«Нам не нужны эти китайцы, мы всю жизнь жили скотоводством и будем жить, а они приходят копают наши земли, добывают наше золото, портят экологию, погибает скот, дети болеют!» — гневно кричит мужчина на коне. Собравшаяся у подножья горы толпа одобрительно свистит и гудит. Вокруг стоит пыль, между припаркованных как попало автомобилей бегут всадники в калпаках. За ними, вниз по горе едет бульдозер с разбитыми окнами, молодой мужчина выглядывает из его окна и снимает все на камеру смартфона. «Вот так прогоняем китайцев», — взволнованно заключает он. Из другого окна бульдозера торчит флаг Кыргызстана.
На вершине горы группа людей, одетых в бежевые рабочие комбинезоны, пытается вырваться из ловушки — с одной стороны белоснежные вершины гор, а с другой — разъяренная толпа. Стороны постоянно движутся назад или вперед — как в каком-то групповом танце — оттесняя друг друга. В обе стороны и с обеих сторон летят камни. Вокруг бежевых комбинезонов калпаки и флаги Кыргызстана — они взбешены сопротивлением и готовы силой отвоевать эту территорию. Милиционеров недостаточно, чтобы взять ситуацию под контроль.
«Все бы решилось мирно, но китайцы начали кидать в нас камни и получили за это в ответ. Они первыми напали», — возмущенно говорит один из участников протеста, не замечая кровоточащую ссадину у себя на лице.
Китайцы — сотрудники компании Zhong Ji Mining, золотодобывающего инвестора, который работает на нарынском месторождении Солтон-Сары. Компания закрепила за собой этот участок еще в 2009 году, а инфраструктуру они начали строить только в этом году. Но и за это время им удалось построить здесь больше объектов, чем соседствующий ей «Кыргызалтын» успел построить за двадцать лет работы.
Местным это не нравится — по их словам, китайцы портят окружающую среду, потому что строят слишком быстро и много. «За год работы они могли бы здесь все перерыть, а где мы будем пасти скот?» — говорят местные чабаны, выпасающие свой скот на Солтон-Сары. Это место не только месторождение, но еще и джайлоо, на котором выпасают скот жители восьми окружающих сел. Кроме этого, местные считают, что китайские предприниматели загрязняют их землю и воду, а от этого погибают животные.
«Нам нет никакой пользы от этих китайцев, мы всегда сами по себе жили — пасли скот, ведь никто ничего бесплатно не даст. И потом китайцы приходят и раскапывают наши земли, добывают золото, загрязняют все. А нам что? Что останется потом нашим детям, если уже сегодня там умирает скот от грязной воды и дети начинают болеть? Что будет с их будущим?», — вопрошает коренная жительница одного из ближайших к месторождению сел, держа на руках маленькую внучку.
Нарынчане считают себя истинными кыргызами — по их словам, тут говорят на чистом кыргызском, без примеси узбекского, русского или казахского как в других регионах страны. Они считают, что соблюдают стародавний образ жизни кыргызов — занимаются скотоводством, летом живут в юртах на высоте более 3000 метров, а зимовать спускаются в села. И так каждый год. Местные так и говорят — мы скотоводы, нам больше ничего не надо.
«Если они не освободят наши земли, то народ сделает это сам»
Золото в Нарыне, а именно на Солтон-Сары, начали добывать еще в 1994. Тогда «Кыргызалтын» начал разрабатывать участок Алтын-Тор, который стал первым горным предприятием независимого Кыргызстана, построенным на свои деньги. Zhоng Ji стала второй компанией, получившей лицензию на разработку соседнего участка в Солтон-Сары.
Местные протестовали против этого еще в 2011, когда компания только начала разведывательные работы, но власти тогда замяли этот конфликт, проведя несколько круглых столов и дискуссий. Известно, что следующий конфликт произошел в 2018 — местные заявляли, что компания загрязняет окружающую среду. А летом 2019 история повторилась — сельчане обвиняли компанию в отравлении воды и гибели скота. Власти провели проверку и заявили, что виноваты сами местные — вовремя не сделали прививки скотине. Компания в качестве благотворительности выплатила деньги потерявшим скот чабанам, и дело замяли. Все, вроде бы, снова стало хорошо.
