На прошлой неделе большой резонанс вызвало заявление президента США Дональда Трампа о выходе США из Договора об открытом небе после того, как год назад точно так же в одностороннем порядке Америка вышла из Договора об ограничении ракет средней и малой дальности (ДРСМД). Трамп официально подтвердил свое решение в прошлый четверг, сославшись на то, что Россия не выполняет свои обязательства, вытекающие из этого договора. Президент США также добавил, что снимки, которые США получают благодаря полетам спецсамолетов по Договору об открытом небе, можно быстрее и дешевле получать со спутников. «У нас хорошие отношения с Россией. Но Россия не выполняет условия соглашения. И пока она не начнет его выполнять, мы из него выходим», — заявил глава Белого дома, добавив, что «высока вероятность» заключения нового соглашения. И пока Трамп ожидает «нового соглашения» и президентских выборов в ноябре, выход из Договора об открытом небе может осложнить жизнь европейским союзникам и поставить под вопрос важнейшее соглашение с Москвой — Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (New START). Это договор, который лежит в основе мировой стабильности и безопасности, заканчивает действие в следующем году. Поэтому шаг Трампа вызвал шквал критики, прежде всего на Западе. Россияне же по этому поводу только отмечают, что, мол, мы проживем и без этих договоров.
Международные аспекты и провокации
Договор об открытом небе был подписан в 1992 году и вступил в силу через десять лет в 2002 году. Он охватывает 34 страны, которым разрешены свободные полеты их разведывательных самолетов в воздушном пространстве стран-подписантов. Цель договора — повысить прозрачность военного планирования и расчетов и снизить вероятность конфликта. Договор, как вы понимаете, был подписан на пике мировой однополярности, когда огромная советская империя ушла в прошлое и на планете остался только один хозяин — Соединенные Штаты Америки. Поэтому ясно, что договор, подписанный в такой момент, не мог быть невыгоден американцам. И почему Белый дом изменил свою позицию — тема для будущих исследований. Факт в том, что даже Москва не хотела прекращения этого договора и никогда не заявляла о своем намерении выйти из него. В отличие от Вашингтона, где о подобных планах объявили еще прошлой осенью. Тогда, в ноябре 2019 года, заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков сказал, что Россия не выйдет из Договора об открытом небе, даже если так поступят американцы, но рассмотрит другие варианты ответа на подобный шаг. Тогда же он подчеркнул, насколько важен этот договор, поскольку на нем основана стабильность многих процессов.
На прошлой неделе Госсекретарь США Майк Помпео конкретизировал обвинения, высказанные Трампом, сказав, что Москва отказалась разрешить полеты над «грузинскими регионами Абхазии и Южной Осетии, которые Россия оккупировала», а также над Калининградской областью и аэродромом в Крыму. Правда, Помпео не сказал, что США не разрешают россиянам летать над Гавайскими островами. Однако, возможно, сейчас это не столь важно, ведь Россия из-за этого никогда не грозила выходом из договора.
Намного важнее в международном масштабе отказ, которым Кремль ответил на американские требования. Он отражает все проблемы и разногласия в российско-американских отношениях. Говоря о «грузинских регионах, которые Россия оккупировала», Помпео полностью отвергает всякую возможность наладить отношения, поскольку Москва смотрит на эти «регионы» совсем иначе. Для нее это даже не регионы, а самостоятельные и суверенные государства, независимость и международный статус которых Москва полностью признает. И не только она. Независимость Абхазии признали уже четыре члена ООН (Никарагуа, Венесуэла, Науру и Сирия). Южную Осетию, помимо перечисленных государств, также признает шестой член ООН — Тувалу, малая островная монархия в Полинезии, которая относится к владениям британской королевы Елизаветы Второй.
И еще одно, вероятно, самое значимое отличие: Абхазия и Южная Осетия — это страны, чью независимость Россия признает, в отличие от некоторых самостоятельных территорий (Нагорный Карабах, Приднестровье, Донецкая Народная Республика и Луганская Народная Республика). Эти республики, отделенные от Грузии в ходе пятидневной войны на Кавказе в 2008 году, в глазах Кремля ни в коем случае не являются оккупированными регионами, и любой, кто хочет понимания и сотрудничества с Россией, должен, по крайней мере в своей риторике, принимать это во внимание. В языке дипломатии есть десятки и сотни способов для выражения одного и того же, и сам выбор одного из этих способов, как правило, характеризует еще и отношение к поднятому вопросу. Однако в данном случае речь идет о провокации, особенно если учесть, что, по версии Москвы, конфликт в 2008 году разразился, когда грузинские силы напали на южноосетинскую столицу Цхинвал. В том конфликте были убиты десять российских миротворцев ООН, которые находились там по договору с Грузией. В общей сложности погибли 48 российских военнослужащих. Ни одна держава не простит убийства такого количества своих бойцов, и российское признание независимости Абхазии и Южной Осетии, всего через шесть месяцев после того, как США признали Косово, является прямым последствием тех действий.
Запад, обеспокоенный Россией
Итак, с российской точки зрения, Абхазия и Южная Осетия — независимые государства, и поэтому требовать от Москвы разрешения на полеты над этими «грузинскими территориями, которые Россия оккупировала» — значит провоцировать, хотя непонятно зачем. Ясно, что Москва не может дать подобного разрешения, и Вашингтон должен обратиться непосредственно к Сухуму и Цхинвалу, а это также невозможно. Прежде всего потому, что в таком случае США косвенно признали бы их независимость, но еще и потому, что Абхазия и Южная Осетия не являются подписантами Договора об открытом небе. С другой стороны, Грузия является его подписантом, но и она в одностороннем порядке закрыла для России доступ в свое воздушное пространство еще в 2012 году, что дополнительно осложняет ситуацию с применением договора в этом регионе.
