Лагерь под городом Мория на острове Лесбос — самый большой лагерь беженцев в Европе. В нем ютятся более 20 тысяч человек. В последние дни ситуация в Греции обостряется. Турция заявила, что больше не будет мешать мигрантам при переходе границы.
«Каждый раз, когда мы встречаемся, у вас в руках пакет с чем-нибудь», — смеется Саид.
И правда! Вчера я оставила мешок с семечками подсолнуха, а сегодня раздаю по палаткам апельсины, которые купила у местного предпринимателя.
«My friend!» — обратился он, предлагая свой товар. Свою палатку, точнее сарайчик с фруктами, он поставил на углу улиц, где картонная табличка указывает на парикмахерскую слева, а по мостику справа, ведущему через ручей и уже засыпанному кучей мусора, я привыкла ходить к афганской семье.
Рядом с палаткой из досок, когда-то бывших деревянной паллетой, и брезента сидит мать с семью детьми. Их отца убил Талибан*. Каждый день они разводят огонь в глиняной печи, устроенной в земле, и выпекают традиционный наан, хлеб из дрожжевого теста. Утром его замешивает их соседка и передает через своих дочек. Они приносят матери семерых детей тесто, завернутое в одеяло.
Наан тут пекут почти на каждом шагу.
Свежевыпеченный хлеб греет не только желудок. Огонь, вырывающийся из печи, согревает и все вокруг.
Зимой очаг — это единственный источник тепла. Невольно думаешь, как это никому не пришло в голову привезти в лагерь дрова или брикеты, и я тут же вспомнила Михала из Брно, который снабжает дровами бабушек в прифронтовых городах на Донбассе. Поэтому для нужд лагеря пришлось пожертвовать местной оливковой рощей.
Вырубленные оливковые деревья, многим из которых, наверное, было лет двести, — по-настоящему печальная картина. Это признают и жители лагеря. Но что им было делать? Откуда им было взять дрова для приготовления пищи и нагрева воды?
С трех тысяч — до двадцати
20 тысяч человек. Некоторые местные греки говорят даже о 27 тысячах.
Около трех тысяч из них живут на бывшей военной базе за бетонной стеной с колючей проволокой в официальном лагере, который открыли в 2015 году на пике миграционного кризиса.
Еще несколько тысяч постепенно расселились в лагере, который примыкает к базе с правой стороны. Слева возникла зона, которую местные называют «джунглями».
В 2016 году Европейский Союз и Турция подписали договор, которым значительно ограничили поток мигрантов. Турки остановили его в обмен на финансовую помощь, выделенную на содержание мигрантов на территории Турции. Тогда же ужесточили требования к претендентам на получение убежища.
До этого острова Эгейского моря служили для мигрантов перевалочным пунктом, и те, кто перебрался с них на континент, продолжали свой путь в страны, где хотели просить убежища. Сегодня они обязаны подать заявление еще на острове, где высадились, и тут же ждать решения.
Некоторые из них постепенно перебирается в континентальную Грецию, а часть ждет.
В августе прошлого года греки заметили, что массовая иммиграция с турецкого побережья в их страну опять возросла — снова до нескольких тысяч человек. В конце августа только за один день на Лесбосе пристали 16 лодок с 650 мигрантами на борту, что поразило даже Управление Верховного комиссара по делам беженцев.
Это была одна из самых массовых высадок (13 лодок пристали за час) с 2016 года.
Ближайшие перспективы? Цифры будут расти. В тот день, когда я обходила палатки и наблюдала за обычной жизнью в «джунглях», говорили, что западная граница Турции открыта.
Это пугает всех: и греков на острове, которые с каждым днем все больше противятся постоянно пребывающим мигрантам, и тем, кто уже живет в лагерях. «А что если кто-нибудь занесет коронавирус?— спрашивают они меня. — Вы представляете себе панику тут? А как соблюдать карантин и лечиться в таких условиях?»
В лодке помогают уже только молитвы
«Иногда в жизни приходится выбирать из двух зол. И нам пришлось выбрать меньшее. Я вынужденно покинул свою страну из страха за собственную безопасность», — говорит Саид, который еще недавно работал продюсером утреннего вещания на одном из афганских телеканалов.
Истории людей в целом похожи: «Жить стало намного труднее, и мы больше не могли терпеть. Нам пришлось уехать».
