Италия предстала в неожиданном свете в ходе эпидемии, которая унесла больше 33 600 жизней, особенно в богатых северных регионах, в частности в Ломбардии (48% погибших), которые славятся качеством больниц. Критически настроенные к себе итальянцы удивили самих себя проявлением гражданских качеств, солидарности и настоящей национальной гордости в борьбе. Премьер Джузеппе Конте, глава неустойчивого и непопулярного до эпидемии правительства, руководил страной с помощью декретов, задвинув в сторону парламент. По всем опросам, сейчас он пользуется очень большим доверием населения, которое все же начинает ослабевать, поскольку связано с его государственной ролью, а не личными качествами.
Пройдет ли итальянское единство испытание снятия изоляции? По данным опроса IPSOS за май этого года, 63% итальянцев верили в возвращение раскола. Именно это и произошло. Прежде всего, по поводу экономических перспектив. До эпидемии в Италии был слабый рост, высокий долг (134% ВВП), низкая производительность, неэффективное руководство, не лучшая инфраструктура и отставание по инвестициям в образование, науку и инновации.
Сейчас прогнозы пророчат сильную рецессию, долг в 160% ВВП, банкротство предприятий, рост безработицы, углубление всевозможного неравенства и усиление бедности. Новый глава ассоциации глав предприятий Confindustria Карло Бономи жестко раскритиковал правительство, чья «политика может нанести больше ущерба, чем вирус». Он выступил за скорейшие инвестиции в ключевые и перспективные отрасли, а также предложил отказаться от ряда социальных достижений. Эти слова были в штыки восприняты властью и профсоюзами, которые, как и все обозреватели, опасаются социального взрыва, особенно на фоне попыток некоторых ультраправых активистов раздуть пламя.
Бесспорные козыри
Кричать о неизбежной катастрофе не стоит, поскольку у Италии имеются бесспорные козыри, в частности промышленного и людского плана. Тем не менее пока еще сложно сказать, позволят ли решения социально-экономического характера не только преодолеть последствия эпидемии, но и, наконец, решить структурные проблемы страны, на которые пролил свет кризис covid-19.
В политике противостояние идет с удвоенной силой. Напряженность и разногласия между центральной властью и регионами, которым принадлежат полномочия в сфере здравоохранения, проявились во время санитарного кризиса и сейчас продолжаются на разные темы. Существует и полемика между регионами: мало затронутый covid-19 юг собирается организовать проверки жителей севера, которые хотят приехать с рабочими или туристическими целями. Обычно это север смотрел на юг с насмешкой и недоверием, а теперь уже южане подозрительно косятся на северян.
Разногласия между правительством и парламентским большинством никуда не делись. Движение 5 звезд сбилось с курса. Демократическая партия (левоцентристы) переживает застой и осталось без лидера. Что касается Маттео Ренци, он безуспешно пытается вернуть хоть какое-то доверие к себе. И те, и другие попытались избавиться от ставшего неудобным Конте. Что касается оппозиции, рейтинги Маттео Сальвини пошли вниз, тем более что его нападки на иммигрантов меньше интересуют общественность. Выбивающиеся из общего хора голоса звучат даже в Лиге, которая тоже сдает позиции, хотя и остается главной политической силой.
«Братья Италии» (ультраправые) привлекают все больше сторонников, а «Вперед, Италия» Берлускони очень слаба. У трех этих партий разные стратегии, но первые две могут усилиться, переложив на власть ответственность за социальный кризис, выступая за закрытие границ, критикуя Брюссель и представляя себя лучшими защитниками итальянцев.
Италия все еще в Европе?
Хотя гипотеза досрочных выборов кажется сейчас маловероятной, политическая нестабильность и неопределенность сохраняются. Кроме того, встает множество важных вопросов. Отметим всего два: они сформулированы намеренно провокационным образом.
По опросу IPSOS в апреле этого года 61% итальянцев не доверяли ЕС. 44% считали, что Италии следует остаться в Евросоюзе, 23% выступали за выход из него, а 33% затруднились с ответом. 53% высказались за сохранение евро, но этот показатель упал на 12% по сравнению с 2018 годом. Изменится ли позиция итальянцев? Многое будет зависеть от решений на заседании Европейского совета 19 июня по плану Урсулы фон дер Ляйен (он был хорошо принят правительством, Демократической партией и Берлускони, вызвал смешанную реакцию Движения 5 звезд и критику Лиги и «Братьев Италии») и, прежде всего, его реализации. Сейчас история отношений Италии и Европы напоминает обманутую любовь. Восстановление доверия потребует долгой и тяжелой работы.
Стоит также задуматься о состоянии итальянской демократии. У нее относительно недолгая история. С 1946 года, когда на референдуме была выбрана республика после двух десятилетий фашизма, демократия не снискала особой любви. Как бы то ни было, несмотря на все недостатки, протесты и кризисы, она смогла утвердиться, выстоять под ударами, убедить итальянцев в своих преимуществах. При этом в стране уже не первое десятилетие существует глубокое недоверие (его поддерживают и разжигают популисты) к партиям, руководству и большинству государственных ведомств.
Опросы отражают стремление к судьбоносному сильному лидеру и авторитету государства, что вовсе не равно авторитаризму. Covid-19 усилил эту тенденцию. Обнародованный на прошлой неделе соцопрос показал, что 41% итальянцев принимают приостановку ряда демократических правил в чрезвычайной ситуации. Таким образом, демократии в Италии, как и во Франции, необходимо обновление.
Сможет ли Италия совладать с этими вызовами? Препятствий так много, и они так велики, что на этот счет могут возникнуть сомнения. Как бы то ни было, история дает нам пищу для размышлений. С 1945 года каждый раз, когда Италия оказывалась на краю пропасти, ей удавалось встать на ноги благодаря бесчисленным талантам, изобретательности и творческим силам, то есть всему тому, что в другое время называли ее гением.