Традиция участия в нефтяных соглашениях
У России есть определенные традиции в подключении к усилиям других стран-производителей нефти, старающихся стабилизировать ситуацию на рынке. Результатом российских действий обычно становился провал всего предприятия или самих россиян.
К самым ярким примерам «вовлеченности» России в инициативы ОПЕК стали ее шаги в 2001 году. Тогда, после атаки на Всемирный торговый центр 11 сентября, мир оказался на грани вспышки конфликта, какого он не видел много десятилетий. Дополнительно влияние на ситуацию оказывали стихийные бедствия, локальные вооруженные столкновения и непредсказуемые лидеры, управляющие множеством государств. Пессимизм отразился и на нефтяных рынках, которые опасались неблагоприятных последствий.
В конце 2001 года ОПЕК вместе с несколькими странами, не входящими в картель, объявил, что с января 2002 года он сократит добычу на 1,5 миллионов баррелей в сутки. Россия, добывавшая 7 миллионов баррелей в сутки, обязалась сократить ее на 150 тысяч. Соглашение заработало.
К апрелю 2002 года цены поднялись с минимума в 18 долларов, достигнутого в ноябре 2001 года, до 26 долларов за баррель. Цель ОПЕК была достигнута. Через некоторое время, однако, оказалось, что россияне не выполнили свои обязательства. Наоборот, они стали добывать на 50 тысяч баррелей нефти в сутки больше, чем в декабре 2001. Это признал бывший заместитель министра энергетики Владимир Милов. «Мы не только не сократили добычу, но и нарастили ее. ОПЕК пришел в ярость», — вспоминал он в одном из своих интервью. На ситуацию на рынке значительного влияния это не оказало, поскольку данные из России поступали с задержкой. Рынку было достаточно самого факта объявления о сокращении добычи, а предполагаемый объем российских сокращений казался не слишком существенным.
Кризис 2015-2016 годов
Следующее соглашение появилось спустя почти 15 лет. Оно тоже пришлось на период напряженности и неопределенности, которую усугублял переизбыток нефти на рынке, возникший из-за развязанной Саудовской Аравией ценовой войны. Казалось, что ситуация России с начала века изменилось мало, но в действительности все было гораздо сложнее. Российский бюджет во все большей степени зависел от продажи углеводородов, а падение котировок было гораздо более ощутимым, чем в 2001 году. В российском бюджете была заложена цена в 80 долларов за баррель, а в январе 2015 года она составляла в среднем 38 долларов.
Россия, однако, чувствовала себя увереннее, чем раньше. Она обладала резервами, которые позволяли сохранять бюджетные расходы на прежнем уровне. Спокойному отношению властей к ценам на сырье способствовал также высокий рейтинг Владимира Путина, поднявшийся на волне эйфории после аннексии Крыма.
Группа ОПЕК+, то есть 13 членов картеля и десять не входящих в него стран, вели переговоры, но Россия не спешила делать конкретных заявлений, связанных с ограничением объема добычи. Начало 2016 года прошло под знаком сообщений о том, что она его наращивает.
Между тем министры из стран-членов ОПЕК уже проводили встречи, обсуждая способы преодоления сложной ситуации на рынке. Москва посылала сигналы о готовности присоединиться к соглашению, ставя условие, что ранее члены картеля должны договориться, на сколько снизят добычу они. Им удалось это сделать. В ноябре 2016 года 23 страны объявили о намерении сократить добычу почти на 1,8 миллионов баррелей в сутки, на страны ОПЕК должно было прийтись 1,2 миллиона баррелей, на не входящие в него государства — 600 тысяч (на Россию — примерно 300 тысяч).
Уловка с конденсатом
Когда соглашение уже вступило в силу, возникли вопросы относительно того, в каком объеме на самом деле Россия снизила добычу. Официальные данные гласили, что она сокращала производство нефти, однако, одновременно наблюдался резкий рост добычи газового конденсата.
Газовый конденсат — это находящаяся в газообразном состоянии в подземных месторождениях смесь углеводородов, которую получают обычно при добыче газа. Его можно смешивать с тяжелыми сортами нефти, улучшая их химические показатели, или продавать как самостоятельный продукт, востребованный в производстве таких высокодоходных нефтепродуктов, как, например, авиационное топливо.
По заявлениям российского министра энергетики, доля газового конденсата в общем объеме добываемой в России нефти составляет около 8%. При подсчете объема производства газовый конденсат и нефть россияне не разделяют, а это представляет проблему при оценке объема сокращений добычи. Согласно данным агентства Блумберг за декабрь 2019 года, россияне в соответствии с договоренностями от декабря 2018 года снизили добычу нефти на 224 тысячи баррелей в сутки, однако, при этом они нарастили добычу газового конденсата, на 72 тысячи баррелей в сутки, превышая установленную квоту. На декабрьской встрече страны ОПЕК согласились исключить газовый конденсат из расчета российской квоты в рамках сделки по сокращению добычи.
Жадный платит в пять раз больше
Блумберг называет Россию, сорвавшую в начале марта этого года переговоры в формате ОПЕК+, страной, которая пострадала от нового апрельского соглашения больше других. Члены картеля призывали дополнительно сократить добычу на 1,5 миллиона баррелей в сутки, то есть довести объем сокращений до 3,7 миллионов баррелей. Они сами планировали сократить добычу на миллион баррелей, а на Россию пришлось бы 500 тысяч. Она, однако, не захотела соглашаться на сокращение производства и отвергла соглашение. Следствием стало падение цен на нефть до уровня начала XXI века. Свою роль сыграла также возмущенная Саудовская Аравия, которая решила наказать россиян (а одновременно нанести удар по производителям сланцевой нефти из США) и сообщила, что в апреле нарастит добычу с 9,8 миллионов баррелей в сутки до 12,3 миллионов. Кроме того, она увеличила размер скидки на свое сырье относительно цены нефти марок Brent, WTI и Urals.
