Америка, пишет «Экономист» (The Economist), пережила несколько инвестиционных бумов: сначала строительство железных дорог в 1860-х, затем в 1940-х взлет автомобильной промышленности Детройта, а в начале нашего века фрекинговая лихорадка.
Сегодня же настоящая лихорадка отнюдь не в промышленном секторе, и на пике не предприятия, производящие сталь и цемент, а компании, бизнес которых строится на скриптах, музыке, кино и знаменитостях.
Совсем недавно компания «Дисней» запустила стриминговую платформу, которая позволит смотреть кинохиты вроде «Звездных войн», всего за 6,99 доллара в месяц, — а ведь это ниже стоимости одного DVD. Бизнес модель, которую придумал и первым внедрил «Нетфликс» (Netflix), скопировали десятки конкурентов, и сегодня более 700 миллионов подписчиков по всему миру могут просматривать видеоконтент онлайн. В этом году на производство контента потрачено столько же денег, сколько на нефтяную промышленность США — более 100 миллиардов долларов. За последние пять лет на структурные преобразования и программное переоснащение бизнес сектора рынка развлечений выложил, как минимум 650 миллиардов долларов.
Сегодня, считают в Лондоне, мы наблюдаем кульминацию бума, как его окрестили британцы, «созидательного разрушения», который длится вот уже 20 лет. Мы были свидетелями того, как новые идеи и технологии буквально сотрясали музыкальную и игровую индустрию, а сегодня наступила очередь уже и телевизионной индустрии. По наблюдениям экспертов, люди в своем большинстве связывают экономические изменения с ухудшением уровня жизни: безработица, завышенные цены или господство виртуальных монополий в поисковых и социальных сетях. При этом новый, так называемый бизнес-блокбастер, с очевидностью демонстрирует: динамично развивающиеся рынки могут приносить потребителям выгоду, предлагая им низкие цены и лучшее качество. Вплоть до последнего времени правительство не вмешивалось и лишь наблюдало за быстрым ростом индустрии развлечений. Эксперты же считают, что в определенный момент, как только процесс роста достигнет своего пика, государство обязано будет сыграть свою роль в обеспечении открытости и динамичности развития рынка.
«Экономист» напоминает, что в музыкальном бизнесе первый поворот произошел в 1999 году, когда новые интернет-компании заставили серьезно напрячься таких монстров музыкальной индустрии, как EMI u Warner Music. А уже в 2007 году телевизионный сектор перевернул «Нетфликс», который предложил свою модель развития. Компания начала работать на широкополосных технологиях, что позволило ей недорого продавать видео подписчикам по всему миру. Разумеется, это привело к ослаблению позиций кабельных операторов. Когда взлетел объем продаж смартфонов, «Нетфликс» сразу же адаптировал свои услуги под мобильные устройства. Компания стала, таким образом, серьезным стимулирующим фактором для конкурентов, — ведь именно «Нетфликс» фактически вынудил старую гвардию начать снижать цены и модернизировать услуги.
В период бума авторы бестселлеров начали зарабатывать практически столько же, сколько титаны с Уолл-cтрит, а аренда на студии в Голливуде достигла буквально космических высот. Естественно, этот процесс не мог не затронуть медийных баронов ХХ века, таких как Руперт Мердок (Rupert Murdoch), который в марте продал большую часть своей империи компании «Дисней».
На фоне происходившего развала старой бизнес-системы и передела активов сформировалась новая модель бизнеса. Бизнеса, который строится на скоростном интернете и мобильных устройствах, а не на кабельных пакетах, да и финансируется не за счет рекламы, а за счет числа клиентов-подписчиков. В отличие от рынка поисковых систем и соцсетей, доля компаний, которые работают в секторе видеостриминга и телевидения, не превышает 20% рынка. Среди наиболее важных игроков, конечно же, остаются «Нетфликс», «Диней», «Тайм-Уорнер», «Комсат». Однако на рынке появились новички и поменьше. В последнее время очевидную активность в секторе проявляют и высокотехнологичные компании «Ютуб», «Амазон» u «Эппл», хотя пока их присутствие на этом рынке незначительно. Эксперты замечают, что и на рынке онлайн-музыки ужесточается конкуренция. Сегодня крупнейшим игроком этого сектора является, конечно же, «Спотифай» (Spotify), чья доля на американском рынке составляет 34%.
