозы по Whatsapp. Среди чеченцев за рубежом даже появилась некая полиция нравов — некоторым уже шлют упреки, что они «не так» одеваются. Власти также предупреждают, что чеченские власти могут использовать диаспору для удара по инакомыслящим.
«Мы не чувствуем себя в безопасности даже здесь», — заключил Гарлем.