«Турки считают, что ситуация в Сирии угрожает их национальной безопасности, поэтому преимущественно поддерживают военную операцию», — говорит в интервью «Сезнам зправы» политолог Рукие Тинас из университета Османгазы в Эскишехире.
Seznam zprávy: Как вы оцениваете воскресное заявление турецкого руководства? Неужели действительно Сирии объявлена война?
Рукие Тинас: Да, именно так. Это было объявлением войны Сирии. Турецкий министр обороны Хулуси Акар начал ее операцией «Весенний щит».
— На прошлой неделе Турция потеряла десятки солдат. Изменило ли это как-то атмосферу в обществе? Снижается ли поддержка военной операции Эрдогана в Сирии?
— В четверг во время российско-сирийского наступления погибли 34 турецких солдата, хотя Россия отрицает свою причастность к этому. Турки, будь то сторонники Эрдогана или его противники, были глубоко потрясены смертью своих сограждан. И хотя политические партии в парламенте (AKP, CHP, MHP, IYI, за исключением прокурдской партии HDP) сделали совместное заявление, осудив нападение в Идлибе, партия республиканцев CHP все же задается вопросом, что Турция делает в Идлибе.
Что турецкая общественность думает об действиях страны в Идлибе, нам может рассказать телефонный опрос, проведенный агентством A&G Research Center в 28 городах через два дня после гибели турецких солдат. В опросе участвовали 2225 респондентов. Я бы хотела отметить, что это очень актуальные данные, собранные в момент, когда проходили похороны 34 солдат, и при оценке результатов опроса это необходимо учитывать.
На вопрос, по какой причине Турция присутствует в Идлибе, 63% опрошенных ответили: «Чтобы отвести внешнюю угрозу из Сирии, которая угрожает существованию Турции». 60,1% сказали: «Чтобы помешать террористам из PKK/PYD („Рабочая партия Курдистана"/ „Демократический союз"), которые угрожают целостности Турции». 30,6% ответили: «Чтобы обеспечить целостность Сирии». 12% полагают, что ведется «операция против курдов», а 10,7% думают, что цель — «аннексия сирийской территории». Из этих ответов следует, что респонденты, представляющие все турецкое население, сходятся во мнении: речь идет о самом существовании и защите территориальной целостности Турции.
Интересным также был вопрос о том, кто несет ответственность за смерть турецких солдат. Как я уже сказала, Москва, ближайший союзник Дамаска, отвергает свою причастность. Но в глазах 71,5% опрошенных именно Россия несет ответственность за произошедшее, и только 14% респондентов полагают, что виновато сирийское правительство. На вопрос, должна ли Турция продолжать операцию в Идлибе, «да» ответили 65,2% респондентов, 16,7% сказали «нет», и 16,1 % затруднились ответить.
Поэтому я не думаю, что поддержка турецкой операции в Идлибе падает.
— Какие цели преследует президент Эрдоган в Сирии? Один из близких к нему журналистов написал в «Твиттере», что «Алеппо наше».
— Цель президента Эрдогана — оставаться у власти как можно дольше, и этим он не отличается от других политиков. А если этим вопросом задаться в связи с турецкой политикой в Сирии и борьбой с PKK/PYD, то, как мне кажется, решение Турции вмешаться в события в Сирии никак не связано с выборами. Для Турции это вопрос национальной безопасности и территориальной целостности. В результате турецких операций погибли уже несколько турецких солдат. Как правило, за потери расплачиваются политические партии, стоящие у власти, и поэтому они могут проиграть на выборах. То есть президент Эрдоган очень рискует. Однако, похоже, интересы Турции ставятся выше интересов Партии справедливости и развития Эрдогана, а также его личных интересов.
Кроме того, если бы Турция ушла из Сирии, то, значит, оставила бы регион на произвол антитурецких сил. А это тоже может дорого обойтись президенту. Поэтому я уверена, что у турецкого правительства нет других вариантов, как только победить в своей борьбе с терроризмом. И в самом конце причин стоит политика неоосманства, которая в понимании Эрдогана не обязательно связана с империализмом.
— В четверг Эрдоган встретится с российским президентом Владимиром Путиным. Что вы ожидаете от этой встречи? Будет ли деэскалация конфликта?
— Как уже заявил министр обороны Турции, наша страна не заинтересована в конфликте с Россией. О невозможности войны с Турцией сказал и президент Путин. Турция хочет, чтобы были реализованы те меры, о которых стороны договорились в Сочи. Во время телефонного разговора Эрдоган спросил Путина о его интересах в Сирии. Если Путин хочет создать там базу, то ей стоит отложить свои планы. Сейчас России лучше уйти из Сирии, и оставить Турцию с Сирией один на один. Анкара и Москва — экономические партнеры, которые сотрудничают в энергетике (АЭС «Аккую»). Россия является главным поставщиком газа в Турцию. Думаю, что Эрдоган и Путин будут работать над снижением напряженности.
— Президент Эрдоган угрожает Европе тем, что откроет границу и выпустит миллионы беженцев. Как по-вашему, удастся ли в нынешней обстановке сохранить договор, подписанный Турцией и Евросоюзом?
— Во время операции «Весенний щит» Турция активно угрожает европейским лидерам выпустить мигрантов в Европу. Европейские столицы, прежде всего Париж и Берлин, в свою очередь, обвиняют Турцию во вторжении в Сирию и в массовом убийстве курдов. Но цель Турции не в этом: ее солдаты воюют против сирийского ответвления PKK, «Демократическим союзом», чтобы помешать созданию курдского автономного государства на своих границах.
После недавнего сирийско-российского удара по турецким войскам Турцию покинули сто тысяч беженцев из разных стран, которые теперь отправились в Европу. Их главная цель — Германия, и путь лежит через Грецию. Греческое правительство применяет все средства, включая самые жестокие, чтобы помешать им пройти. Турции угрожают лишением членства в НАТО и прекращением переговоров о вступлении в Европейский Союз. Но и то, и другое нереально, поэтому Турцию не запугать.
Запад должен сотрудничать с Турцией в области политики безопасности. Европейский Союз по-прежнему нуждается в Анкаре. Европейцы должны учитывать опасения своих турецких союзников. А вместо этого они явно поддерживают РКК и ее ответвления. Поэтому Турция сомневается в искренности Запада, который мог бы и помочь ей добиться целей на Ближнем Востоке.