Но 3 августа 2019 на базе китайской компании произошла драка — двое местных парней против десятка сотрудников компании. По словам сельчан, они просто хотели попросить воды, а китайцы их жестоко избили. Китайская компания же говорит, что парни были пьяные, а их сотрудники просто защищались. Что было в доме на въезде в месторождение мы не знаем, но вот факты: парни оказались в больнице, а на следующий день к руднику направились от 500 до 1000 мужчин, требующих закрытия предприятия.
Предотвратить стычки местных с рабочими приехал полпред Нарынской области Аманбай Кайыпов, но все его аргументы разбивались об ультиматум — китайцы должны покинуть Солтон-Сары. Он пообещал сельчанам решить вопрос и уехал обратно в Нарын. Протестующие дали ему время до вечера.
— Если они не освободят наши земли, то народ сделает это сам. Те, кто сбежит — трусы, — выкрикнул мужчина из толпы, призвав собравшихся стоять за закрытие предприятия до конца.
А когда наступил вечер, никакой реакции ни от властей, ни от китайской компании все еще не было. Тогда и полетел первый камень.
Интерес Китая в Кыргызстане — полезные ископаемые
«Инциденты между местными жителями и иностранными рабочими не должны стать причиной остановки или прекращения работы предприятия. Если из-за каждого такого инцидента люди будут требовать закрывать предприятия, то все инвесторы отвернутся от нас», — заявил премьер-министр Мухаммедкалый Абылгазиев на рабочем заседании правительства в Бишкеке.
Его заместитель, вице-премьер-министр, приехавший на Солтон-Сары на следующий после стычек день, тоже не смог повлиять на решение местных. На тот момент они уже составили список из 83 требований к Zhong Ji и пригрозили чиновнику перекрыть стратегическую дорогу Бишкек-Торугарт, если они их не выполнят. Но власти не смогли ничего пообещать местным жителям. Причина — Китай один из главных стратегических партнеров и инвесторов Кыргызстана, просто так отказаться от этих отношений не получится.
Но и у Китая есть прямая заинтересованность в Кыргызстане. По словам программного директора австралийской организации China Matters Дирка ван дер Клея, который специализируется на отношениях КНР и государств Центральной Азии, Китай разделяет страны в регионе на две группы. Узбекистан, Казахстан и Туркменистан интересны Китаю как поставщики ресурсов и партнеры по инфраструктурным проектам.
Например, почти 80% добываемого в Туркменистане газа экспортируется в Китай по газопроводам, которые проходят по территории Узбекистана и Казахстана. Последний также является важным партнером Китая в инициативе «Один пояс, один путь» — масштабном инфраструктурном проекте, который позволит китайским продуктам с легкостью попадать на рынки европейских стран. Большая часть наземных путей этого «пояса» пролегает через Казахстан.
Кыргызстан и Таджикистан не являются главными участниками последних крупных инициатив КНР, но это не мешает им плотно взаимодействовать с Китаем. За последний год китайские прямые инвестиции в кыргызскую экономику составили 338 миллионов долларов — это почти 40% от всех прямых инвестиций в стране. И по словам исследователя, специализирующегося на экономических отношениях между Китаем и странами ЦА, Данияра Молдоканова, интереснее всего китайским инвесторам в Кыргызстане полезные ископаемые — например, золото.
Китайские инвестиции = политическая зависимость?
Запасы золота в участке Бучук — части Солтон-Сары, которая разрабатывается китайцами — составляют 12 тонн. Zhong Ji Mining собирались добывать по две тонны каждый год. Но разработку месторождения китайские сотрудники начать не успели — этому помешали протесты.
После стычек на Солтон-Сары правительство Кыргызстана временно приостановило работу китайской компании. Но по прошествии двух месяцев решения от властей до сих пор нет, а работа Zhong Ji Mining не возобновлена. Ее руководители вывезли своих сотрудников и технику обратно в Китай и ждут пока МВД закончит расследование августовских беспорядков. Расследование идет, но посольство Китая в КР потребовало строго наказать тех, кто «незаконно вторгся» на территорию месторождения.
«В течение долгих лет китайские предприятия инвестируют и занимаются бизнесом в Кыргызстане, вносят весомый вклад в улучшение благосостояния местного населения и укрепление традиционной дружбы между народами двух стран», — заявили в посольстве после инцидента в Солтон-Сары.
