Пакетный принцип и 700 правовых актов
Последние недели не принесли новостей о каком-либо смягчении позиции Кремля в переговорах с Минском. В преддверии Нового года российский посол Дмитрий Мезенцев подтвердил московскому изданию «Известия», что реализация интеграционных дорожных карт идет пакетным (а не выборочным) принципом. Немного ранее он обозначил, что это будет означать «издание, дополнение, осовременивание более 700 нормативно-правовых актов».
За словами об «унификации» и «осовременивании» на практике будет стоять переход Белоруссии на российские правовые нормы по всем принципиальным для Кремля вопросам, с мощнейшей институциональной привязкой Белоруссии к России. Принимая во внимание большую степень экономической зависимости Белоруссии и то, что ее экономика составляет всего около 3% от размеров российской, иначе и быть не может.
Сравнение с договорной практикой Евросоюза неуместно хотя бы потому, что экономика Германии как мощнейшей страны объединения составляет всего около 21% экономической мощи ЕС. Белорусско-российскую интеграцию в таком случае правильнее сравнивать не с процессами в Евросоюзе, а с гипотетической интеграцией Германии и Люксембурга один на один.
Угрозы создать хаос: три направления
Чтобы отбиться по крайней мере от 31-й дорожной карты с наднациональными органами, которая делает сценарий скорого преобразования Белоруссии в марионеточное государство (типа БССР-2) совсем реалистичным, Лукашенко в последние месяцы уже совсем непрозрачно намекает, что готов пойти на крайние меры.
«Красные линии» двустороннего сотрудничества, принципиально важные для Москвы, — это бесперебойный транзит энергоресурсов в Евросоюз, военное сотрудничество и членство Белоруссии в ЕАЭС. По всем этим направлениям Лукашенко в последнее время пригрозил создать проблемы при усугублении ситуации в двусторонних отношениях.
Насколько эти угрозы могут воплотиться в реальность, пока неясно. Во многом это будет зависеть от действий Кремля, но потенциальные точки хаоса Лукашенко обозначил более чем ясно.
Игра вокруг транзита российской нефти
Если говорить о транзите российских энергоресурсов через Белоруссию, то Лукашенко с сентября 2019 года уже как минимум трижды публично заявил о готовности «забрать» нефтепровод «Дружба» для реверсных поставок нефти из других стран. К тому же схему перетаможки 6 миллионов тонн нефти в год для Минска в 2020-м не продлили, а вместе с ней пропали бонусы от транзита этих объемов в страны Евросоюза.
Однако реверсные поставки нефти из Польши по мировым ценам (а цена российской нефти ныне составляет около 83% от мировой плюс премия) будут в любом случае означать для Минска переплату в сотни миллионов долларов.
Зато такой сценарий утяжелит для России транзит нефти в западном направлении. В прошлом году объем транзита российской нефти через Белоруссию составил около 54 миллионов тонн. Дефицит российских мощностей для поставок через собственные порты Усть-Луга, Приморск и Новороссийск вместо транзита через Белоруссию оценочно составит 10-15 миллионов тонн нефти.
Ныне из четырех альтернативных путей поставок нефти — Польша, Украина, балтийские страны, Казахстан — более всего с правовой точки зрения проработан, пожалуй, последний, но он нуждается в договоренности с Россией и не предполагает отбора трубы для реверса.
В начале апреля 2019 года Лукашенко использовал другой аргумент, угрожавший российскому транзиту нефти, — необходимость ремонтных работ на нефтепроводе. Буквально через пару недель после этого, случайно или нет, случился громкий инцидент с поставкой из России грязной нефти. В итоге Минск мало того что не добился компенсаций «ремонтным» шантажом, так еще и столкнулся с дополнительным ущербом в нефтяной отрасли, который Москва до сих пор не покрыла.
Еще весной 2019 года белорусская сторона также планировала повысить тариф на транзит нефти на четверть из-за введения экологического налога. На днях этот аргумент заиграл новыми красками: Лукашенко подписал указ, перекладывающий бремя экологического налога в размере 50% прибыли на компанию-транзитера. Что позволяет ОАО «Гомельтранснефть Дружба» ссылаться на этот правовой акт и инцидент с грязной нефтью, выступая за увеличение тарифов на транзит нефти.
Минск рассчитывает хоть отчасти компенсировать потери от налогового маневра за счет отмены либо уменьшения премии для российских компаний — поставщиков нефти, увеличения тарифов на транзит нефти и более выгодного контракта на поставки российского газа.