Что касается второй части замечания Помпео (о Крыме и Калининграде), то тут все не менее сложно. Вашингтон не признает присоединение республики Крым к Российской Федерации 2014 года, и тогда непонятно, на каком основании он требует от Москвы разрешения там летать. Если американцы не признают российскую власть в этом регионе и если из-за этого на протяжении многих лет сохраняют санкции против полуострова, то разрешение нужно было бы просить у Украины, которая тоже является подписантом договора. Конечно, Киев не может реально дать такое разрешение, однако лицемерно требовать его от России, власть которой над Крымом США не признают. Разве что цель всего этого — найти формальную причину, чтобы обвинить Москву в нарушении договора. С Калининградом ситуация особая. Этот регион, окруженный базами НАТО в Европе, насколько мал, что близ него постоянно пролетают американские и другие разведывательные самолеты и видят его, как на ладони. В полете американского самолета непосредственно над регионом было бы больше символизма, чем реальной пользы, но и это станет возможно в момент, когда Россия получит разрешение на полеты над Гавайскими островами.
На Западе выход Трампа из этого договора вызвал большую обеспокоенность, чем в России. Это подтверждается тем, что эту тему немедленно пустили в ход против американского президента в рамках предвыборной кампании. Демократ Элиот Энджел, известный критик Трампа и главный албанский лоббист, член комитета по иностранным делам Палаты представителей, тут же обвинил президента в том, что он нарушает процедуру выхода из договора, поскольку не проконсультировался с Конгрессом. Назвав договор «столпом стабильности, прозрачности и безопасности США и наших европейских союзников», Энджел заявил, что этот договор имеет решающее значение, в том числе для подписания нового договора СНВ. Забеспокоились и европейцы, а глава МИДа Германии Хайко Маас потребовал от США отказаться от этого решения. Такой шаг Трампа накануне выборов сочтут «ослаблением трансатлантического союзничества», однако сам по себе этот договор Америке больше не нужен.
Скорее, этот договор может войти в «торговый пакет», которым Дональд Трамп, если победит на ноябрьских выборах, воспользуется, когда будет торговаться на переговорах о новом СНВ с Россией и, как того хотел бы Вашингтон, с Китаем. Но если на Москву он, вероятно, и может надавить, угрожая новой гонкой вооружений, то на Китай это не подействует. У Пекина своя оборонная философия и намного больше денег в распоряжении, чем у России. Спецпредставитель президента США по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли заявил, что Вашингтон не заинтересован в новом СНВ, если это «просто договор ради договора». «Президент США не подпишет договор, не отражающий сегодняшнюю реальность и не делающий что-либо для большей реальной безопасности американского народа», — сказал Биллингсли, назначенный на этот пост совсем недавно — десятого апреля. По его словам, «Россия должна помочь посадить Китай за стол переговоров».
Россия на это отвечает, что в переговорах о стратегической стабильности должны участвовать американские союзники. «Потенциалы всех государств, которые располагают ядерным оружием, должны учитываться на будущих переговорах. В дальнейшем многостороннем процессе в этой области в обязательном порядке должны участвовать ближайшие союзники США, обладающие потенциалами в этой сфере. Это Великобритания и Франция», — сказал Рябков. Китай уже несколько раз давал понять, что переговоры его не интересуют и что его ядерный потенциал несопоставим с американским и российским. Рябков, уполномоченный по этим вопросам, сказал: «Американцы говорят: „Приведите нам китайцев за переговорный стол". А с какой стати?— возникает вопрос. С какой стати? Позиция КНР нам хорошо известна, мы относимся к ней с большим уважением, и коллеги в Вашингтоне могут не рассчитывать на то, что мы будем предпринимать какие-либо усилия для удовлетворения этого их пожелания».
Кто на прицеле у американской администрации
Подобные «резкие движения» накануне переговоров о новом СНВ наводят на мысль, что прийти к соглашению будет непросто. Тем более что новая гонка вооружений (пока в большей мере технологическая, чем количественная) уже в полном разгаре, и Россия в ней не отстает. Из всего сказанного следует, что сейчас «на прицеле» у США скорее Китай, нежели Россия, с которой США связывают «хорошие отношения», как выразился Трамп. Разумеется, эти отношения очень далеки от «хороших» и испорчены почти во всех сферах, однако также ясно, что у России и Китая есть свои козыри и своя логика.
Прежде всего — у Москвы, которая спрашивает, почему бы не охватить весь ядерный арсенал НАТО на новых переговорах об ограничении стратегических наступательных вооружений? И зачем привлекать Китай, если Россия не заключала с ним военный союз и не связана с ним официальными договоренностями о взаимопомощи, и уж тем более ни Россия, ни Китай не размещают свое ядерное оружие не зарубежных территориях, в отличие от НАТО? На эти вопросы у Вашингтона нет вразумительного ответа, и поэтому он давит на «партнеров по переговорам», выходя из стратегических договоров. Надеясь, что тем самым, как сказал Биллингсли, повысит «реальную безопасность американского народа», американская администрация делает мир все менее безопасным. Конечно, это не означает, что после возможной победы Трампа все кардинально не изменится и Вашингтон не займет намного более реалистичную позицию. Поскольку все-таки происходящее — только часть предвыборной гонки, даже если это гонка вооружений.