Дорогой украинский народ.
Братья и сестры.
Слова о голодоморе всегда тяжелые, и тяжела их дорога.
Трудно слову пройти разбитую, раздавленную дорогу, на которой и человек не получит поддержку, не то что целый народ.
Тех слов хватило бы только на малый островок. На горсть зерна, когда за него умирали.
Сегодня зерен миллионы — на Украине, во всем мире.
Сегодня в слове говорит и дело и поступок. Личный, общий, национальный.
Мы сделали почти невозможное.
Мы спасли и вернули людям правду о голоде 1932 — 1933-х годов. Вернули из бездны, из пропасти, из невозврата.
Мы начинали с малого. С единичных воспоминаний, догадок, свечей и памятников.
Сегодня к нации обращается не образ, а самое четкое, самое выразительное большинство. Его выразительность мощнее всего.
Сейчас мы установили имена почти двух миллионов уничтоженных людей. Очевидно, что эта цифра неполная. Далеко не полная. Но это только начало нашей работы.
Но это также и конкретные имена, имена наших родственников, наших близких, соседей, нашего народа.
Мы конкретно обнаружили почти 14 тысяч деревень и городишек в 18 регионах Украины, где был Большой Голод 1932 — 1933-х годов.
Мы установили 3 тысячи 577 мест массовых захоронений жертв Великого Голода, из которых на сегодня благоустроены 3 тысячи 124.
Служба безопасности подтвердила 816 массовых захоронений, где упокоились сотни тысяч украинцев.
Сотни тысяч родителей, мам, братьев, сестер.
Мы обобщили списки 522-х населенных пунктов, занесенных в «черные доски». Это — конкретные названия и конкретные судьбы.
Мы не догадываемся. Мы просто это знаем.
Мы знаем имена палачей и имена убийц.
Мы установили конкретные приказы коммунистической власти, распоряжения и телеграммы убийства. К счастью, архивы не горят.
Мы понимаем и знаем намерения коммунистических преступников.
Мы видим логику их действий.
На протяжении осени 1932 — 1933-х годов в Советской Украине произошла смена 80% партийных руководителей низового уровня. Потому что они были признаны недостаточно большевистскими. Их поменяли на «выдвиженцев», готовых к любым преступлениям, и на кадры с других советских территорий.
Мы видим реальные масштабы истребления нашей нации, которые позволили в вымершие районы, особенно в Донецкой, Луганской, Харьковской, Полтавской, Днепропетровской, Николаевской и других областях, переселить сотни тысяч семей из других республик, ставших такими же заложниками режима, как и мы.
Мы знаем точно: это был геноцид — массовое истребление нашего народа голодом, соединенным с жестоким убийством его интеллигенции, духовенства, политических, общественных и культурных деятелей.
Мы сделали почти невозможное.
Мы вернули правду себе и миру.
Мы нашли колоссальные внутренние силы, чтобы внутри нашего общества принять и согласиться с такой жестокой правдой.
Мы распространили наш багаж знаний по всему миру. Нас услышали. Нас поняли. Не существует ни малейшего сомнения, — поняли все. И не менее важно — нас поддержали.
Актом геноцида голодомор признали 13 государств: Эстония, Австралия, Канада, Венгрия, Литва, Грузия, Польша, Перу, Парагвай, Эквадор, Колумбия, Мексика, Латвия.
Актом геноцида голодомор признали законодательные органы 26 административно-территориальных единиц семи государств мира: Австралии, Аргентины, Бразилии, Великобритании, Испании, Италии, Канады, Португалии.
Свое слово о голодоморе как о геноциде украинского народа сказали США.
Голодомор признан в рамках ООН, Европейского парламента, ОБСЕ, ЮНЕСКО, Балтийской ассамблеи.
Свою дань уважения жертвам геноцида на Украине выразили Святой престол и Вселенский патриарх.
Мы благодарны всем — выдающимся личностям, государствам, парламентам и правительствам, общественным организациям, исследователям за ту исключительную поддержку, которую они оказали нашей нации, нашему государству, признавая нашу трагедию и разделяя нашу скорбную боль.
