В воскресенье Украина отмечает День своих Военно-морских сил. Накануне этого праздника «Думская» встретилась с недавно назначенным командующим ВМСУ контр-адмиралом Алексеем Неижпапой. Он любезно выкроил два часа из своего плотного графика и ответил на все вопросы: о своих замах и кадрах, о переходе на стандарты НАТО, о недостроенных и приобретаемых кораблях, жилье для моряков и их семей.
Контр-адмирал произвел впечатление человека собранного и вдумчивого, старался говорить коротко и по делу, вместо словосочетания «военно-морские силы» частенько говорил просто «мы». В общем беседа получилась интересной.
О кадрах
«Думская»: Правда ли, что вашим заместителем может стать начальник 198-го учебного центра капитан первого ранга Шаген Шайволодян? Насколько соответствует действительности все то, что по нему «накопали» журналисты и блогеры?
Алексей Неижпапа: По Шайволодяну не все гладко, но я хочу всех успокоить — никаким замом его не назначили и не назначат. Уже есть приказ министра обороны Украины. Заместителем командующего ВМС назначен капитан первого ранга Алексей Доскато. С самого начала это была война между Шайволодяном и некоторыми его подчиненными. Да, по этой воинской части есть уголовные дела, часть которых связана с хозяйственной деятельностью. Сейчас там полный контроль со стороны прокуратуры, ГБР, судов — все проблемы, которые есть, не скрывались, по ним проводятся соответствующие проверки и инспекции. Правоохранители должны дать соответствующую оценку.
— То есть Шайволодян не станет вашим замом?
— Во-первых, у него нет соответствующего образования и соответствующего прохождения службы — он не был моряком. Заместителем командующего может быть человек, который имеет морское образование и морскую подготовку. Шайволодян — начальник учебного центра, который занимается индивидуальной подготовкой. Возможно, далее он и будет занимать какие-то должности, у нас ротация происходит каждые четыре-пять лет. Но на должность замкомандующего его никто никогда и не рассматривал. Вопрос об этом никогда не стоял.
О кораблях
— В прессе как-то сообщали о возможном получении Украиной американских фрегатов типа Oliver Hazard Perry, но вот уже больше года об этом не вспоминают. Это еще актуальная тема?
— Фрегат Oliver Hazard Perry — это корабль экспедиционного флота для сопровождения конвоев, поиска подводных лодок в океане. Он был разработан в 70-х годах прошлого столетия. Да, это самый массовый тип американских фрегатов, построенных после Второй мировой войны. Однако это очень старые корабли. Его системы устарели. С них, еще когда они служили в составе флота США, сняли ракетное вооружение, использовались только артиллерийские системы. Из состава действующего флота они были исключены в 2015 году и уже пять лет находятся в резерве как устаревшие.
Второе — так как они предназначены для океанской волны, они имеют соответствующие размеры. Эти корабли гораздо больше «Гетмана Сагайдачного» по водоизмещению, по длине. И тут встает вопрос о базировании этих фрегатов. Сейчас нам просто негде их разместить.
Ну и третье, самое основное — это поддержание их технической готовности. Восстановление и эксплуатация этих кораблей будет стоить больше, чем покупка корветов.
Простой пример: вы приезжаете на разборку автомобилей, и там стоит «Фольксваген» 30-летней давности. Да, он даже в комплекте — на нем все есть, но он там стоит много лет. Как вы думаете, что лучше купить — его или любую пятилетнюю иномарку? Конечно же, что-то более новое — на таком авто вы будете увереннее себя чувствовать, чем на тридцатилетнем «Фольксвагене». Вот и с этими фрегатами так же.
— По информации СМИ, ВМС Украины перестали заказывать новые бронированные катера проекта «Гюрза-М»? Почему?
— Седьмая «Гюрза» сейчас проходит испытания — думаю, что в следующем месяце мы ее включим в состав Военно-морских сил. До конца года будет достроена еще одна единица — восьмая. Мы пока оставляем их восемь — это количество, которое нам необходимо.
— Будут ли закупаться специализированные противоминные корабли, тральщики?
— Это один из трех приоритетов, которые мы ставим для ВМС, потому что минная опасность на Черном море — это колоссальная угроза. Вероятность того, что в районах возле Одессы, Южного, Черноморска могут появиться вражеские мины, остановит все судоходство в нашем регионе. А это как-никак больше 7% ВВП. Естественно, ответственность за минную безопасность лежит на ВМС — именно мы должны ее обеспечить. Поэтому покупка новых противоминных комплексов и противоминных кораблей — это суровая необходимость. Все это заложено в задачи и в стратегию развития ВМС и является одним из приоритетов развития.