Договоренность Кремля с Украиной по газовому транзиту и запуск «Турецкого потока» ослабили позиции Минска в газовой сфере. Впрочем, в случае «апокалиптического сценария» (выражение Дмитрия Пескова, пресс-секретаря российского президента) в белорусско-российских отношениях не исключено, что Минск, несмотря на подписанное перед Новым годом соглашение с Москвой, попытается создать трудности для транзита российского газа в Евросоюз.
Военное сотрудничество и ЕАЭС — тоже болевые точки Москвы
В плане военного сотрудничества Минск устами министерства обороны в последний день 2019 года намекнул, что в случае плохого сценария готов поставить под сомнение продление аренды двух российских военных объектов — радиотехнического узла «Барановичи» (реально расположен в районе Ганцевичей) с радиолокационной станцией «Волга» и 43-го узла связи ВМФ России в Вилейке (радиостанция «Антей»).
«В случае нежелания одной из сторон продлить срок их действия она письменно уведомляет другую сторону о принятом решении за 12 месяцев до окончания действия соглашений, то есть не позднее 6 июня 2020 года», — говорится в комментарии минобороны для ведущего российского государственного информагентства ТАСС.
Минобороны не забывает упоминать о российских военных объектах в тяжелые периоды двусторонних переговоров. В конце 2018 года, вскоре после «ультиматума Медведева», о правовых параметрах продления аренды этих объектов в интервью РИА Новости заявил министр обороны Андрей Равков.
Тогда же Равков анонсировал, что вопрос, вероятно, будет решен в 2019 году в рамках двустороннего плана военного сотрудничества. Однако этого не произошло. Так же, как и одобрения Минском военной доктрины Союзного государства (и, заметим попутно, соглашения о взаимном признании виз).
Таким образом, Минск поставил важные вопросы военного сотрудничества с Россией в зависимость от больших интеграционных переговоров.
Путин подписал распоряжение об одобрении проекта военной доктрины Союзного государства еще 10 декабря 2018 года. В этом же распоряжении он указал, что принять ее целесообразно постановлением Высшего государственного совета Союзного государства. Однако Высший госсовет, которым неизменно руководит Лукашенко, не собирался на заседания с июня 2018 года.
Предполагалось, что очередное заседание состоится 8 декабря 2019 года к 20-летию подписания договора о создании Союзного государства и что именно тогда, возможно, будет утверждена программа углубленной интеграции. Но она, как известно, подвисла.
Наконец, Минск намекнул на готовность тормозить и процессы евразийской интеграции еще в начале 2019 года, когда новый раунд переговоров об «углублении интеграции» в двустороннем формате только-только формально стартовал.
На такое торможение жаловался, хотя и не называя страну, российский министр экономического развития Максим Орешкин, когда в Алма-Ате 1 февраля 2019 года заседал Евразийский межправительственный совет. Из признаний Орешкина следовало, что Минск начал блокировать самый широкий круг вопросов ЕАЭС, вплоть до переговоров о зонах свободной торговли с третьими странами.
Судя по всему, тогда Москве удалось убедить Минск не саботировать евразийскую интеграцию. Однако нет гарантий, что Минск не задействует вновь этого рычаг влияния. Учитывая еще и то, что с января 2020 года председательство в коллегии Евразийской экономической комиссии перешло к Белоруссии в лице Михаила Мясниковича, что дает Минску больше инструментов в этом отношении.
Альтернатива обостряется
Таким образом, сейчас происходит уже совсем неприкрытый взаимный шантаж.
С одной стороны, Кремль пользуется большой экономической зависимостью Белоруссии и политической уязвимостью Лукашенко и требует «углубления интеграции», что будет означать сдачу кусков белорусского суверенитета и переход Минска на российские правовые нормы в очень многих сферах.
За несговорчивость Кремль грозит посадить Минск на голодный паек путем урезания энергетических выгод и кредитной поддержки.
В свою очередь, Лукашенко все чаще и яснее угрожает перейти «красные линии» в двустороннем сотрудничестве в случае, если Кремль продолжит проталкивать свои позиции на совсем невыгодных для белорусской стороны условиях.
В этом случае Минск грозится создать сложности для транзита российских энергоресурсов и деятельности ЕАЭС, а также поставить под вопрос принципиальные для Москвы вопросы военного сотрудничества. Еще одним потенциальным механизмом давления на Кремль может стать затягивание запуска Островецкой АЭС, а значит и выплаты соответствующего российского кредита.
Все это увеличивает вероятность как большой пакетной договоренности с очень критическим втягиванием Белоруссии в российскую орбиту и чрезвычайными рисками для долгосрочного суверенного развития страны, так и альтернативного сценария с дальнейшей эскалацией двусторонних отношений и смутными политическими перспективами Лукашенко.