Французская сатирическая газета «Шарли Эбдо» потеряла в результате теракта 7 января 2015 года двенадцать человек своих журналистов. Сам журнал выжил и смог даже произвести «перезагрузку». Однако, как считает швейцарский карикатурист Тьерри Барриг (Thierry Barrigue), «дух журнала выжить не смог, победил страх».
«Я тоже Шарли». Пять лет назад, после жуткого исламистского теракта, жертвами которого стали двенадцать человек, эти слова на очень короткое время, но все-таки объединили почти весь мир. На защиту свободы слова поднялись едва ли не все, как говорили раньше, «люди доброй воли».
Но, как это водится, дух сплоченности довольно быстро улетучился, уступив диктатуре Интернета и закономерностям, на основе которых функционируют сейчас средства массовой информации. Мы поговорили с Тьерри Барригом, основателем швейцарской сатирической еженедельной газеты «Вигусс», который очень беспокоится о будущем такого жанра, как политическая карикатура.
swissinfo.ch: Что изменилось в профессии карикатуриста за пять лет, прошедших после теракта в редакции газеты «Шарли Эбдо»?
Тьерри Барриг (Thierry Barrigue): Эта профессия сильно изменилась. Тот теракт не только привел к потере целого ряда журналистов с их незаменимым талантом, но он еще и в целом нанес по карикатуре как жанру очень тяжелый удар. Профессия карикатуриста страдает сегодня как от самоцензуры художников, так и от чрезмерной осторожности, с которой ведут себя издатели.
Газеты борются сейчас за выживание и часто проигрывают эту борьбу. Карикатуристы больше не могут зарабатывать на жизнь своей профессией. И часто они начинают публиковать рисунки, подчиняясь принуждению со стороны Интернета или же следуя за теми, у кого представление о том, что такое свобода прессы, не выдерживает просто никакой критики.
Недавно целая группа карикатуристов направила ЮНЕСКО петицию с просьбой включить наше ремесло в Список всемирного нематериального наследия. Это говорит только о том, что ситуация с нашей профессией сейчас настолько плоха, что дальше просто ехать некуда.
— Что необходимо сделать, чтобы обеспечить реальную свободу выражения мнений?
— Мы больше не можем замыкаться в себе и просто что-то там такое рисовать на листе бумаги. Мы должны выйти на улицы, пойти в школы, потому что только так мы сможем обеспечить будущее такого жанра, как пресс-иллюстрация. Мы должны включить такой предмет как «свобода выражения мнений» и «основы критического мышления» во все школьные программы, с тем чтобы воспитать новое поколение, которое было бы убеждено в том, политическая карикатура имеет для функционирования демократии важнейшее значение.
— Сатирический еженедельник «Шарли Эбдо» сумел выжить, но смог ли выжить былой «дух» этого «неудобного» издания?
— Нет, не смог! Время жизни знаменитого слогана «Я тоже Шарли» оказалось весьма коротким, этот лозунг едва ли на пару дней пережил ту самую большую демонстрацию в Париже, участниками которой стали главы многих европейских государств, в которых карикатуристов пока не убивают, но уже активно сажают. «Дух Шарли» был краткой эмоциональной вспышкой. В самой газете еще сохранились какие-то его искры. После теракта «Шарли Эбдо» стал банкротом. Газета если сейчас и выживает, то только благодаря пожертвованиям.
А вот из сознания людей этот самый «дух Шарли» полностью исчез, поскольку мы живем сейчас в обществе, которое испытывает оправданный страх перед будущим. Газеты избегают публиковать острые карикатуры, опасаясь «шит-шторма» со стороны анонимных пользователей Интернета. Но страх — он плохой советчик, особенно когда речь идет о необходимости продвигать и защищать свободу слова. И именно поэтому эта свобода сейчас везде вынуждена сдавать свои позиции.
— То есть победил страх?
— Да, к сожалению. Я говорю это, находясь «на сплошных эмоциях». Среди коллег по этому поводу у нас царит полное согласие, но что нас поражает, так это отсутствие поддержки со стороны общества. Люди, которые любят юмор, еще есть. У нас сохранилась наша публика, но для жизни этого уже совершенно недостаточно.
— Стал ли теракт в отношении «Шарли Эбдо» какой-то цезурой для редакции журнала Vigousse?
— Было бы лицемерием утверждать обратное. Мы сегодня уже не публикуем карикатуры с «легкостью необыкновенной», характерной для 1970-х и 1980-х годов. Когда мы рисуем карикатуры на ту или иную тему, то у нас теперь в сознании неизбежно возникает довольно острое осознание ответственности, которую мы несем на своих плечах. Мы в долгу перед погибшими. Они среди нас. Когда мы рисуем, мы всегда думаем о них.
— Испытывают ли страх швейцарские карикатуристы?
— Надеюсь, что нет, но, может быть, тут всё дело в том, что мы работаем в менее провокативном стиле. Мы в журнале Vigousse никогда не рисовали в том же стиле, что и «Шарли Эбдо», потому что мы ориентируемся только на швейцарскую публику и французской аудитории у нас нет. У нас в нашей работе исходные позиции все равно совершенно иные.
Будучи в Швейцарии мы не являемся целью прямых угроз, поэтому и страха у нас нет. Но при этом мы сегодня в еще большей степени осознали, что любая карикатура — это соль на раны несовершенств нашего общества и мира. И это накладывает на нас дополнительную ответственность.
— В чем разница между швейцарской и французской публикой?
— Принято говорить, что французы веселее и провокационнее швейцарцев, но это не так. После десяти лет работы в Париже и 40 лет в Швейцарии я могу сказать, что здесь в Швейцарии я испытал гораздо больше свободы и меньше цензуры. В Швейцарии больше терпимости, здесь скорее склонны признать за тобой право мыслить так, как мыслишь только ты.
Вопреки распространенному мнению, швейцарцы вполне понимают, что такое юмор. Она даже могут быть весьма забавными и неожиданными. Взять хотя бы нашего президента, который вдруг взяла и поздравила граждан с Новым годом из своей любимой булочной. За рубежом такой ход по праву вызывал настоящий ажиотаж. Политическая система Швейцарии гарантирует нам значительный объём свобод.