Они приняли первый закон о защите животных в мире. Национал-социалисты считались любителями животных и вообще природы. Но как утверждает историк Ян Монхаупт (Jan Mohnhaupt), их любовь никогда не была направлена на животных или природу. Она отражала лишь извращенное мировоззрение нацистов.
Если выдавалась свободная минута, то Ильзе Кох охотно отправлялась с детьми в их маленький зоопарк. Больше всего им нравился вольер с медведями, малыши стояли у ограды, наблюдали за животными, иногда им даже разрешали их кормить и гладить. О том, что прямо за зоопарком находится еще одна ограда, за которой также в неволе содержались живые существа, Ильзе Кох, как она утверждала позже, никогда не думала. Это был странный провал в восприятии, о котором она говорила офицерам-дознавателям союзных войск после конца Третьего рейха, и чистая ложь. Ведь Ильзе Кох была женой Карла Коха, коменданта концентрационного лагеря Бухенвальд, находившегося недалеко от Веймара.
За оградой находились люди — узники концлагеря, которые содержались в значительно худших условиях, чем животные в зоопарке. Карл Кох, убежденный нацист и эсесовец, любил животных. Он любил их настолько, что приказал заключенным своего лагеря оборудовать для него маленький зоопарк. Его любимцами были медведи, и если он хотел их побаловать, то запирал в клетке пару заключенных и смотрел, как звери разрывают их на части. Животные для него, как и вообще для убежденных национал-социалистов, имели большую ценность, чем объявленные «недочеловеками» евреи и поляки.
Медведям давали мясо, предназначенное для заключенных
Кох был лишь верхушкой айсберга, особо жестокий экземпляр. Но шкала «человек — животное — недочеловек» была актуальна как в Бухенвальде, так и везде, где хозяйничали нацисты, и где они обладали неограниченной властью. Поэтому медведи в Бухенвальде не только содержались в лучших условиях, чем заключенные, но и получали лучшее питание.
Леопольд Райтер, один из выживших узников Бухенвальда, рассказывал после освобождения: «Даже в 1944 году, когда в лагере царил голод, хищным птицам, медведям и обезьянам ежедневно давали мясо, которое естественно было изъято из рациона заключенных».
История с медведями — лишь один пример отношения национал-социалистов к животным и той роли, которые они играли в третьем рейхе. Историк Ян Монхаупт приводит множество таких примеров в своей книге «Животные при национал-социализме». Как правило, речь при этом идет о повседневной жизни совершенно обычных людей и о попытках нацистского режима воздействовать на неё.
Фоксл прибился к одному молодому солдату и сопровождал его более двух с половиной лет на западном фронте во Франции. Но потом собаку, скорее всего, украли, и солдат был безутешен. Звали солдата Адольф Гитлер.
То, что Гитлер, став «фюрером», фанатично любил собак, общеизвестно. Все слышали и о его любимой овчарке Блонди, которую Гитлер приказал умертвить в свои последние дни в бункера в апреле 1945 года. Как и он сам, Блонди не должна была попасть в руки его заклятого врага Сталина.
Поэтому ей и ее щенкам пришлось умереть. Им суждено было погибнуть, как и шестерым детям Йозефа и Магды Геббельс, отравленным своими родителями.
Была ли кошка «еврейским» или «немецким» животным?
Книга Мохаупта знакомит читателей и с буквально гротескными обстоятельствами, которые, однако, не были чем-то необычным в повседневности национал-социализма. Так, согласно официальной идеологии, кошка считалась «еврейским» животным, потому что ее предки происходили из покрытых пустынями регионов, и она ведет себя в доме скорее строптиво. Кошка — животное, редко реагирующее на приказы, то есть неспособное интегрироваться в общество. То же самое согласно нацистской пропаганде относилось и к евреям.
Попытки любителей кошек представить все эти качества как типично немецкие добродетели успехом не увенчались. Вообще официальная нацистская пропаганда испытывала проблемы с домашними животными, потому что те считались одним из проявлений урбанизации. А это противоречило идеологии «крови и почвы», пропагандирующей возврат к простой сельской жизни на деревенском подворье.
Но как часто бывает, сама нацистская элита не придерживалась этих постулатов, о чем свидетельствует и любовь Гитлера к собакам. А Герману Герингу, считавшемуся и во время войны фактически вторым человеком в нацистском государстве и занимающего, помимо всего прочего, должность «имперского егеря», собак было мало, ведь их мог завести себе каждый. Он предпочитал львов, которых содержал в своем поместье Карингхалл и которыми любил пугать гостей.
Откормочная кампания Германа Геринга
Большую роль в подготовке к войне играли свиньи, и поэтому рейхсминистр продовольствия Вальтер Дарре попытался развернуть целую кампанию по массовому откорму свиней, как пишет Монхаупт. В то время, когда еще многие немцы держали в своих домах свиней, Геринг, как ответственный за четырехлетний план и соответственно за подготовку Германии к войне, поставил задачу получить как можно большее количество как можно более жирных свиней.
Поэтому была запущена кампания «Продовольственная помощь» в рамках «Национал-социалистического союза народного благоденствия». Каждая немецкая домохозяйка была обязана собирать кухонные отходы и сдавать их в «Продовольственную помощь». Выбрасывать отходы было запрещено.
Особого успеха кампания не имела, потому что кухонными отходами свиней не откормишь, для племенной работы они тоже не годились. Не удивительно, что кампания быстро сдулась.
О том, что все животные были поставлены на службу национал-социализму, свидетельствует не только судьба миллионов лошадей и ослов, которых отправили на войну «за фюрера, народ и отечество», где те погибли от ран или голода. И даже некоторые насекомые использовались подлой пропагандой нацистов. Например, колорадский жук. Этот завезенный в Европу в XIX веке из Северной Америки вредитель действительно представлял большую опасность для местного сельского хозяйства.
В детских книгах евреев изображали паразитами
Но он прекрасно подходил и для того, чтобы детям разъяснять, будто бы и среди людей есть такие же «вредители», как колорадские жуки. Например, Эрнст Химер, главный редактор ярого антисемитского журнала «Штюрмер», в 1938 году написал книжки «Ядовитый гриб» (Der Giftpilz) и чуть позже «Помесь пуделя, мопса, таксы и пинчера» (Der Pudelmopsdackelpinscher).
Презрительное отношение распространялось не только на евреев, но в скором времени и на поляков. Виктору Клемпереру (Victor Klemperer), немецкому филологу-романисту, еврею по национальности, приобретшему известность благодаря своим написанным во времена третьего рейха дневникам, принадлежит фраза, не потерявшая актуальности и поныне: «Слова могут быть как маленькие капсулы с мышьяком: вы не замечая глотаете их, кажется, что они никакого действия не оказывают, но через определенное время яд все равно дает о себе знать».
Клемперер пережил Холокост — он был женат на «арийке», и это спасло его от уничтожения. Но его не удалось избежать Мушелю, его любимому коту. Мушеля, которого живущие в крайне стесненных условиях и подвергающиеся постоянным унижениям супруги любили почти как ребенка, пришлось усыпить, потому что в определенный момент евреям запретили иметь домашних животных.
Гибель лесов в третьем рейхе
В нацистской Германии пропаганда воспевала «немецкий лес» и якобы тесно связанных с лесом немцев. Но после окончания войны в 1945 году выяснилось, что несмотря на все эту мнимую любовь, площадь лесов в Германии сократилась на 14% по сравнению с довоенным периодом. Лесные массивы безжалостно вырубались, потому что для военных нужд требовалось дерево — война была важнее любви.