«Каждый день погибали все больше и больше людей. Без всяких причин. Если хочешь вести нормальную жизнь, необходим мир. А у нас его не было. Сначала убили отца, а потом старшего брата. Вы помните, что произошло 14 октября 2017 года? Шестеро погибших. Мы потеряли многих близких. Я прорыдал два дня. Мы не знаем, зачем с нами такое делают. Они говорят: во имя ислама. Да они просто обманщики!» — возмущенно говорил мне сомалиец Аден.
В его родной стране царит не только насилие, но и вездесущая слежка.
По словам Адена, достаточно перемолвиться на улице с правительственным солдатом, и тут же возникнет проблема. Он объясняет: «Кто-нибудь вас увидит, и повстанцы придут к вам за объяснениями. Так жить нельзя», — пожимал он плечами.
Благодаря дате теракта на площади в Могадишо он помнит, когда приплыл на Лесбос. Это произошло на вторую годовщину трагедии. Так он считал дни, и знает, что на острове живет уже ровно четыре месяца и шесть дней.
В ту трагическую годовщину он с женой и двоюродным братом сел в лодку. «Маленькую, как ваша куртка», — показал он мне.
Перевозчики дали им насос, и они стали ее накачивать. Но лодка оставалась мягкой, и хватило бы самой маленькой дырочки, чтобы им пришлось добираться вплавь.
«Всю дорогу люди молились. Нас было 37. Некоторые плакали. Я — нет, но, поверьте, сердце мое ушло в пятки. Кто-то кричал, что мы все погибнем. Большинство не умели плавать. Мы кое-как доплыли. Если бы путь продлился на несколько минут дольше, то лодка не выдержала бы», — вспоминал Аден.
Именно из-за этого риска он оставил свою маленькую дочь на попечение своей матери, которая живет в сомалийской деревне. Скучает ли он по ней?
«Сегодня нам нельзя скучать по дому. Мы должны справиться и закрепиться. Потом уже можно будет позволить себе ностальгию. А сейчас — нет. Мы хотим вести спокойную жизнь, найти работу. Я бы остался и в Греции. Не обязательно ехать в Германию. Какая разница?»
Выход? Остановить войны
У лагеря в Мории много лиц. Меня заинтересовали местные автомеханики, чья мастерская работает прямо в «джунглях». Они обнесли участок высоким забором, чтобы вокруг мастерской никто не болтался. Кроме того, они завели несколько злых псов.
А вот Костасу, напротив, удалось построить тут бизнес. Пять лет назад он поставил недалеко от входа в лагерь палатку-закусочную.
«Раньше я работал в офисе, но после выхода на пенсию, посоветовавшись с женой, решил открыть нечто подобное. Моей пенсии недостаточно. Из-за кризиса она слишком маленькая. Поэтому мы решили подзаработать. Бизнес небольшой, ведь у большинства нет денег. У них есть только то, что им отправляют семьи, или пособия от ООН», — объяснил уроженец острова.
Многие предприниматели открыли собственные нелегальные магазины прямо в лагере. Говорят, их число достигает нескольких сотен. И жители лагеря предпочитают закупать продукты у них. «Но ни власти, ни полиция им не мешают, — жалуется Костас. — Есть еще и такая проблема, как кражи в округе»
Но он тут же добавил, что не все жители лагеря — воры. «Достаточно, чтобы среди 27 тысяч нашлась сотня преступников, и проблема уже налицо. У местного фермера исчезло стадо овец. Одна овечка за другой. И вот целого стада уже нет».
Компенсация? Куда там!
«Понятно, что местные жители возмущаются, — продолжает он. — Знаете, мы на острове живем закрытым сообществом. Все друг другу родственники, друзья, знакомые. Все все друг о друге знают. Но ситуация становится неопределенной. Люди боятся и беспокоятся о том, что будет дальше».
Пока выхода не видно, и в ЕС никто не хочет слышать об открытии границ и перераспределении беженцев. Для Костаса это тоже пока большой вопрос. По его словам, похоже, у этой проблемы просто нет решения.
«Ведь есть Эрдоган, который шантажирует целую Европу. Он открывает границу, отправляет тысячу или две тысячи человек. А есть еще геополитика, войны. Одни бомбят, другие бомбят, и люди бегут. Кто-то бежит от загрязненной окружающей среды, от безработицы. Нужно понимать, что люди не встают в один прекрасный день и не говорят себе: „Стану-ка я беженцем". Эти люди просто бегут от тяжелой жизни».
Но как остановить бомбардировки в Сирии или климатические изменения и голод?
«В этом и заключается подлинная проблема. А не в людях», — поделился мнением Костас.
«Они думают, что мы из джунглей!»