Китай действительно вкладывает много денег в Кыргызстан, даже если не учитывать прямые инвестиции. По состоянию на 2019 год, Кыргызстан должен Китаю около 1,7 миллиарда долларов — за все займы, которые КНР давала ему на протяжении последних десятилетий. По словам исследователя Данияра Молдоканова, условия китайских кредитов очень непрозрачны: «Если брать кредиты у МВФ или Всемирного Банка, то там есть четкий прозрачный список правил, одинаковый для всех. Условия китайских кредитов менее прозрачны и зависят от того, как стороны договорятся». По его мнению, кыргызстанские власти берут деньги у Китая, потому что «это проще, быстрее и нет никакой волокиты».
Но такая экономическая зависимость не тянет за собой зависимость политическую, считает Дирк ван дер Клей. По его мнению, большее политическое влияние Китай осуществляет на Таджикистан, чем на Кыргызстан — из-за близости первого к Афганистану. Недавно там даже начали работать китайские вооруженные силы. Тем не менее, ван дер Клей считает, что Китай очень умело влияет на то, что говорят политики в регионе. «Система рычагов Китая такова, что они очень хороши в том, чтобы выкупать молчание или словесную поддержку», — говорит эксперт.
Китайской компартии хотелось бы сохранять хорошие отношения с кыргызской властью и выглядеть привлекательно в глазах местного населения. Поэтому, по его мнению, связи между тем, как проводила свою работу компания Zhong Ji Mining и стратегией поведения китайских властей в регионе нет. «Мне кажется, китайские власти должны быть очень раздражены этой ситуацией, потому что такие моменты усложняют работу других китайских компаний в стране», — заявляет ван дер Клей.
Еще до конфликта Госэкотехинспекция нашла 83 нарушения в работе компании и выписала штраф на 448 тысяч сомов. По словам главы местного айыл окмоту китайцы начали исправлять найденные нарушения. Но сельчане не согласны — говорят, золотодобытчики просто проигнорировали эти требования.
Экология и формирование позитивного имиджа
«Китайцы ушли — вода стала чище, и трава снова нормально растет», — говорит Мирлан, который пасет свое стадо на джайлоо всего в нескольких километрах от китайского предприятия.
Они с женой живут в юрте неподалеку. Из удобств — маленький генератор и смартфоны, которые ловят 4G. А если забрать их, жизнь семьи совсем не отличается от того, как кыргызы жили сто лет назад — в центре юрты стоит маленькая печка, которая и кормит, и греет семью, а снаружи стоит большой казан, рядом с которым греется на солнышке хозяйская собака. Но она сразу подпрыгивает и бежит за хозяином, когда он садится на лошадь, чтобы загнать баранов в стойло.
Жена Мирлана накрывает на стол. Все только собственного производства: масло, сметана, айран и лепешки. Последние уже заканчиваются, из-за чего она приступает к готовке новых — натруженными руками быстро раскатывает тесто, а потом небрежно бросает его на поверхность железной печи. Лепешки быстро поднимаются, и она подбрасывает еще несколько кизяков в огонь.
Мирлан — один из тех, кто первым начал говорить о нарушении компанией экологических норм. По его словам, в июне у него без каких-либо признаков болезни умер первый баран. На следующий день он потерял еще двух животных, а через день еще столько же. «Они все были привиты. Просто умирали — пили воду из ручья и умирали там же в нескольких метрах», — с горечью вспоминает Мирлан. Для него смерть даже одного барана существенная финансовая потеря. А летом, по его словам, он потерял 36 голов.
Представительница Госинспекции по ветеринарной безопасности в Нарынской области Кумара Исакова заявляла, что в июле 2019 погибло только 22 барана — в тушах двух из них обнаружили нитрат и мышьяк, остальные были чистыми.
Но Мирлан уверен — его скот погиб из-за загрязненной воды в ручьях, стекающих на пастбища из участка Бучук, который разрабатывает китайская компания. «Когда они взрывали породу на горе, тут такая пыль поднималась, ничего не было видно. Снежные вершины становились коричневыми, а потом все это попадало в нашу воду», — говорит Мирлан. Его мнение поддерживают большинство местных жителей — они уже не впервые обвиняют компанию в загрязнении питьевой воды, еще в 2018 году это вывело на протест около сотни эмгекчильцев.
