Мы наверняка будем еще не раз анализировать поездку Майка Помпео, который только что посетил ключевые страны постсоветского пространства (Украину, Белоруссию, Узбекистан и Казахстан). По прошествии времени станет ясно, с чем мы имели дело: с важными в политическом плане визитами или предвыборным турне, однако, некоторые итоги можно подвести уже сейчас.
В первую очередь следует обратить внимание на политику Узбекистана, тем более что урегулировав граничные споры со своими соседями, он занялся созданием политической платформы пяти государств Средней Азии. В Москве не могли не обратить внимания на то, что в новом предлагаемом Ташкентом формате, который включает в себя помимо Узбекистана Киргизию, Таджикистан, гораздо более крупный Казахстан и отгораживающуюся от мира Туркмению, для России места не нашлось.
Это важно, поскольку Российская Федерация, как известно, считает так называемое постсоветское пространство сферой своих интересов. Российские аналитики и дипломаты видят также то, что с 2016 года, то есть после кончины диктатора Каримова и прихода к власти президента Шавката Мирзиеева, Узбекистан стал страной, которая отходит от политики изоляции и начинает все более активно взаимодействовать, в том числе в военной сфере, с Соединенными Штатами.
После визита узбекского президента в Белый дом в мае 2018 года, когда был подписан первый в истории пятилетний план военного сотрудничества, в ноябре 2018 года американские военные посетили Ташкент. В январе 2019 года подразделения узбекских сил специального назначения побывали на учениях в одной из американских баз в штате Миссисипи, а в июле глава Пентагона принимал в Вашингтоне главу оборонного ведомства Узбекистана Баходира Курбанова.
Россию тревожит мысль, что американцы могут решить вернуться на базу Карши-Ханабад, которую они использовали во время своей операции в Афганистане в 2001-2005 годах. Во время визита Помпео в Ташкент прошла встреча в формате «5+1», где единицей выступали США, а пятеркой — государства Средней Азии. Саммит принес уже первые результаты, которые, оказались для России весьма неприятными.
Российская дипломатия в течение нескольких месяцев активно работала над сближением Москвы и Ташкента. В первую очередь ее интересовала экономическая сфера, но также обсуждалась и военная тематика. Российские аналитики даже продвигали в некоторых российских СМИ идею, что Узбекистан может вернуться в созданную под эгидой Москвы в 1992 году в Ташкенте Организацию Договора о коллективной безопасности, из состава которой Узбекистан вышел сначала в 1999 году, а потом в 2012. Практически решенным делом считалось также присоединение Узбекистана к российской платформе экономического сотрудничества — ЕАЭС.
Еще в октябре прошлого года во время визита председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко сообщалось, что президент Узбекистана планирует приехать в Россию. Позднее, в декабре, появились сведения, что это произойдет 5 февраля. Сейчас выяснилось, что поездка не состоится. Такую информацию, по крайней мере, получила узбекская пресса, подтвердив ее в российском МИД. Появился довольно расплывчатый новый временной ориентир, сейчас говорят о ближайшем лете, но это настолько не скоро, что появляются сомнения, встретятся ли Путин и Мирзиеев вообще. Уже сам факт отмены визита буквально в последний момент выглядит весьма удивительным и заставляет задуматься.
Сложно не увязать эту новость с поездкой в Ташкент Помпео. Также обращает на себя внимание резкая смена риторики. Если еще в декабре заместитель главы узбекского МИД Ильхом Нематов говорил агентству «РИА Новости», что переговоры на тему экономической интеграции идут хорошо и скоро появится соответствующий договор, то неделю назад все изменилось. Глава дипломатии Абдулазиз Камилов на встрече с журналистами не только выразил сомнения в целесообразности интеграции с Россией, но и обратил внимание СМИ, что РФ — это лишь один из возможных стратегических партнеров наряду с Китаем, США, Японией, Южной Кореей и Европейским союзом.
Для Москвы интеграция Узбекистана с ее экономическим союзом, а тем более сотрудничество в военной сфере могли бы стать самым большим геополитическим успехом после присоединения Крыма, который бы упрочил позицию Российской Федерации в Средней Азии. Однако, как можно предположить, его не будет. Российские компании, в особенности крупные, надеялись, что Узбекистан с его 33 миллионами жителей станет для них важным рынком. Достаточно взглянуть на цифры. В 2018 году объем торгового оборота между двумя странами вырос на 20%, составив 4,4 миллиарда долларов. Объем российских инвестиций достиг примерно 9 миллиардов долларов. В Узбекистане ведут свою деятельность 1 427 российских компаний, при этом на постоянной основе в России работают 3 миллиона узбеков.
Когда в Узбекистане появился новый президент, запустивший рыночные реформы (в результате он попал на обложку еженедельника «Экономист», а его страну назвали «страной года»), региональное значение стремительно развивающейся местной экономики возросло. В первую очередь это было связано с тем, что Узбекистан отказался от политики защиты внутреннего рынка при помощи налоговых и таможенных барьеров. До 2017 года там был практически запрещен импорт 3 242 различных товаров, а на остальные действовали высокие ввозные пошлины и акцизы. С 1 января 2019 года их значительно снизили (в случае 72% товаров — до нуля). Для компаний из России на фоне снижения объема экспорта (в первую очередь промышленных товаров) узбекский рынок по причине географической близости, транспортных возможностей и исторических связей оставался одним из немногих, на котором они обладали реальными конкурентными преимуществами.
В январе президент Мирзиеев выступил в узбекском парламенте и объявил депутатам, что его страна не будет рисковать своим суверенитетом. Эксперты, наблюдающие за ситуацией в Узбекистане, полагают, что смена позиции связана, с одной стороны, с поездкой американского госсекретаря (изначально планировалось, что визит Помпео состоится в начале года, а с чем он приедет, было известно заранее), а с другой — с выводами, которые Ташкент сделал, наблюдая за конфликтом между Москвой и Минском. Он заметил, что интеграция с российской экономической структурой — это шаг, который может обернуться в будущем экономическими последствиями. В этот момент со своим предложением выступили американцы.
Важным сигналом был уже сам рост интереса Вашингтона к этому региону мира, а предложения Помпео (хотя их деталей мы пока не знаем) могли только выступать подтверждением его заинтересованности. При этом, как отмечают наблюдатели, Соединенные Штаты не стремятся создать проамериканский региональный блок, им будет достаточно того, что государства Средней Азии сохранят независимость как от России, так и от Китая, поскольку уже одно это значительно ограничит двум державам, которые Вашингтон считает враждебными, свободу маневра.