Ота Нисимура беседует с автором — профессором Кентом Калдером.
— Евразия — «Суперконтинент». То есть она будет континентом, подавляющим мир?
— До сих пор суперконтинентом считался Американский континент. С тех пор как Трансамериканская железная дорога в 1869 году соединила два побережья Америки, эта страна стала «державой двух океанов — Атлантического и Тихого». А после того, как в 1914 году был открыт Панамский канал, Америка превратилась в настоящую супердержаву.
Сегодня в Евразии происходят схожие процессы, соединяющие этот континент воедино. Рожденная на основе исторического «шелкового пути», современная китайская идея «Один пояс, один путь» и есть реализация концепции «Супер-Евразии». В этом регионе планеты проживает более половины населения земли, он обладает несметными природными богатствами. Создание здесь единой современной транспортной инфраструктуры — это веление времени.
— Что именно способствует связыванию воедино Евразийского континента?
Главной движущей силой здесь являются стремительные темпы роста Китая. Но это не единственный фактор. Свое влияние на динамику проходящих на континенте процессов оказывают изменения в сфере политики и экономики, происходящие в Западной Европе, России и Юго-Восточной Азии. К этому следует еще прибавить и огромное значение Индии и Ирана.
В развитии евразийской идеи просматриваются три важных поворотных момента.
Первый. После распада СССР в 1991 году к западу от Китая образовался огромный «пустующий» регион. И сразу началось китайское проникновение в центральные районы Евразии, в ее самое сердце. Имея в виду свои огромные потребности в энергоносителях, Китай стремился использовать евразийские пространства как связующее звено с Ближним Востоком. Это стало несколько напоминать «великое империалистическое соревнование» за Евразию, разворачивавшееся здесь в XIX веке. Только на этот раз абсолютное превосходство оказалось за Китаем. Таким образом изменился прежний баланс сил на континенте.
Второй. Это финансово-банковский кризис на Западе, начавшийся с крушения банка ипотечного кредитования Lehman Brothers. Тогда Китай всерьез устремился на Запад. Огромными темпами он строил инфраструктуру в своих западных провинциях — Сычуань, Ганьсу и Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
И третий — кризис на Украине. В связи с принятыми против России за ее вторжение в Крым западными санкциями отношения Запада с Москвой сильно осложнились. Страны Центральной и Восточной Европы в спешном порядке пересматривали свои связи с Россией и в то же время укрепляли отношения с Китаем. В результате этого родился формат «16+1», в котором действовали 16 европейских стран с одной стороны и Китай — с другой.
До тех пор Азию и Европу связывала только Транссибирская магистраль, проходящая через Россию. Китай приступил к расширению железнодорожной сети в Евразии. В том числе и в этих целях он создал ряд международных финансовых институтов, например, банк AIIB, специально предназначенный для финансирования крупных инфраструктурных проектов. Таким образом, Китай пытается приблизить к себе Европу.
— Сближение Китая и России подталкивает формирование Евразийского континента?
Россия, испытавшая международную изоляцию в связис украинским кризисом, начала всемерно укреплять свои отношения с Китаем. Однако в их отношениях нет равенства, это отношения вышестоящего с нижестоящим. Китай и Россию объединяет ухудшение отношений с Западом, взаимодополняемость их экономик, а также совпадение взглядов по стратегической линии в отношении Америки. Но если во время распада Советского Союза его ВВП был в принципе равен китайскому, то теперь по ВВП Россия уступает Китаю в 6 раз. Поскольку Россия активно сотрудничает с Китаем по военно-технической линии, такое их неравенство оказывает большое влияние на военно-политический расклад в мире.
Судя по всему, в Японии имеется немало людей, которые считают, что за счет сближения с Россией Япония может исправить баланс в отношениях с Китаем. Но мне такая идея представляется сомнительной. И объяснение здесь состоит в том, что Россия сейчас слишком слаба.
— Как изменится миропорядок в связи с подъемом Евразии?
Бреттон-Вудская система международных отношений, сложившаяся в мире после Второй мировой войны при определяющей роли Америки, имеет в своей основе определенные правила. Китай в противовес этим правилам, носящим многосторонний характер, хочет руководствоваться при решении международных вопросов двусторонним форматом. Он заявляет о желании создать миропорядок, в котором не будет проигравших и в котором взаимно недопустимы любые вмешательства во внутренние дела стран-партнеров. И что мы будем иметь при этом впереди? Мировое сообщество, поделившее мир на мягкие «региональные гегемонии».