Тема, о которой мы говорим, безусловно, общемировая, она общечеловеческая, она — вечная как конфликт добра и зла, света и тьмы.
К сожалению, мы слышим также голоса, которые осуждают нас и искажают нашу политику. И здесь я также хотел бы сказать несколько слов. Это — голоса из темноты, которая живет по собственным законам, оправдывая насилие, унижение и убийство невинных людей. Причем, невинных людей любой нации. У нас была сила и достоинство первыми сказать про мор голодом. Я рад, что наши действия дали толчок для поиска правды о сталинских коммунистических репрессиях, которым подвергался, по сути, каждый братский соседний народ. Этот поиск является не только поиском правды — он является поиском свободы от страха, от пережитых общественных травм и от их повторения.
Мы говорим о голодоморе, потому что мы — украинцы.
Мы — свободные люди.
Мы хотим свободной жизни.
Слова о голодоморе, безусловно, тяжелые, и трудна их дорога к сердцу каждого человека.
А еще тяжелее, на мой взгляд, дорога осознания ответственности, которую нация берет за свою судьбу, за ошибки прошлых лет, которые возвращались к нам смертью, за жизнь сегодняшнюю и жизнь будущую.
Сегодня этой ответственности только на малую частичку в душе каждого из нас.
На горсть зерна, которое прорастет национальным колосом.
Я верю в это зерно. Я твердо, бесконечно верю в него.
Осознать ответственность друг за друга, объединиться в едином пространстве нашей памяти и будущего, на мой взгляд, это означает стать нацией, которая будет защищенной и безопасной на сотни и тысячи лет вперед.
Голодомор подкреплялся разнообразными средствами, которые все вместе запечатлели в сознание украинского этноса факт его полной зависимости, его полной подвластности в плане государственном, социальном, бытовом.
Так же зависимой с этих времен должна была чувствовать себя и личность: до каких пор должен украинский человек благодарить за то, что его просто не убили.
А лучшее всего — он должен был стать таким, каким был нужен в новой версии «единого советского народа».
Отсюда происходит новейший «хохол» — национальная, культурная и социальная тварь, которая согласна продать и свою страну, и родную землю.
Отсюда происходит этот плохонький шут перед якобы мощными соседями, обстоятельствами или культурами.
Против него, против этого ничтожного, продажного «хохла» в сердце каждого из нас должен появиться протест.
В нашем сердце должен быть протест против любого проявления неуважения к нашему государству, его истории, наших тысячелетних символов.
Наше сердце должно сопротивляться любой угрозе в отношении нашей большой и общей свободы.
Сопротивление в сердце должно появиться против любого покушения на национальные, политические и гражданские права каждого из нас. Без исключения. Без разделения. Независимо от языка, религии или происхождения.
Это должен быть тот святой протест, который украинцы оказывали даже в обреченных обстоятельствах голодомора 1932 — 1933-х годов.
Мы, правда, редко вспоминаем об этом.
Но это было большое противоборство. Оно проявлялось в разных формах.
Это — открытые выступления против власти, в которых только в начале 1932 года приняли участие десятки тысяч украинских крестьян по всей территории Украины.
Это — вооруженная борьба с советской властью в казацких селах, таких как Поповка или Хомутец Миргородского района, всплеск боев в Винницкой, Херсонской, Одесской, Черниговской областях и в других регионах нашей милой земли.
Безусловно, мы победили в этих боях.
Мы выиграли эту битву с варварством.
Мы боролись. Обречено и упорно.
Мы стали государством.
Мы получили великий исторический шанс возродиться как нация. Слова о голодоморе, об ответственности, о внутреннем сопротивлении, свободе, о нации — тяжелые. Тяжела их дорога.
Мы совершили поступок. Личный, общий, национальный.
Рядом с нами стоят миллионы и миллионы, и миллионы надежд нашего народа.
Стоим перед Вселенной жизни. Стоим все.
Это говорит душа.
Я прошу молчания в память о невинно погибших наших сестер и братьев.
Я прошу у Господа прощения и спасения для каждой нашей души. Я прошу жизни и благословения для нас и для нашей великой, свободной и могучей дороги.
Слава нашему народу. Слава Украине.
И вечная память погибшим.