Говорят, на карантине надо самообразовываться. Ходить по виртуальным галереям мне быстро надоело. Решила изучить исторические очерки об эпидемиях и способах изоляции. Оказывается, все новое — хорошо забытое старое. О том, что Болдинская осень — это на самом деле вынужденное пребывание Пушкина в холерном карантине, в последнее время много писали в соцсетях. Но о том, что это была пандемия холеры, мало кто знает. Как и о чумных бунтах, карантинных заставах и Латеранском соборе. Вообще, тема любопытная. Стоит вникнуть…
От «проказного собора» до Св. Лазаря
Если коротко, то первыми карантинами древних времен были лепрозории, куда сгоняли изуродованных проказой людей. А первыми защитными костюмами — закрытые балахоны с колокольчиками и трещотками, которые должны были предупреждать, что идут зараженные.
В 1179 году на Третьем Латеранском соборе была разработана и утверждена формальная процедура исключения прокаженных из общины с длинным перечнем запретов, направленных на изоляцию больного от общества. Туда входило и ношение специальной одежды с колокольчиком. По сути, это была первая форма самоизоляции.
Откуда появилась проказа в Европе, никто точно не знает. Есть версия, что викинги развезли ее в пушнине. Или что болезнь распространяли возбудители — серые мясные мухи. Но это так же сомнительно, как и вина летучих мышей в нынешнем коронавирусе. Как бы там ни было, когда в Европе появилась привычка мыться мылом, эпидемия лепры прекратилась.
Но на смену ей пришли еще более опасные смертельные болезни — разные виды чумы, холера, желтая лихорадка и натуральная оспа. Больше всех жизней уносила чума. Поэтому классический карантин впервые был применен в XIV веке в Италии против чумы. Суда, прибывающие из неблагополучных по этой заразе стран, задерживались на рейде на 40 дней. Разрешение на причаливание к берегу и выгрузку товаров давалось лишь в случае, если в течение этого срока на корабле не было заболевших.
Но, поскольку кто-то периодически (даже очень часто) заболевал, через пару десятилетий возле Венеции, на острове Святого Лазаря была организована первая в мире карантинная станция с лазаретом, куда госпитализировали больных моряков со всех стран мира. Там они в основном и помирали от тяжелых условий изоляции. Кстати, русская фраза «Петь Лазаря» (жаловаться на судьбу) пришла с наполеоновскими войсками и, возможно, имеет корни не столько в Библии, сколько на этом острове.
В России карантинные меры впервые были применены против чумы, оспы и сыпного тифа, заходивших из просвещенной Европы в XVI веке. Известно, что в 1552 году на дороге Псков — Новгород были созданы первые чумные заставы. Позднее они появились и на других торговых путях. Все лица, прибывающие из-за границы, останавливались для опроса и при наличии показаний — прохождения карантина.
Чума на оба дома
В России карантинные меры впервые были применены против чумы, оспы и сыпного тифа, заходивших из просвещенной Европы в XVI веке. Известно, что в 1552 году на дороге Псков — Новгород были созданы первые чумные заставы. Позднее они появились и на других торговых путях. Все лица, прибывающие из-за границы, останавливались для опроса и при наличии показаний — прохождения карантина в окрестных бараках.
При Петре I, помимо карантинных застав против чумы в Нарве, Киевской, Азовской и других губерниях, появились карантинные дома, где проводилась дезинфекция (так и не смогла понять, чем, — автор) одежды и товаров, а также изоляция проезжих. Условия там были сложные. Не всем здоровым удавалось пережить карантин. Не говоря уже о больных.
Вообще, смысл чумных и прочих карантинов во всем мире — что во Франции, что в России — сводился к тому, чтобы возможно заболевший человек успел переболеть и умереть, не передав заразу дальше. Лечить не умели да и не пытались. Бог дал, Бог взял. Именно потому карантин был рассчитан на период выявления и протекания болезни вплоть до летального, как правило, исхода.
Периодически возникали чумные бунты. Один из самых известных — московский чумной бунт 15-17 сентября 1771 года. Причиной восстания стал запрет, наложенный московским архиепископом Амвросием на проведение молебнов у Боголюбской иконы Божией Матери, располагавшейся у Варварских ворот Китай-города, во время эпидемии чумы.