— Сюда цепляется вопрос о перспективах противокорабельного ракетного комплекса «Нептун», испытания которого завершились совсем недавно и оказались успешными. Есть информация, что сейчас на них даже нет госзаказа. Что дальше?
— Я являюсь председателем приемной комиссии, сам лично руководил пуском ракет и знаю этот комплекс очень неплохо (улыбается). Это хороший комплекс. Это прорыв в ракетостроении Украины. В мире не так много стран, которые могут себе позволить замкнутый цикл производства таких ракетных комплексов. До конца следующего месяца мы должны полностью подготовить соответствующий комплект документов по испытаниям «Нептуна». По результатам этой работы будет приниматься решение о закупке дивизионного комплекта со временем поставки в 2021 году. Существует направление в государственном оборонном заказе — есть такая статья, но нет финансового ресурса. Но сам финансовый ресурс будет перераспределен уже в этом году. Этот проект поддерживает президент и руководство Минобороны.
— Вопрос о недостроенных кораблях ВМС. Многих интересует будущее крейсера «Украина» и корвета «Владимир Великий».
— По крейсеру «Украина» принято решение, что он не будет входить в состав Военно-морских сил — это океанский корабль старого советского проекта. Все системы вооружения, которые на нем стояли, — они все российского производства. Сам крейсер — это большая мишень, и не более того. Чтобы он вышел в море, необходимо огромное количество других кораблей, авиации, нужно соответствующее обеспечение. Он расходует столько топлива, что хватит, наверное, нескольким областям. Он очень энергоемкий. Этот корабль был задуман как «убийца авианосцев», его задачей в 80-е годы прошлого века было уничтожение авианосных ударных групп Соединенных Штатов. У нас таких задач нет, поэтому использовать его по назначению мы не сможем. Нам надо уничтожать российские корабли, а у них таких авианосцев пока еще нет. Единственный их авианесущий корабль — «Адмирал Кузнецов» — находится на ремонте, который грозит стать вечным. В общем, авианосцев у России нет, поэтому «убийцы авианосцев» Украине не нужны.
А вот корвет — другое дело. Все наши партнеры по Черноморскому региону, в том числе Болгария и Румыния, разворачивают программы по корветам. В этом году они заложат сразу четыре таких корабля. А у этих стран территориальное море в несколько раз меньше, чем у нас даже сейчас, в условиях захвата РФ Крыма.
Это универсальный класс, который может выполнять задачи в Черном море, он имеет соответствующую систему противовоздушной обороны и мощные комплексы радиоэлектронной борьбы — это то, что делает его защищенным от огневого воздействия противника с воздуха. На малых кораблях такие комплексы поставить невозможно — физически не поместятся (это, видимо, камень в огород сторонников концепции «москитного флота», которые предлагают сосредоточиться на строительстве катеров, — прим. ред.).
По стоимости наш корвет выходит в полтора раза дешевле, чем такие же единицы наших партнеров. На него государство уже потратило полмиллиарда гривен — естественно, выбросить эти деньги невозможно: нас никто не поймет. Многие составные части этого проекта уже разработаны, изготовлены и будут поставлены и на этот корвет, и на «Гетман Сагайдачный», модернизация которого будет осуществлена уже в этом году. Корвет мы планируем спустить на воду в 2023 году.
Параллельно мы продолжаем этап разработки комплексов «Нептун» для постановки на морские платформы. Естественно, «Нептун» и пойдет на этот корвет — мы будем иметь полностью свой комплекс ракет, которые будут базироваться как на корабельных платформах, так и на береговых, и на авиационных платформах тоже.
Об Азовском море
— Планируются ли новые переходы из Одессы или Очакова в Азовское море? Расскажите, что ВМС собирается делать в этом регионе.
— Говорил много раз и повторю снова: Азовское море — это не лужа Российской Федерации. Если они думают, что они будут себя вести, как привыкли — у них не получится. Уже в этом году мы увеличим количество единиц в Азовском море. Мы должны получить из США самые современные катера типа Mark VI — всего 16 единиц. Естественно, часть из них обязательно будет в Азовском море. С ракетными комплексами на борту — более эффективными для этого региона.
Катера Mark VI — это универсальная платформа, на ней можно установить оружие и оборудование по нескольким направлениям, начиная от функции патрулирования и заканчивая высадкой диверсионных сил возле берега противника, оборудование для поиска и уничтожения мин, ракетные комплексы малой дальности для уничтожения противника. Mark VI обладают своей информационной системой — все катера этого типа находятся в одном информационном пространстве и передают данные онлайн. Теперь самое главное — уметь профессионально их использовать.
