Берлин — Падение Берлинской стены ночью 8 ноября 1989 года радикально и внезапно ускорило крах коммунизма в Европе. Отмена ограничений на передвижение людей между Восточной и Западной Германией стала смертельным ударом по закрытому обществу Советского Союза. И она стала важнейшим моментом в процессе подъёма открытых обществ.
За десять лет до этого я занялся тем, что называю политической филантропией. Я стал защитником концепции открытого общества, которую внушил мне Карл Поппер, мой наставник в Лондонской школе экономики. Поппер объяснял меня, что совершенное знание недостижимо, а тоталитарные идеологии, утверждающие, будто обладают истинной правдой, способны доминировать лишь с помощью инструментов репрессий.
В 1980-е годы я поддерживал диссидентов на территории Советской империи, а в 1984 году смог даже основать фонд в своей родной Венгрии. Этот фонд предоставлял финансовую помощь любой деятельности, которая не инициировалась однопартийным государством. Идея была в том, что благодаря поощрению непартийной деятельности люди начнут понимать лживость официальной догмы — и этот приём работал как по волшебству. При годовом бюджете в $3 миллиона фонд стал сильнее, чем министерство культуры.
Я пристрастился к политической филантропии и, когда развалилась Советская империя, начал учреждать фонды в одной стране за другой. Всего за несколько лет мой годовой бюджет подскочил с $3 миллионов до $300 миллионов. Это были головокружительные дни. Открытые общества находились на подъёме, а доминирующим кредо было международное сотрудничество.
Прошло 30 лет, и наблюдается совершенно иная картина. Международное сотрудничество наткнулось на серьёзные препятствия, а доминирующим кредо стал национализм. На сегодня национализм оказался намного более мощным и революционным, чем интернационализм.
Такой результат не был неизбежным. После краха СССР в 1991 году США превратились в единственную «выжившую» супердержаву, но они не стали обременять себя обязанностями, которые сопутствуют подобному положению. Америке было интересней наслаждаться плодами победы в Холодной войне. Она не протянула руку помощи странам бывшего советского блока, которые попали в бедственное положение. Тем самым она просто следовала рецептам неолиберального «Вашингтонского консенсуса».
Как раз в тот момент Китай отправился в своё потрясающее путешествие за экономическим ростом, который стал возможен благодаря вступлению этой страны (при поддержке США) во Всемирную торговую организацию и международные финансовые институты. В итоге Китай заменил СССР в качестве потенциального соперника США.
Согласно Вашингтонскому консенсусу, финансовые рынки способны корректировать собственные эксцессы, а если они этого не делают, тогда центральные банки проявляют заботу о неплатёжеспособных учреждениях, объединяя их в более крупные. Как показал мировой финансовый кризис 2007-08 годов, это были ложные представления.
Крах 2008 года покончил с неоспоримым глобальным доминированием США и серьёзно способствовал подъёму национализма. Кроме того, этот кризис развернул волну против открытых обществ. Защита, которую эти общества получали от США, всегда была косвенной, а иногда и недостаточной, но когда она совсем исчезла, они стали уязвимы перед угрозой национализма. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять всё это, однако доказательства неопровержимы. Во всём мире открытые общества были вынуждены перейти в оборону.
Мне бы хотелось думать, что пик этого процесса наступил в 2016 году, когда в Британии состоялся референдум о Брексите, а в США президентом был избран Дональд Трамп, но окончательный вердикт выносить рано. Перспективы открытых обществ ухудшаются из-за невероятно быстрого развития искусственного интеллекта (ИИ). Эта технология позволяет создавать инструменты социального контроля, которые способны помогать репрессивным режимам, но создают смертельную опасность для открытых обществ.
Например, председатель КНР Си Цзиньпин занялся разработкой так называемой системы социальных кредитов. Если он успешно завершит эту работу, государство обретёт тотальный контроль над своими гражданами. Взывает тревогу тот факт, что китайское общество считает систему социальных кредитов привлекательной, потому что она предоставляет им услуги, которых ранее у них не было, а также обещает карать преступников и предлагает гражданам рекомендации, как избежать проблем и неприятностей. Но есть и более серьёзная тревога: Китай может продавать систему социальных кредитов по всему миру потенциальным диктаторам, которые в итоге станут политически зависимы от Китая.
К счастью, у Китая Си Цзиньпина есть «ахиллесова пята»: он зависит от поставок из США микропроцессоров, необходимых компаниям, которые строят сети 5G, в частности Huawei и ZTE. К сожалению, Трамп уже продемонстрировал, что личные интересы он ставит выше национальных, и сети 5G здесь не исключение. И Трамп, и Си Цзиньпин сейчас столкнулись с внутриполитическими проблемами, и Трамп в своих торговых переговорах с Си выложил Huawei на стол: он превратил микрочипы в предмет для торга.
Результат непредсказуем, потому что он зависит от целого ряда решений, которые ещё не приняты. Мы живём в революционные времена, когда спектр возможностей намного шире, чем обычно, а потенциальные результаты выглядят намного менее определёнными, чем в нормальное время. Всё, на что мы можем опереться, это наши убеждения.
Я привержен таким целям, к которым стремятся открытые общества, и не важно, выигрышно это или проигрышно. И в этом разница между работой на фонд и стремлением заработать деньги на фондовом рынке.
Джордж Сорос является председателем правления Фонда Сороса и фондов Открытого общества. Пионер Индустрии хедж-фондов, автор многих книг, в том числе «Алхимия финансов», «Новая парадигма финансовых рынков: кредитный кризис 2008 года и что он означает», «Трагедия Европейского Союза: распад или возрождение». Его последняя книга — "В защиту Открытого общества "(Public Affairs, 2019).