Кажется, что силы на острове заканчиваются и у одной, и у другой стороны. Людям в лагерях приходится жить в тяжелых условиях, в трущобах. Чтобы сходить в туалет или набрать воды, им приходится идти на базу. Чем больше людей становится, тем меньше им достается воды.
Но всем нужно постирать, помыться, помыть посуду, наполнить бутылки водой про запас. Поэтому вода, которая расходуется утром, в обед и вечером, заканчивается очень быстро.
Свое расписание тут есть и для электропотребления. Палатки в «джунглях» незаконно подключены к электросети (жители лагеря рассказали мне, что для подключения нужно заплатить от 50 до ста евро). Но и для них есть «график».
Одна сторона джунглей получает электричество только утром, а другая — только ночью. Все знают, когда в их палатке будет электричество, и за эти два-три часа стараются успеть все. Чаще всего главная забота — зарядить телефоны, чтобы оставаться на связи с родственниками и друзьями.
Жителям острова кажется, что их собственные власти бросили их на произвол судьбы.
Все разочарование отражает сцена, которая разыгралась в автобусе, курсирующем между лагерем и центральным городом острова Митилини. Контролер не знал, что ему делать: перед дверьми автобуса образовалась страшная давка. Наконец ее жертвой стала пожилая женщина в платке, которую толпа «внесла» в автобус без билета. Из ее рук выпала упаковка минеральной воды.
В момент, когда бутылки покатились под ноги рассерженного мужчины и выкатились из дверей, водитель закрыл двери и автобус тронулся. Что говорить — несправедливо. Разочарованной женщине в итоге не оставалось ничего другого, как без запаса воды выйти у близлежащего лагеря Кара-Тепе.
«Некоторые думают, что мы выбрались из джунглей и там должны оставаться», — говорит с грустью Насрин.
Его младшая сестра, с которой мы на холме над лагерем наблюдали за жизнью у его подножья, пригласила меня в их палатку попить чаю.
Чтобы доказать мне, как они жили прежде (я ее об этом совсем не просила), она показала мне фотографии квартиры Насрина, которую их семье пришлось продать. На вырученные деньги они отправились в Европу. «Это был мой дом. Как кто-то может думать, что меня устраивает та жизнь, которой я живу сейчас?» — спрашивает она меня.
На фотографии в мобильном телефоне была комната с белым кухонным гарнитуром, мебелью в светлых тонах и прекрасным ковром. Они продали все. Все ценное и даже то, что Насрин всю жизнь собирал на память.
Им некуда возвращаться. Они все поставили на кон, отправившись в путь. И теперь они не знают, чем он закончится.
Уверенность есть только в том, что им придется ждать еще шесть месяцев, а может, и год. Органы власти пригласят их на собеседование, а затем решат, останется ли их семья в Греции или вернется в страну, откуда приехала.
Вот уже пятый месяц они живут в палатке, где только один матрас. Они вдевятером спят на нем и на ковре, положенном на пол из деревянных паллет. Я спросила, как они там все помещаются. Они ответили: «Мы обнимаем друг друга».
Напряженность в регионе будет расти
Наконец я покинула Лесбос под звук петард, ощущая остатки слезоточивого газа в воздухе. В ночь с 24 на 25 февраля ситуация там обострилась после того, как на остров из Афин вместе со строительной техникой (с ее помощью будут возводить новый лагерь для беженцев в северной части острова) прибыли три сотни спецназовцев.
Поэтому решительная группа демонстрантов отправилась в порт, чтобы помешать высадке спецназовцев на остров. Произошло жестокое столкновение, и уже на следующий день местные жители устроили забастовку. В Митилини закрылись все кафе и магазины.
А ведь подобная напряженная атмосфера царит не только на Лесбосе, но и на других греческих островах. На пяти из них: Лесбосе, Самосе, Хиосе, Леросе и Косе — находятся в общей сложности 43 тысячи мигрантов и беженцев.
До сих пор власти отвечали на жалобы местных жителей только одно: «Альтернативных вариантов нет, и мы сделали все, чтобы увеличить количество возвратов».
На этой неделе ситуацию еще больше осложнила Турция, которая заявила, что больше не будет препятствовать людям, желающим пересечь ее западную границу. И к пограничному переходу Эдирне, где Турция граничит не только с континентальной Грецией, но и с Болгарией, направились, по данным МВД Турции, более 76 тысяч беженцев.
Но греки им отвечают: «Мы будем отгонять вас от границы». И на всякий случай на месяц остановили прием заявок на получение убежища.
*запрещенная в РФ террористическая организация, прим. ред.