Ширящийся скандал вокруг предполагаемого сговора между американским президентом Дональдом Трампом и украинским президентом Владимиром Зеленский по принципу «баш на баш» украинцы воспринимают как нечто второстепенное по сравнению с животрепещущим вопросом, который не дает стране покоя с 2014 года: надо ли Киеву пытаться интегрировать сепаратистский восточный регион Донбасс, перешедший под контроль России и ее ставленников? И если да, то когда? И как?
Война идет уже пятый год. За это время Донбасс раскололся надвое. Одна часть сосредоточена вокруг промышленных городов Донецк и Луганск, и там заправляют рассаженные Кремлем сепаратисты. Другая остается под контролем украинского правительства в Киеве. Ожесточенные бои ограничиваются узкой полосой вдоль фронта, и тысячи людей ежедневно пересекают границу туда-сюда. Но торговля при этом крайне ограничена: в 2017 году, когда сепаратисты «национализировали» шахты и заводы, Киев ответил им экономической блокадой.
Вероятность того, что любая из сторон продвинется в военном отношении, чрезвычайно мала. Украина знает, что из-за сепаратистских сил за линией фронта выглядывает регулярная российская армия, а Россия знает, что всякий дальнейший захват территории неизбежно положит конец ее лоббистским усилиям по смягчению международных санкций — отнюдь небезуспешным. Для выхода из тупика нужно решение острое как бритва, — чтобы каждой стороне пришлось уступить, но сохранить лицо. Доселе залогом статуса-кво служила как раз сложность такого компромисса.
Надежное решение должно устранить ширящуюся трещину посреди расколотого региона. С началом войны значительное количество жителей районов Донбасса, находящихся под контролем украинского правительства, поддержали пророссийский сепаратистский проект. Но с тех пор их энтузиазм пошел на убыль — главным образом из-за откровенно бедственных условий в изолированных Донецкой и Луганской «народных республиках». На местных и парламентских выборах большинства по-прежнему ловко добиваются пророссийские партии, но разнообразия на политической сцене стала гораздо больше, чем до войны, — раздались громкие голоса в поддержку правительства в Киеве.
В сепаратистском же регионе, поддерживаемом Кремлем, контроль над гражданским населением сосредоточился в руках администрации. Самые бескомпромиссно проукраинские голоса замолчали либо ушли, хотя в социальных сетях иногда ворчат на задержку заработной платы и неэффективность властей на местах. Власти в сепаратистских районах на каждом углу клянутся в культурной и политической верности России, но по наущению Москвы недавно заговорили о необходимости свернуть с катастрофического пути и вернуться в состав Украины.
Год назад в ходе президентской кампании Зеленский пообещал принести в Донбасс мир. Теперь он настаивает на всеобъемлющем политическом урегулировании конфликта. Но перспектива такого решения всколыхнула на Украине жаркие споры, какой из двух взаимоисключающих вариантов станет будущим Донбасса: когда отколовшиеся регионы заново интегрируются в состав Украины, невзирая на социальные и политические последствия, или когда линия фронта перейдет в границу, а Украина будет пытаться заманить жителей сепаратистского региона обратно методами сугубо экономическими.
Выбор из двух зол
В опросах украинцы последовательно высказываются в пользу дипломатического урегулирования и реинтеграции Донбасса во власть Киева. Но понять, чего на самом деле хотят жители контролируемых Россией территорий, гораздо труднее. В конечном счете этот вопрос может оказаться даже важнее. В сентябре телефонный опрос, проведенный Центром восточноевропейских и международных исследований, показал, что 23,5% жителей сепаратистского региона предпочитают вернуться в состав Украину без каких-либо условий, а 31% — лишь заручившись неким «особым статусом». Однако всего два месяца спустя появились данные прямо противоположные: газета «Зеркало недели» и Украинский институт будущего в ходе непосредственного опроса получили цифры 4,1% и 13,4% — причем большинство высказалось за интеграцию с Россией.
