Джулио Тарро (Giulio Tarro) — всемирно известный вирусолог, ученик Альберта Сейбина (Albert Sabin), создателя вакцины от полиомиелита, чьей лабораторией он руководил после его смерти. В Италии его имя очень часто упоминается из-за дистанционных столкновений со звездой интернета Роберто Буриони (Roberto Burioni).
«Я не хочу дискутировать, но любопытно, — говорит Тарро, — что люди до сих пор прислушиваются к тем, кто в начале февраля заявлял, что риск заразиться этим вирусом равен нулю, потому что в Италии его нет, в то время как он уже давно распространялся».
Борьба с вирусом расколола экспертов на пристрастные фракции, которые зачастую имеют тенденцию себя дискредитировать, но Тарро, родившегося в 1938 году, слухи, похоже, не интересуют:
«Сегодня люди ищут информацию через интернет, а я в моем возрасте и с высоты моего опыта держусь от всего этого подальше. Я изолировал вибрион холеры в Неаполе, боролся с эпидемией СПИДа и одержал победу против темного зла Неаполя, респираторно-синцитиального вируса, вызывавшего повышенный уровень смертности среди детей до двух лет, страдавших бронхиолитом». Вышедший на пенсию врач Больницы имени Котуньо в Неаполе — единственной, по мнению Эрнесто Буджо (Ernesto Bugio), где есть «подобающая защита для врачей», — был в авангарде борьбы со многими видами гриппа и поэтому помнит, что «ни в случае с первой атипичной пневмонией, ни в случае с ближневосточным респираторным синдромом вакцины разработано не было, зато ученые прибегли к использованию антител вылечившихся людей».
Это равноценно заявлению, что краеугольным камнем возврата к нормальной жизни должна стать действенная антивирусная терапия — «лечение, которое может появиться уже к лету. Я надеюсь, что наука и наступление тепла выступят здесь союзниками. Я верю, что мы сможем ездить купаться. Слишком много людей говорят о коронавирусе, не опираясь на научные данные и не имея соответствующих знаний».
Тарро убежден, что ситуация с Covid-19 в некоторой степени раздута, потому что, несмотря на то, что это «довольно необычный вирус, он, к счастью, не сравнится по смертности с атипичной пневмонией и даже с ближневосточным респираторным синдромом, который убивал каждого третьего заболевшего. Сегодня мы боремся не с Эболой, а с врагом, не являющимся летальным для почти 96% зараженных».
По словам Тарро, Италия — и, в частности, Ломбардия — потеряла слишком много времени в период между объявлением чрезвычайного положения 31 января и внедрением мер по борьбе с чрезвычайной ситуацией на местах: «Когда поступили первые новости из Китая, французы немедленно приняли меры и стали увеличивать количество мест в отделениях интенсивной терапии, а мы — нет. Вместо этого мы предпочли прекратить авиасообщение с Китаем — совершенно бесполезная мера. Не говоря уже о хаосе с медицинскими масками. Правда состоит в том, что в начале у нас их не было, поэтому сообщалось, что использовать их должны только врачи и пациенты, а потом мы стали производить маски и теперь говорим, что они нужны всем. Это невероятно, нужно было с самого начала всем рекомендовать использовать их и соблюдать дистанцию, а вместо этого один промах следовал за другим. Ломбардию хотели закрыть, как Китай, а потом тысячам людей дали возможность уехать на юг страны… Честно говоря, так и не ясно, какую стратегию разработало правительство, а меры по сдерживанию были приняты с опозданием».
Неубедительной представляется эксперту и информационная стратегия: «Тревога — источник стресса, а стресс парадоксальным образом служит определяющим фактором снижения иммунной защиты. Это известно всем экспертам, и все же каждый день мы следим за этими бесполезными цифрами, которые сообщает Департамент гражданской обороны. Эти данные ни о чем не говорят: мы не знаем точного количества зараженных, а, следовательно, сталкиваемся с высочайшим уровнем смертности. Если же мы посмотрим на ряд английских исследований, то увидим, что зараженных на самом деле намного больше: по данным исследования Оксфордского университета, это 60-64% всего населения; по данным Имперского колледжа, это по меньшей мере 6 миллионов. По этим оценкам, уровень погибших снижается весьма и весьма значительно. На мой взгляд, мы достигнем 1%, как в Китае».
Ожидая появления действенной противовирусной терапии, эксперт выдвигает три гипотезы о завершении эпидемии: «Она может исчезнуть полностью, как и первая атипичная пневмония; она может возникать снова, как ближневосточный респираторный синдром или стать сезонным заболеванием, как птичий грипп. Поэтому нужно скорее лечение, а не вакцина. Тот факт, что в Африке вирус не распространяется, дает мне основания возлагать надежды на лето».