Эксперты замечают, что произошедшие изменения открыли неожиданные экономические возможности. Потребители новых услуг оказались в выигрыше в первую очередь. Им предоставлен более широкий выбор по более низким ценам, они могут выбирать из большого количества стриминговых сервисов, которые стоят менее 15 долларов по сравнению с 80-ю или более долларами за кабельный пакет услуг. В прошлом году было снято 496 новых программ, что в два раза больше, чем в 2010-м. А судя по числу номинаций на «Оскар» и «Грэмми», собранным стриминговыми компаниями, растет и качество проектов. Немаловажный фактор — рост занятости в отрасли: с 2008 года число рабочих мест увеличилось на 8%, выросла и зарплата, которая в среднем поднялась на 20%. Вместе с тем, как замечают эксперты, инвесторы не могут похвастаться сверхдоходами, хотя все, кто вложился в «правильные» компании, заработали совсем неплохо. Доллар, вложенный в «Виаком» (Viacom) десять лет назад, сейчас стоит 95 центов, а доллар, вложенный в «Нетфликс», стоит 37 долларов.
Еще недавно много компаний казались чрезвычайно перспективными и успешными. Сегодня же, например, WeWork — на грани разорения. Ежегодно «Нетфликс» тратит 3 миллиарда долларов на различные проекты. И при таких тратах, чтобы выйти на точку безубыточности, по подсчетам финансистов, они должны поднять плату за свои услуги на 15%, что совсем непросто, когда вокруг, по крайней мере, 30 конкурентов. «Нетфликс» в этих условиях ищет новые точки роста и сейчас возлагает надежды на быстро растущие международные рынки, что может обеспечить экономию, обусловленную масштабами.
«Экономист» считает, что серьезную опасность для индустрии таит высокая задолженность участников рынка. Сделки, поглощения, мегапроекты, разработка новых технологий, — все это требует денег. И не малых. Высокие траты привели к тому, что сегодня у американских игроков медийного бизнеса совокупный долг составляет 500 миллиардов долларов. Огромная цифра. Можно вспомнить не один удручающий пример того, как потребительский бум заводил в тупик целые отрасли: в 1990-е телекоммуникационные и авиакомпании боролись за лидерство, а в результате превысили свои финансовые возможности и были вынуждены объединиться в олигополии, известные сегодня высокими ценами и низким уровнем сервиса.
Именно поэтому, пишут авторы статьи, государству предстоит сыграть свою роль в поддержании конкуренции в индустрии развлечений. Во-первых, оно должно помешать любой компании, включая технологические гиганты, занимать доминирующую долю в информационном бизнесе. Во-вторых, оно должно потребовать, чтобы компании, обеспечивающие доступ к информационным ресурсам, а также основные производители мобильных устройств, такие как «Эппл», обеспечивали политику открытого доступа и не притесняли отдельные фирмы, которые занимаются контентом. И наконец, государство должно позаботиться, чтобы подписчики могли переносить свои персональные данные из одной компании в другую.
Мало кто учится экономике у Голливуда. Однако эпопея индустрии развлечений определялась динамичными рынками капитала. Фирмы, скупающие другие компании, фондовые рынки и рынки бросовых облигаций, — все они способствовали финансированию новой, преобразованной индустрии развлечений. Открытые мировые границы подготовили для нее почву: таланты собирались со всего мира, а большинство пользователей стримингового контента живет за пределами Америки.
Эксперты заключают: в отличие от индустрии развлечений в других отраслях мировой экономики все эти важнейшие элементы конкуренции поставлены под угрозу потому, что сегодня политики и избиратели все дальше и дальше отходят от принципов открытой торговли и свободных рынков. Чтобы напомнить себе, почему они так важны, просто включи экран и нажми значок play.
Звучит красиво.