Однако формула Штайнмайера всколыхнула протесты по всей Украине, собрав под лозунгом «Нет капитуляции!» как националистов, так и проевропейских либералов — ту же комбинацию сил, что и во время Евромайдана в 2014 году. И хотя протест поддержало лишь меньшинство украинцев, Зеленский свои усилия по реинтеграции затормозил, а земляков заверил, что выборов «под дулом российского оружия» не допустит.
У жителей Донбасса план по реинтеграции вызвал смешанные чувства. Я спросил двух журналистов из Луганска, что они думают об «особом статусе». Сергей Сакадинский и Константин Реуцкий оба отсидели своё в сепаратистских казематах, но вышли оттуда с взглядами прямо противоположными. Сакадинский поддержал новые «республиканские» власти. Дай региону автономию раньше, считает он, и событий 2014 года можно было бы избежать. Теперь же обеим республикам особый статус необходим, чтобы защитить своих граждан от возмездия со стороны Киева. Реуцкий же, освободившись из плена, пересек линию фронта, создал проукраинскую неправительственную организацию и баллотировался в украинский парламент. Особый статус он считает «российской конструкцией, навязанной Украине». По его мнению, это лишь позволит России манипулировать территориями и в дальнейшем. Перефразируя Конрада Аденауэра (Konrad Adenauer, первый канцлер ФРГ), он призвал Украину «выбирать свободу вместо единства», покуда она не наберет сил, чтобы воссоединиться на собственных условиях.
Альтернативы реинтеграции сулят свои риски и сложности. Украинский институт будущего, влиятельный столичный аналитический центр, пришедший к неутешительным данным относительно реинтеграции удерживаемых Россией территорий, выступает за «заморозку» конфликта,- то есть укрепить и патрулировать линию соприкосновения, а отколовшиеся территории признать частью России. Наряду с этим институт призывает ослабить торговую блокаду и побудить жителей переселяться на территории, подконтрольные правительству. Эта позиция приглянулась и украинским либералам, включая легендарного рокера и депутата Святослава Вакарчука, — попытки реинтеграции он призвал отложить.
Основатель Украинского института будущего Игорь Романенко считает, что Украина должна укрепить свою экономику и сделать так, чтобы эти территории легли на плечи российских оккупантов как можно более тяжким бременем, — при этом не оставляя попыток «откачать» с той стороны демографические ресурсы. Соблазнить жителей контролируемых Россией территорий помогут беспроцентные кредиты на жилье и гарантированные рабочие места на новых предприятиях, созданных иностранными инвесторами. Ввернув элемент социальной инженерии, он предложил солдатам, проходящим службу вдоль замороженной границы, стимулы остаться, чтобы изменить демографию региона, — «как поступили турки в Курдистане».
Замороженный конфликт, экономическая оттепель
Сценарий «заморозки» от института будущего предполагает, что Украина снимет с подконтрольной России части Донбасса торговые ограничения. Проведенная сепаратистами «национализация» шахт и заводов и последующая блокада со стороны Киева ускорили экономическую интеграцию этих высокоиндустриализованных территорий с Россией, одновременно лишив средств к существованию сотни тысяч рабочих. Дело в том, что российская экономика в состоянии поглотить или «отмыть» для повторного экспорта лишь часть продукции региона. Без доступа к мировым рынкам через Украину рабочие шахты постепенно затопляются, а заводы ржавеют. Не за горами переломный момент, после которого восстановить экономические активы уже не удастся.
За примером успешного экономического подхода к замороженному конфликту Украине далеко ходить не надо — достаточно взглянуть на своего соседа, Молдавию. После короткой, но кровопролитной войны в 1992 году от нее с российской помощью откололся восточный регион — Приднестровье, — заодно отобрав значительную часть промышленного потенциала страны. Непризнанная Приднестровская республика остается страстно пророссийской и поныне — даже просоветской. Однако 70% ее экспорта идет в ЕС.