— Разве Америке, погрязшей в своих внутренних делах, не уготована участь быть подавленной Китаем?
Я так не считаю. У Америки пока есть три важных фактора, которые обеспечивают ей победу над Китаем. Это продовольствие, энергия и технологии.
В Китае, зависящем от массированного импорта продуктов питания, продовольственная проблема стоит гораздо острее, чем в Америке. И мне кажется, что эта тенденция будет развиваться только по нарастающей. С энергоносителями то же самое: по мере ускорения экономического роста в Китае, растет и их импорт. Эксперты считают, что к 2030 году Китай будет импортировать 70-80% необходимой ему нефти. Напротив, в Америке растет производство сланцевого газа, и страна становится его экспортером.
Что касается Японии, то она, безусловно, обладает определенными технологиями, которые могут оказаться вполне конкурентоспособными с точки зрения использования при реализации проектов «Один пояс, один путь». Однако в целом в обозримой перспективе, вероятно, продолжится превосходство американских технологий. В США в масштабе всей страны создается система, в которой, как когда-то в пределах Кремниевой долины, огромные деньги и ресурсы вкладываются в создание новых технологий. Плюсом для США является и то, что здесь интеллектуальная собственность очень активно защищается.
К этим трем положительным факторам можно прибавить еще и фактор народонаселения. Америка — это страна, в которую за счет иммиграции быстрыми темпами притекают молодые рабочие руки. В Китае же, напротив, после 2030 года ожидается обострение демографической ситуации за счет быстрого старения населения. Конечно, проходящие в Евразии процессы становления и развития суперконтинента играют роль своего рода «попутного ветра» для Китая. Но вряд ли он в обозримом будущем превратится в страну с подавляющей мощью, какой была Америка после Второй мировой войны.
— Как следует Японии реагировать на формирование Евразийского суперконтинента, за спиной которого стоит Китай? С одной стороны, в Японию скоро с государственным визитом приедет Председатель КНР Си Цзиньпин, а с другой, — внешнеполитический курс администрации Трампа становится все менее предсказуемым.
В нынешней ситуации первоочередная задача для Японии — стабилизировать свои отношения с Китаем. В этом плане Японии, вероятно, следует каким-то образом содействовать в реализации идеи «Один пояс, один путь». Однако если смотреть с точки зрения отдаленной перспективы, то нельзя забывать, что национальные интересы Китая и Японии существенно расходятся.
Японии лучше внимательно наблюдать за тем, чтобы формирование суперконтинента Евразия не стало слишком выгодным для Китая. Для Японии важно, чтобы конструкция геополитических сил на континенте не была бы однополярной только в пользу Китая, а стала многополярной.
Важно и взаимодействие Японии с ЕС. В ситуации, когда Америка вышла из системы Транс-Тихоокеанского партнерства (ТРР), Япония вовремя приложила усилия по укреплению сотрудничества со странами Европейского Союза в рамках подписанного соглашения об экономическом партнерстве Япония-ЕС (EPA). Будет хорошо, если Япония отдельно от участия в проекте «Один пояс, один путь», поучаствует и в проектах, связывающих три прибалтийских государства с Центральной Азией. В этом плане усиление взаимодействия с ЕС — это хороший для Японии выбор.
Кент Калдер — профессор и декан факультета международных исследований американского научно-исследовательского Университета Джонса Хопкинса с 2003 года. Окончил Гарвардский университет, докторскую степень (PhD) по политологии защищал там же. Почетный профессор Принстонского университета.
Крупный американский ориенталист. В сферу научных интересов входит развитие военно-политической ситуации в Азии, особенно в Японии, Корее и Китае. Профессиональный японовед. В 1997-2001 годах работал в посольстве США в Японии в качестве помощника посла по политическим вопросам. В 90-е годы работал также в аппарате американского Конгресса и Министерстве торговли США.
Автор многочисленных научных работ. Был первым американцем, удостоенным в 1997 году приза Mainichi Grand Prix за книгу «Тихоокеанская оборона» (Pacific Defense). Опубликованная в 2019 году книга Калдера «Суперконтинент: логика евразийской интеграции» (Super Continent: The Logic of Eurasian Integration) была названа лучшим политическим бестселлером «нон-фикшн» по версии Financial Times.
За свои исследования в ориенталистике в 2014 году был награжден японским «Орденом Восходящего Солнца» с лучами и лентой.