Вода, которую пьют некоторые местные жители и скот — талая вода из ледников на вершинах гор. У русла одного из них китайская компания собиралась построить хвостохранилище для отходов производства и даже возвела дамбу, чтобы туда не просачивалась вода. Но члены комиссии из местных жителей, которая мониторит работу компании, уверены — дамба построена неправильно, а значит через двадцать лет она начнет разрушаться. Вода все равно попадет в хвостохранилище, после чего, загрязненной просочится в реку Он-Арча, а потом в Нарын — самую большую реку Кыргызстана.
Но в китайской компании говорят, что все проверки не нашли нарушений в их хвостохранилище, а глава Ветинспекции заявил, что скот пал из-за заражения паразитами и недостаточной вакцинации.
Для «формирования позитивного имиджа» компании кыргызские власти попросили инвесторов выплатить деньги чабанам, потерявшим скот. Но позитивный имидж создать не получилось — через несколько недель после этого местные и сотрудники компании уже закидывали друг друга камнями.
Власть боится народа
«Иностранные инвестиции в сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых в любой стране обычно не вызывают одобрительные реакции у местных жителей, но в этом случае то, что инвестиции приходят от Китая, делает ситуацию только сложнее», — считает Дирк ван дер Клей. По его словам, сделки китайцев с властями Кыргызстана непрозрачны, что вызывает у местного населения дополнительное подозрение и недоверие к инвесторам.
К тому же, роль играет то, что китайская власть просто не умеет создавать себе хороший имидж — они предпочитают просто тихо переживать кризисы и молчать в случае побед.
Данияр Молдоканов считает, что власть недостаточно хорошо объясняет народу, зачем стране нужны инвестиции от Китая. «Власть тоже боится народа, боится, что если будет говорить, что у нас миллионы китайских проектов, и что здесь процветает китайский бизнес, их могут сместить с их кресел», — считает исследователь.
Премьер-министр признал, что разъяснительные работы с местным населением проводились только формально и в моменты кризиса — например, когда люди уже выходили протестовать против работы компании.
Участок Бучук сильно отличается от расположенного на соседней горе Алтын-Тор многолетнего предприятия «Кыргызалтына». Там в привычной рутине дробилка с грохотом измельчает камни рядом с постройкой, где золото отделяют от руды. На фоне их неторопливой работы китайцы на своем участке смогли за какие-то месяцы прорубить дороги на склоне горы, построить дамбу и заложить фундаменты будущих построек.
Именно такие темпы работы китайской компании могли испугать местных жителей, считает директор госагентства по продвижению инвестиций Шумкарбек Адилбек уулу. «Если китайцы хотят построить завод за 6 месяцев, то они это делают ударными темпами», — говорит Адилбек уулу.
Поэтому китайцы и привлекают к строительству своих рабочих, что тоже не нравится местным жителям — по словам Адилбека уулу, кыргызы «зачастую затягивают со сроками». Хотя, по его мнению, после завершения строительства китайские компании начинают нанимать больше рабочих из числа местных жителей. По данным правительства из почти 500 сотрудников, работающих над созданием инфраструктуры компании, почти 300 — кыргызстанцы. Но по данным главы Мин-Булакского айыл окмоту на предприятии работало лишь 126 местных.
Такой подход китайцев к бизнесу эксперты объясняют просто. Как говорит Дирк ван дер Клей, рабочие места — главная валюта в китайско-кыргызских отношениях, они нужны и тем, и другим. Поэтому создание рабочих мест как для кыргызов, так и для китайцев часто является условием инвестиционных сделок между китайскими компаниями и кыргызским правительством. Но, по словам Молдоканова, у нас в стране низкий человеческий капитал, нет профессионалов, а поэтому удивляться тому, что китайские компании привозят с собой своих же рабочих, не стоит.
Село, как золото, серебро и жемчужины
Первый конфликт, связанный с работой Zhong Ji Mining, возник еще в 2010-2011 годах. Тогда жители села Эмгекчил протестовали против того, что лицензию на разработку месторождения дали китайцам, а не местной компании «Алтын Эмгекчил». Кстати, одним из ее соучредителей является Бердибек Дайыров, которого также подозревают в соорганизации антикитайских митингов 7 января 2019 года в Бишкеке. Вторым соучредителем компании указан некто по имени Джу Жон Жун.