Столь причудливые торговые потоки — не случайность, а результат 25-летних усилий Кишинева по реинтеграции Приднестровья в таможенное пространство Молдовы, сообщил Александр Фленча. Он долгое время возглавлял молдавское бюро по реинтеграции, а недавно стал заместителем премьер-министра по вопросам реинтеграции. При соответствии определенным требованиям приднестровские компании получили право экспортировать свою продукцию наравне с молдавскими. Это позволило сепаратистскому региону продавать в ЕС сталь и текстиль, пользуясь молдавским статусом предпочтительного торгового партнера. Брюссель и Кишинев даже втихую договорились с Приднестровьем, чтобы товары из региона не исключались из глубокого и всеобъемлющего соглашения о свободной торговле между Молдавией и Евросоюзом. Без этих договоренностей экономика сепаратистского региона пришла бы в полный упадок. Фленча видит в экономической реинтеграции рычаг, который в конечном счете приведет к реинтеграции политической, — экономическая политика позволит заново «вшить» Приднестровье в ткань Молдавии, медленно, но верно.
Декларируя незыблемую приверженность полному воссоединению, прямых политических шагов власти Молдавии все же избегают, предпочитая ставить во главу угла экономические отношения. Лидеры Украины вполне могут извлечь из этого подхода уроки, — но при этом надо отдавать себе отчет в том, что долгосрочная политическая заморозка имеет свою цену. Приднестровцы часто ездят в Молдавию, но многие молдаване за 27 лет в отколовшемся регионе не побывали ни разу. Всего за одно поколение замороженный конфликт лег на отношения Молдавии и Приднестровья тяжким идеологическим грузом, — из-за которого 70-километровое расстояние между двумя столицами кажется гораздо дальше. Украинский раскол не только свежее, но и гораздо глубже: война в Приднестровье унесла тысячу жизней, а конфликт на Украине — уже 13 тысяч, причем люди продолжают гибнуть каждый день. Мне довелось пообщаться с одним гуманитарным активистом, который работает с детьми с подконтрольных России территорий. «Психологическая дистанция между ними и их сверстниками, которые последние пять лет провели на Украине, огромна и продолжает расти, — сказал он мне. — Вернуть их в украинское общество будет невероятно трудно».
Политическое равновесие
И наконец, самый редко упоминаемый аргумент против реинтеграции — это страх, что внезапное возвращение подконтрольного России Донбасса, а это несколько миллионов человек, расшатает политическое равновесие Украины, придав новое дыхание пророссийскому блоку. Но даже прими жители этих территорий участие в последних украинских выборах, доля пророссийских партий выросла бы максимум на 50-75%, — то есть больше трети мест в парламенте они не получили бы ни в каком случае.
Жители прокремлевских «республик» составляют лишь часть пророссийского электората Украины, который хоть и сократился с началом войны, но простирается на восток и юг страны. Как сказал мне политический обозреватель и уроженец Донецка Энрике Менендес: «Даже без возвращения избирателей по ту сторону линии фронта нам и так придется мирить многих жителей внутри страны».
Если избирателей из Донбасса исключить из политической жизни Украины, их отчуждение лишь усилится. Но опасность их возвращения, считает Романенко из Украинского института будущего, заключается в том, что радикализированные избиратели из Донбасса и украинские националисты образуют гремучую смесь, которая ввергнет парламент страны в культурную войну без конца и края. Эта театральщина помешает Украине решать экзистенциальные проблемы, — в частности, укрепление экономики перед грядущей глобальной рецессией. «Мы не должны принимать от имени трех миллионов украинцев решения, которые подвергают риску остальные 35», — считает Романенко.
Пока что президент Зеленский продолжает осторожное движение к реинтеграции. В конце ноября он сделал небольшой шаг к экономической реинтеграции подконтрольного России Донбасса, сняв ограничения на перемещение украинских товаров через линию фронта. И, несмотря на протесты «Нет капитуляции!», президент настаивает на встрече Германии, России, Украины и Франции в «нормандском» формате для обсуждения политических решений. Он даже готов встретиться с глазу на глаз с президентом России Владимиром Путиным.
Если Зеленский продолжит свой нынешний курс, украинскому обществу уже в ближайшем будущем придется окончательно решить принципиальный вопрос о будущем изрезанного войной восточного рубежа страны: отложить воссоединение на неопределенное время и сосредоточиться на реформах основной части Украины или добиваться реинтеграции, пока у сторон осталось хоть что-то общее.
Брайан Милаковски — независимый обозреватель, живет в Северодонецке