Амвросий был растерзан многочисленной толпой дворовых и мещан во дворе Донского монастыря. Перед смертью его долго истязали. После подавления бунта небольшим отрядом оставшихся в городе солдат под командованием Петра Еропкина в Москву прибыл граф Григорий Орлов, и убитого архиепископа торжественно похоронили. Всего, согласно отчетам, предоставленным Орловым Государственному совету, с момента начала эпидемии до конца ноября 1771 года в Москве от чумы умерло около 50 тысяч человек.
К началу XIX века карантинные дома располагались по всей России: в Феодосийском, Ахтарском, Одесском, Таганрогском и Керченском морских портах, а также в Дубоссарах, Могилеве, Кизляре, Моздоке, Гурьеве и других пунктах. Еще в портах Черного и Азовского морей и на Белом море (остров Чижов).
Холерный бунт и Пушкин
Самый известный нам (благодаря соцсятям) карантин — так называемый холерный, из-за которого у Пушкина сложилась Болдинская осень. Эпидемия холеры в 1830 и 1831 годах в России — это часть первой официально зарегистрированной пандемии холеры, которая началась в Индии, в долине Ганга в 1829 году, пришла в Европу и Персию с английскими кораблями. А в Россию проникла то ли через Тифлис, откуда русская армия возвращалась после нескольких лет войн (сначала с персами, потом с турками), то ли морским путем из Европы. Никто точно не знает источник заражения, как и реальное число погибших. По официальным данным, из 466 тысяч 457 заболевших в Российской империи холерой умерло 197 тысяч 69 человек.
Болезнь шла по стране. Зараженные регионы перекрывали заставами. Запреты на передвижение вызывали недовольство всех сословий и порождали холерные бунты. Некоторые приходилось унимать войскам. В Тамбове захватили губернатора, в Севастополе восставшие удерживали город в течение пяти дней.
Несмотря на карантинные меры, в сентябре 1830 года зараза добралась до Москвы. В городе запретили торговлю, закрылись банки, началась паника. Чтобы не допустить беспорядков, в охваченный холерой город приехал император Николай I. Он оставался в Москве больше месяца, пока эпидемия не пошла на убыль. Александр Сергеевич Пушкин посвятил царю стихотворение «Герой», подписанное: «29 сентября 1830 года. Москва». За несколько месяцев в Москве переболело холерой 8 тысяч 576 человек, половина скончалась. В том числе добровольцы, ухаживавшие за больными, и врачи, ставившие на себе медицинские эксперименты в поисках «противоядия».
На следующий год холера перебралась в Петербург и там в силу климата и недостатка питания протекала с большими потрясениями. Гражданам было рекомендовано иметь при себе раствор хлорной извести или крепкого уксуса, которым нужно было часто протирать руки, участки лица около носа и виски. С этой же целью советовали носить в кармане хлориновую (белильную) известь.
Но это не помогало. Смертность увеличивалась: летом 1831 года от холеры в городе на Неве ежедневно умирало до 600 человек. Ходили слухи о врачах, подмешивавших яд в питье. О принудительном помещении бедняков в холерные больницы для экспериментов. Начались перебои с поставками еды. Обезумевшие от страха и голода жители начали избивать врачей, разбивать холерные кареты и громить больницы.
22 июня (4 июля) 1831 года на Сенной площади произошел холерный бунт. Толпа направилась громить центральную холерную больницу. На ее усмирение генерал-губернатор Санкт-Петербурга граф Эссен отправил Саперный и Измайловский батальоны. Под дулами солдат бунтовщикам пришлось остановиться. После этого приехал в коляске царь, рыкнул на толпу, народ поснимал шапки и пал на колени. До цареубийства и революции оставалось чуть меньше сотни лет.
Из-за карантинов 1830 — 1831 годов помещики, разъехавшиеся на лето по своим усадьбам, с наступлением осени не могли вернуться в Москву и Санкт-Петербург и остались в деревнях. В числе невольных узников карантина оказались поэты Петр Вяземский и Александр Пушкин. За три месяца осени 1830 года Пушкин отправил 18 писем. Называл себя «пренесчастным животным» и писал «проповедь о холере и московской метафизике».
За несколько месяцев из-под его пера вышли «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», окончательный вариант романа «Евгений Онегин», «Сказка о попе и о работнике его Балде», «Пир во время чумы» и многое другое. Позже этот период в творчестве Пушкина назовут самым продуктивным, а его названием стало нарицательным — Болдинская осень.