Дорога в Эмгекчил начинается с арки, которую с обеих сторон охраняют два льва, укрытые в позолоте. Надпись над ними гласит «Красивое село, как золото, серебро и жемчужины! Добро пожаловать в гостеприимный Эмгекчил!» Чтобы добраться до гостеприимного Эмгекчила нужно проехать еще несколько километров по дороге со сказочным пейзажем — только редкие машины портят картинку, похожую на старую заставку Windows.
В центре села небольшая мечеть — по словам жителей соседних айылов, в последние годы Эмгекчил стал фанатично религиозным. Недавно местные активисты купили весь алкоголь в селе и раздавили его бульдозерами, объявив неформальный сухой закон.
Правда, еле держащийся на ногах мужчина, который переходит дорогу перед нашим автомобилем, видимо, этот закон нарушил. Ритмично покачиваясь, он заворачивает за высокий забор, который прячет помпезный особняк. Перед особняком подстриженный зеленый газон, от проходящих мимо коров он огражден только аккуратной железной калиткой. «Разумеется, хозяин этого дома занимался добычей золота», — говорит наш водитель.
На шахтах, которые теперь принадлежат китайской компании, местные жители раньше добывали золото сами, а потом продавали его на черном рынке. Преимущественно этим занимались жители Эмгекчила, где почти у каждого были самодельные аппараты для отделения золота от руды. По этой причине эмгекчильцы первыми начали протестовать против китайских инвесторов — они хотели добывать драгоценный металл сами. Но, по их мнению, участок Бучук за хорошие деньги китайцам передал сын беглого президента Максим Бакиев. Никаких доказательств этому, конечно, нет.
По словам местного активиста Жаныбека Сопиева, в селе добычей золота никто давно не занимается. Мы проезжаем особняки, которые по своей помпезности больше напоминают совминовские виллы, чем обычные для кыргызских айылов глиняные домишки. Но он просит закрыть эту тему — видимо, кто-то «сверху» попросил местных особенно не распылятся о кустарной золотодобыче. Видеорепортаж, вышедший в 2016 году, о том, как эмгекчильцы самостоятельно добывают золото, не принес пользы местным жителям, а только привлек к ним внимание правоохранителей.
На видео Жаныбек, еще без бороды и тюбетейки, рассказывает, как местные добывают золото в самодельных шахтах. Говорит, приходится платить милиционерам, чтобы те не мешали работать. «Боимся за свое здоровье, есть риски. Но мы тут не от хорошей жизни», — говорит коллега Жаныбека, сидя на корточках в узком туннеле. За 15 часов, проведенных в шахте, эмгекчильцы могли заработать по 150 долларов — достаточные, по их словам, деньги для места, где больше нет никакой работы. За последние десять лет Нарынская область почти всегда оставалась в тройке лидеров по уровню бедности среди регионов.
Хотя не все верят в тяжелую судьбу эмкегчильцев. «Были времена, когда даже подростки в Эмгекчиле ходили с пачками денег. Бывало, местные после удачного похода в шахты гуляли в Нарыне и спускали десятки тысяч сомов за одну ночь», — говорит местный журналист Мирлан.
«Теперь здесь все занимаются только скотоводством», — упорно настаивает Жаныбек, пока мы проходим мимо мужчины, который подозрительно перебирает породу в большом чане воды. Поговаривают, что местные не перестали добывать золото — Солтон-Сары далеко не единственное месторождение в Нарынской области.
Помпезности не занимать и соседнему Мин-Булаку, центру сельского округа, в распоряжении которого находится Солтон-Сары. Его председатель Казыбек Усупов встречает нас в своем шикарном кабинете, сидя за столом из темного дерева. Снимать себя на камеру запрещает, а для фотографии садится за стол поскромнее в кабинете по соседству. Говорит, конфликт местных с китайцами комментировать не будет, пока не получит распоряжение «сверху». На самом же деле говорить об этом он боится — если публично поддержит китайцев, его не поймут местные, а если встанет на сторону местных, то не поймут уже китайцы. Компания Zhong Ji Mining по официальным данным выделила Мин-Булакскому айыл окмоту около 37 миллионов сомов — почти треть местного бюджета.