Необходимо отметить, что Штаты их планировали только для себя и, кроме как Украине, их еще никому даже не предлагали — это получилось потому, что мы разработали стратегию и поставили цели — как поэтапно развивать ВМС Украины. Это вышло благодаря слаженной работе предыдущего командования ВМС — и Игоря Александровича (Воронченко — прим. ред.) в том числе. На первых порах наши иностранные партнеры не понимали, что мы хотим и как мы это собираемся достигать. И вот когда была сформирована стратегия, поставлены задачи и выделены приоритеты, наши западные партнеры определились — как нам помогать. Все поэтапно расписано по годам и в ближайшее время должно быть принято на законодательном уровне Украины по нашим национальным стандартам.
— Россия нас очень хотела загнать на берег, лишить моря и объявить Черноморско-Азовский регион полностью своим.
— Если бы они хотели это сделать — сделали бы это еще в 2014 году. РФ ждет момента конфронтации. Естественно, когда начнется следующий этап агрессии с их стороны, они захотят это сделать незамедлительно — прошло шесть лет, но по-настоящему серьезных шагов по морю они не провели. А мы усилили оборону — усилили компонент морской пехоты, укрепили береговую безопасность. Сейчас, слава Богу, вектор изменился — сейчас мы делаем усиление на море. Президент и министр обороны дали ВМС карт-бланш: разрабатывается проект строительства новых мест базирования флота — мы не можем находиться только в маленькой гавани в Одессе и в маленькой гавани в Очакове. Для того, чтобы иметь сильный флот, мы должны иметь соответствующую инфраструктуру, нам нужно место, где ставить наши корабли. Жизненный цикл военного корабля — примерно 25 лет: его нужно содержать, ремонтировать, обслуживать. Сейчас принимаются решения, передаются земельные участки на берегах Черного и Азовского морей для создания достойных баз. Внимание со стороны государства сейчас уделяется ВМС большое — без нас не будет моря у Украины, а без моря не будет Украины. Понимание у руководства есть — это позитив, и мы его будем максимально использовать во благо Военно-морских сил.
— То есть вы хотите сказать, что из этапа выживания ВМС переходит на этап развития?
— Да, конечно. Предыдущие командующие ВМС провели колоссальную подготовительную работу. После выхода из Крыма нас было чуть больше двух тысяч, а сейчас — больше десяти тысяч. Наши морские пехотинцы, надо отдать должное командованию морской пехоты, — выполняют свои задачи и делают это успешно. Мы сейчас имеем хороший береговой компонент. В 2014-м его практически не было. По оснащению, по духу, по подготовке мы гораздо сильнее, чем были в Крыму, — ну, понятно, что не было тогда войны. Теперь моя задача сделать так, чтобы основной удар мы могли принять не на берегу, а на море. Мы должны сделать так, чтобы противник находился у своего берега, зная, что мы сильные. Сделать так, чтобы мы не ждали, когда он придет к нам.
О возвращении Крыма
— Адмирал Игорь Воронченко всегда декларировал, что мы вернем Крым и это будет при нашей жизни. А вы как считаете?
— Главная база Военно-морских сил Украины — это Севастополь. Я от этой идеи, принципа и месседжа никогда не откажусь. Если вы посмотрите — у меня в приемной висят фотографии кораблей — там на них написано «Севастополь». Я их специально повесил, чтобы все понимали, что главная база ВМС Украины — это Севастополь. Там я прослужил всю свою корабельную жизнь. Мы вернемся.
— Как будет развиваться наше противостояние с РФ. Вы военачальник, вы воевали на востоке Украины, что вы сейчас ожидаете от россиян?
— Мы готовимся к полномасштабной военной конфронтации, понимая, что если таковая произойдет, то, к сожалению, это будет много потерь — и наших воинов, и гражданского населения. Многие сейчас этого не понимают — хотя в стране седьмой год идет война.
— То есть вы рассматриваете вариант, при котором российские войска попытаются прорваться из Крыма на юг Херсонской области, чтобы дать возможность пустить воду из Днепра в Северо-Крымский канал?
— Я не исключаю таких действий со стороны Российской империи. Мы готовимся. Все рассказать не могу, но вот вам маленький факт. Дальность ракетного комплекса «Нептун» позволяет применять его с материковой Украины на подходах к Севастополю. Вот там и посмотрим.