В связи с пандемией коронавируса, замедлением мировых экономик и приостановкой авиасообщения спрос на нефть упал на 20-30%. Рынок оказался «залит» никому не нужной нефтью.
В конце концов под давлением Соединенных Штатов Саудовская Аравия вместе с другими членами ОПЕК созвала экстренное совещание группы ОПЕК+. Россия ответила на призыв положительно. В ходе переговоров, проходивших с 10 до 13 апреля, удалось выработать окончательное соглашение: добычу нефти решено сократить на 9,7 миллионов баррелей в сутки. На Россию придется 2,5 миллиона баррелей: это в пять раз больше, чем объем ограничений, о котором шла речь в начале марта.
Можно ли верить российским заявлениям?
Соглашение начнет действовать с 1 мая и функционировать в нынешнем виде до конца июня. Вопрос в том, выполнит ли Россия свои обязательства. Базовым уровнем для сокращения добычи для нее и Саудовской Аравии будет 11 миллионов баррелей в сутки. Это значение близко к ожиданиям Эр-Рияда, который полагал, что оно составит 12 миллионов (объем добычи в апреле), а Москва ориентировалась на средние показатели добычи первого квартала года, которые составляли для России 11,2, а для Саудовской Аравии 9,4 миллиона баррелей в сутки. Такой сценарий был бы для россиян предпочтительным, поскольку Саудовской Аравии пришлось бы пойти на более серьезные сокращения, чем им самим.
В 2016 году, когда Россия обязалась сократить добычу на 300 тысяч баррелей в сутки относительного среднего показателя за октябрь 2016 года, квоту по сокращению добычи распределяли пропорционально доле 12 компаний, производящих 90% российской нефти. Уже в тот момент начались споры между производителями. «Газпром нефть» требовал, чтобы другие компании взяли часть его обязательств на себя, поскольку он планировал в 2017 и 2018 годах начать разработку нескольких новых месторождений. В итоге придти к договоренностям и определить объем сокращений для отдельных компаний, удалось, используя различные ухищрения и креативные приемы.
Дьявол в… технике
Дополнительной проблемой станет момент, когда должно начать действовать соглашение. После заключения соглашения в ноябре 2016 года до вступления его в силу на подготовку инфраструктуры к внедрению сокращений оставалось больше месяца. Сейчас, хотя ситуация на рынке стала гораздо более сложной, а объем сокращения добычи будет гораздо более внушительным, у стран есть всего три недели. В январе 2017 года России дали два месяца: до конца марта она должна была сократить добычу на 200 тысяч баррелей, а до конца апреля — еще на 100 тысяч. В современных реалиях при перепроизводстве нефти такое растягивание внедрения ограничений было бы контрпродуктивным.
Сложности возникнут также из-за специфики российских месторождений. Большую часть сырья россияне добывают в субарктических районах Западной Сибири. Производство останавливать там нельзя: если скважины перестать использовать, их быстро зальет вода, которая замерзнет и сделает невозможным возобновление эксплуатации в будущем. Существуют технологии приостановки процесса эрозии, однако, их применение может не окупиться. Остановка производства и его возобновление потребуют больших вложений, а это нерентабельно.
Интересно также, будут ли при подсчете объема сокращения добычи учитывать месторождения, разработку которых уже ранее планировалось прекратить. В 2016 году российские аналитики и эксперты из аналитических центров, занимающихся энергетической тематикой, сообщали, что в 2020 году объем добычи нефти перестанет расти, а в дальнейшем начнется постепенное прекращение работ на самых старых месторождениях. Новое нефтяное соглашение может дать импульс к ускорению этого процесса.
Каждому по заслугам
Сейчас при распределении квот по сокращению добычи в учет могут принять то, какую долю ответственности несут руководители отдельных компаний за создавшуюся ситуацию. Не секрет, что главным поборником идеи выхода из нефтяного соглашения выступал глава Роснефти Игорь Сечин. Он полагал, что низкие цены на нефть помогут убрать с рынка американских конкурентов, а одновременно вынудят Саудовскую Аравию занять более конструктивную позицию на переговорах с Россией, касающихся дальнейших шагов по стабилизации нефтяного рынка. В конце марта Сечин в интервью агентству «Интерфакс» говорил, что к концу текущего года цены вернутся на уровень 60 долларов за баррель. В беседе с РБК вице-президент компании ЛУКОЙЛ, в свою очередь, сравнивал подписанное соглашение с Брестским миром: договором, который заключили в 1918 году Германия и Россия. Он говорит, что это было непростое, но необходимое для стабилизации рынка решение.
Подводя итог, можно сказать, что нефтяное соглашение в его нынешней форме стало для россиян поражением. Мы в какой-то степени видим опровержение тезиса о том, что все действия Москвы опираются на холодный стратегический расчет. В действительности за месяц до распространения эпидемии коронавируса по всему миру Россия решила продемонстрировать свою решительность и перевернуть стол, за которым она раньше сидела, и который в течение трех лет позволял ей существовать спокойно и относительно стабильно. Увидев результат, она начала поспешно его поднимать, но место для нее нашлось уже только на самом конце. Вопрос в том, выполнит ли Россия свои обязательства по сокращению добычи в полном объеме или, как это бывало раньше, начнет искать уловки, позволяющие их обойти. Сейчас рынок внимательно следит за ее шагами, а из стороны, которая извлекает выгоду из сокращения добычи, она превращается в сторону, которая в действительности от этого процесса страдает.