«Наш айыл окмоту признается лучшим, — с гордостью говорит Усупов, сидя за своим большим столом. — Такой сельскохозяйственной техники, как у нас, даже в области нет». Пока мы болтаем, он следит за тем, что происходит в здании айыл окмоту на двух мониторах своего компьютера.
Мин-Булак считается одной из самых богатых сельских управ — именно из-за материальной помощи от Zhong Ji Mining. За эти деньги местные чиновники отремонтировали школы, детские сады, заасфальтировали дороги и купили сельскохозяйственную технику.
«Кыргызстану для развития нужны инвесторы, все страны так развивались», — считает Усупов.
Но, по словам экспертов, китайские инвестиции в Кыргызстане всегда сопровождаются большими откатами всем чиновникам, которые встречаются на пути инвестору. «Китай адаптируется под статус-кво. Если в стране есть коррупция, то китайцы будут действовать в рамках этой системы», — заявляет исследователь Данияр Молдоканов.
Потому что мощные
Кыргызстан не является самым важным для Китая рынком сбыта — торговля со странами Центральной Азии составляет мизерную часть китайской внешней торговли. Но регион может быть привлекателен китайским инвесторам по другой причине — в Китае им делать уже просто нечего. По словам Дирка ван дер Клея, добывающим и сельскохозяйственным компаниям в Китае сейчас приходится несладко — приходится поднимать зарплаты сотрудникам, маневрировать между экологическими законами и ограничениями и конкурировать с тысячами себе подобных. Поэтому очень многие компании, базирующиеся в китайских провинциях, пытаются найти внешние рынки, в которые они могут войти.
Центральная Азия в этом плане лакомый кусочек — здесь низкая конкуренция и большие возможности. Так, например, Таджикистан стал привлекателен для производителей цемента — цены на него там достаточно высокие, а достойных соперников почти нет. Поэтому несмотря на сложную бизнес-среду и необходимость участвовать в коррупционных схемах, китайские компании с каждым годом вкладывают все больше денег в Таджикистан и Кыргызстан. И кыргызские власти с радостью принимали бы больше инвестиций со стороны Китая, но, по мнению ван дер Клея, они опасаются непонимания со стороны гражданского общества. Кыргызы с большим недоверием относятся к любым китайским вливаниям.
По словам эксперта Шерадила Бактыгулова, корни негативного отношения к Китаю лежат в советской пропаганде 1960-х — тогда Кыргызстан и Казахстан входили в Среднеазиатский округ, который готовился к войне с Китаем. «Начиная со школьной скамьи на уроках начальной военной подготовки население тоже готовили к этому противостоянию. Возникающие в тот период советско-китайские приграничные конфликты привели к тому, что негативная установка о китайцах прочно вошла в наше сознание», — говорит эксперт. Кроме этого трагические события 1916 года также не прибавляют любви к китайцам — тогда после неудачного восстания против российской империи кыргызы бежали в Китай, где большая часть спасавшихся погибла.
«Вы знаете про „Уркун"? Как тогда китайцы убивали кыргызский народ и делают это сейчас. Эту воду, которая течет с Бучука, мы пьем. А китайцам плевать [какого она качества], как и правительству»,- говорит один из аксакалов Мин-Булака, сидя на табуретке в тени дерева. Проходящие мимо жители останавливаются и уважительно здороваются со старцем. «Экология сильно портится, это скажется на наших будущих поколениях», — заключает аксакал.
Но без китайских инвестиций экономике Кыргызстана, как и любой другой центральноазиатской экономике, будет сложно, считают эксперты. Это понимают и местные жители. Уланбек — чабан и хозяин дома, в котором произошла драка между местными парнями и китайскими рабочими, кривится и плюется, когда мы спрашиваем его о том, какую сторону он поддерживает.
— А почему вы тогда сдавали им дом?
— Такие вы интересные! — его загорелое и обветренное лицо складывается в гримасу, — до чего только жизнь не доводит! Вы же вот носите свои рваные джинсы и кроссовки, которые сделали в Китае. Почему? Потому что они мощные. Вот и мы так.