— Может, это будет связано с обострением ситуации в Донбассе, ведь сейчас там относительное затишье…
— Я бы так не сказал. Если сравнивать с 2014-16 годами, сейчас там окопная война, к сожалению. Наши подразделения готовятся не только к окопной войне, но и к наступательным действиям — к работе подразделений в городских условиях, к выполнению задач и боевым действиям не только в обороне, к маневренным действиям. Путин никогда не отдаст нам Донбасс добровольно по Минским соглашениям, к сожалению. Только вынужденно — если сложится экономическая и геополитическая ситуация.
Как только мы поймем, что в Крыму начнет восстанавливаться канал, туда будет вливаться финансовый ресурс Российской империи (да, я так их называю: это империя с диктатором во главе), то это будет верным сигналом того, что РФ готовится к полномасштабной конфронтации. И тогда нам придется отвечать на вызовы.
О реформах в ВМС и сотрудничестве с НАТО
— Будет ли реформироваться наземный компонент ВМС — артиллерия, танки? Некоторые считают, что их у вас слишком много — будут ли сокращения?
— Есть определенный комплект, который необходим для решения соответствующих задач. Если они будут изменены, то и компонент будет меняться.
— А страшилка по поводу сокращения Вооруженных сил? Оно, действительно, происходит?
— Есть закон о численности Вооруженных сил Украины — согласно ему все и действует. Под эту численность и выделяется финансовый ресурс. Армия содержится на налоги, она не зарабатывает деньги, как некоторые правоохранители, которые собирают налоги и штрафы. Армия — исключительно расходная статья бюджета страны. Численность ВС определяет закон. Сейчас руководство Миобороны приводит численность Вооруженных сил к закону. Если хочется приобрести паритет с РФ, то тогда у нас Вооруженных сил должно быть больше миллиона — но это же невозможно. Будет у нас 250 тысяч или 500 — все равно армия Российской Федерации будет больше, это [по совокупности параметров] вторая армия в мире. Поэтому мы должны брать качеством — иметь подготовленный и хорошо вооруженный по последним технологиям личный состав. Украинские вооруженные силы должны быть высокотехнологичными и подготовленными. Вот и все.
— Расскажите о сотрудничестве с западными партнерами. Какие сейчас тенденции и задачи?
— Поначалу между нами было просто общение, чтобы выработать понимание — куда мы идем дальше. Это была информационная помощь на понятийном уровне. Этот этап уже пройден — проведены все консультации. В ВМСУ образца 2020 введена система управления предложена по стандартам НАТО, все Вооруженные силы уже перешли на эти стандарты. Обмен мнениями и организация взаимодействия между органами управления продолжается, но фактически мы уже работаем, как наши западные партнеры.
Один из главных приоритетов нашего сотрудничества — это материально-техническое оснащение армии, это понятно. Особенно это касается кораблестроения. Я обращаю внимание на противоминные корабли, потому что Украина не обладает соответствующим производственным и научным потенциалом, чтобы строить такие корабли. Мы никогда это не делали и не сможем это быстро реализовать. Поэтому данному вопросу я уделяю самое большое внимание. Дальше — поставка кораблей и катеров, которые смогут заполнить ту нишу, которая сейчас нам так необходима — это прибрежная зона, ближняя зона. Мы должны сейчас быстро заполнить эту нишу и перейти к следующему этапу — работа возле берега противника: это цель, которую мы сейчас ставим перед собой. И наши партнеры будут участвовать и в этом этапе.
Третье направление — это подготовка кадров. Корабль можно построить за два-три года, даже большой. А вот командира корабля подготовить — необходимо десять лет. Командира корабля, который готов управлять кораблем, применять его оружие и быть абсолютно совместимым с командирами кораблей наших партнеров в море — это та задача, которую мы ставим перед собой. Матроса, по минимуму, надо готовить год, старшину — минимум три года, а командира — десять. Это большой срок. И организация подготовки — то направление, которое мы бы хотели продолжать с нашими партнерами. Наши курсанты и дальше будут учиться в учебных заведениях стран НАТО: в Италии, в Великобритании, думаю, к ним добавятся и Соединенные Штаты, сейчас с коронавирусом это немного проблематично, но, я думаю, будет реализовано. Это подготовка по программе ORBITAL — вчера мы как раз встречались с британскими коллегами и наметили некоторые направления совершенствования нашей работы. Удачно, что и эта подготовка уже перешла из фокуса исключительно берегового компонента на морской.
