Протесты и погромы в Америке вызвали эмоциональные дискуссии во всем мире, причем эмоции явно берут верх над рациональностью. Образованные жители «первого мира» готовы растерзать в клочья каждого, кто с ними не согласен, заклеймить его всякими скверными словами, придавить шеймингом (шантаж с определенными намерениями или попытка психологического давления) и кибербулингом (психологический террор в отношении человека — прим. перев.). И как можно в таких условиях призывать своих соотечественников критически относиться к, казалось бы, непоколебимым догмам отечественного «патриотического» мировоззрения? Что ж, как-то попробую.
Все уже, видимо, знают, с чего начались протесты. Сотрудник полиции задержал неоднократно судимого рецидивиста, который якобы расплатился фальшивой купюрой. Задержанный был под воздействием наркотиков. Сотрудник полиции прижал ногой к земле горло нарушителя, закованного в наручники и продолжительное время удерживал его, не смотря на неоднократные просьбы и самого задержанного и свидетелей происшествия. Закончилось это все смертью задержанного.
И тут самое главное. У сотрудника полиции была белая кожа, а задержанный был чернокожим. Поэтому миллионы людей во всем мире всколыхнула ярость: да это же расизм!
Ничего не напоминает?
Мне напоминает новость, которая незадолго до появления коронавируса на несколько дней стала предметом обсуждения на Украине — это так называемое «убийство за язык». Я, искренне говоря, совсем не знаю, что было в голове у американского сотрудника полиции. Как по мне, душить закованного в наручники человека, который уже лежит на земле, — неприемлемо. Как и жестоко избивать случайного прохожего на вечерней улице Бахмута. А дальше уже начинается политика.
Чернокожие действительно сотни лет в Соединенных Штатах подвергались угнетениям. К украиноязычным гражданам на востоке [Украины] в последние полвека действительно относились пренебрежительно или враждебно. Очень разным людям с очень разной мотивацией хочется каждый отдельный случай преподать, как вопиющее проявление близкой им проблемы. Вопрос только в том, что это даст.
Случай в Соединенных Штатах привлек внимание миллиардов людей во всем мире к проблеме расизма и борьбе против него. Можно долго спорить о формах и методах, о расизме в контексте черный и белый — но дело сделано, внимание привлечено, состояние вещей «после» уже никогда не будет как «до». Наконец, в бельгийском Антверпене свергнут памятник королю Леопольду II — жестокому основателю Конго, где в атмосфере полного бесправия и принудительного труда погибли миллионы местных жителей. Более сотни лет этот памятник стоял в центре города — а отныне его нет.
А что же с так называемым «убийством за язык»? А о нем практически все забыли. Подозреваемым инкриминируют умышленное телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, и разбой, направленный на завладение чужим имуществом, в сочетании с причинением телесных повреждений, а вовсе не за участие в террористической организации (сначала звучали и такие версии) или даже убийство на почве этнической ненависти.
О чем это свидетельствует? Никто не способен остановить идею, время которой наступило. Но также не стоит пытаться делать ставку на идеи, которые появляются ни ко времени, ни к месту. Так, я сейчас имею в виду отчаянные усилия слепить некое наднациональное образование — «украиноязычных украинцев» то есть «настоящих украинцев» — и противопоставить его «малороссам», «населению», «тупому большинству» и так далее. Мнимые «украиноязычные украинцы» не ощущают себя оскорбленными со стороны дискриминированного меньшинства в современном украинском государстве — как бы это кому-либо не хотелось представить. А последние президентские выборы показали, что подавляющее большинство тех, кто говорит на украинском языке, — даже в Прикарпатье и Тернопольщине — проголосовала вовсе не за того, кто сделал украинский язык одной из основ своей предвыборной кампании.
Подозреваю, что Америка разберется самостоятельно — несмотря на раскол общества по расовому признаку. На Украине, к большому счастью, раскола нет. Есть разные политические или даже геополитические симпатии с множеством переходных стадий. Но воспользуется ли этим Украина — большой вопрос. Хотя в 2014 году я — и, видимо, не только я — был реально удивлен, насколько стабильным оказалось наше общество при полной нестабильности государственных институтов. Даже не дееспособную армию удалось компенсировать усилиями волонтеров и добровольцев — а это не каждому обществу дано.
Я могу ошибаться, потому что не являюсь знатоком Соединенных Штатов. Но создается впечатление, что в этой стране, которая состоит из автономных государственных образований (штат — это своеобразное государство), основная роль по удержанию стабильности на общенациональном уровне принадлежит институтам государственной власти, прочным и надежным, которым доверяют граждане. У нас ситуация противоположная — недостаточное качество государственного управления при достаточно неплохом уровне однородности и адекватности общества. И именно поэтому существенно раздражают постоянные попытки некоторых деятелей сместить акцент с противостояния общества с коррумпированным государством на противостояние внутри общества, на разделение граждан Украины на «лучших» и «худших», «истинных» и «псевдо», «образованное меньшинство» и «тупое быдло большинство» и прочее. Также раздражают тезисы наподобие «с таким народом реформ не проведешь». Ну, конечно, вот на Диком Западе в свое время был идеальный народ для реформ, а где-то на Волыни сейчас — просто ужас! А на днях я наткнулся на еще более интересную дискуссию: люди всерьез обсуждали, что традиция почитания предков на Гробки (поминальные дни — прим. ред.) в приднепровских городах и селах — это «дика, московская традиция». В результате также появлялся аргумент «с таким народом в Европу не пойдешь».
Хуже всего, что люди, которые распространяют подобный бред, искренне верят в то, что это патриотично. Конечно, если постараться, то, когда еще можно будет расколоть общество: капля точит камень не силой, а частотой падения. Но скажите честно: оно вам надо?