Дальше — естественно, это учения Sea Breeze как один из самых главных инструментов перевода ВМС на стандарты НАТО. Я пять раз был руководителем этих учений с украинской стороны. Хочу сказать, что мы прогрессируем — и очень сильно. Если вспомнить учения 2014 года, сразу после аннексии Крыма, которые мы проводили в море, не заходя в Одессу, и сравнить с прошлым 2019 годом — это серьезный прогресс. Мы учили не просто корабли, тактические группы и тренировали какие-то эпизоды — там было сформировано полностью все, начиная от системы управления — от органа управления, который руководил учениями… И в море командиры кораблей общаются на одном языке, используют один понятийный аппарат — это то, что мы будем дальше продолжать и усовершенствовать.
Жилье для военнослужащих и ликвидация КЭЧ
— Вопрос о жилье стоит остро — многие уходят из армии просто потому, что им негде жить. Как решается этот вопрос?
— Вопрос правильный. Никакой военный не будет отдаваться службе полностью, если у него нет надежного тыла — своего дома, куда хочется возвращаться. Мы намерены сделать все, чтобы решить вопрос с жильем. В этом году в Одессе было выделено 18 квартир для офицеров. Сейчас поставлена задача увеличить эту цифру минимум вдвое, и до конца года, думаю, будет еще до полусотни квартир для военных, которые вышли из Крыма. Эта работа не остановится — мы будем продолжать добиваться, чтобы офицеры, старшины, матросы были со своим жильем.
Что касается Николаева, то в этом году мы сдали для 10-й авиационной морской бригады 44 квартиры на Чайковского — это штатно-должностное жилье для наших летчиков. Также были выделены квартиры для морской пехоты. В этом году откроются два общежития в Дачном (пункт постоянной дислокации 35-й отдельной бригады морской пехоты, — прим. ред.) и одно — в Николаеве для морской авиации. Кроме этого, до конца 2020 года в Дачном будут закончены казармы улучшенного типа для размещения контрактников — это кубрики до пяти человек со своей душевой и санузлом. Буквально вчера я там был и говорил с прорабом — мы пытаемся, чтобы это все выглядело достойно, и людям было приятно находиться там, возвращаясь с боевых задач.
В перспективе ждем 80-квартирный дом в Одессе в 217-м военном городке на Фонтане (Судостроительная — прим. ред.), который должны были сдать еще в 2016 году. В этом году, надеюсь, его закончат — это для офицеров штаба командования.
Не скажу, что все это позволит закрыть потребности в жилье для личного состава ВМС, но мы, действительно, делаем все возможное.
— Раз мы уже заговорили о Фонтане, как скоро закончится реконструкция зданий бывшего института сухопутных войск на 6-й станции, где планируют разместить штаб и институт ВМСУ. Работы ведутся очень медленно, если вообще ведутся.
— По решению руководства Минобороны, для того, чтобы уйти от всех непонятных непрозрачных схем, сейчас происходит реструктуризация квартирно-эксплуатационных частей по всей Украине — часть полномочий будет передана подразделению, которое подчиняется Генеральному штабу, часть полномочий передадут командующим видами войск, которые больше всего заинтересованы в реализации всех программ — нам надо дать жилье людям быстро и эффективно.
Реструктуризация направлена на то, чтобы убрать все лишние схемы, потому что, к сожалению, работали не на результат, а на процесс. Для нас, военных, нужен результат — построенное жилье. Это проблематика квартирно-эксплуатационных частей, которая была десятилетиями в вооруженных силах — еще, наверное, с Советского Союза. КЭЧ был нужен процесс — чтобы что-то строилось и на это шло финансирование, а конечный результат для тех, кто строил, не был важен — они же там не жили, не служили. Теперь вопрос ставится по-другому — теперь мы будем строить сами для себя и за это отвечать.
— И когда начинается эта реструктуризация КЭЧ? Получается, что офицеры, которые там служат, останутся без работы?
— Она начинается в ближайший месяц. Да, многие из них останутся без работы, особенно те, кто, мягко говоря, не были настроены на результат — я бы так оценил их действия.
О «шпионских скандалах»
— Недавно в сотрудничестве с РФ были обвинены двое военнослужащих ВМСУ — начальник Института Военно-морских сил Одесской морской академии капитан первого ранга Петра Гончаренко и командир корабля «Александр Охрименко» капитан второго ранга Анатолий Люлько. При этом о подозрении им не сообщали, и выглядит это все довольно странно. Что произошло и что будет дальше?
— Я вам скажу, как я отношусь к этому. Двадцать лет ситуация с Россией и все, что связано с нею и с событиями в Крыму, для меня имеет два цвета: белый — это украинский, и черный — это российский. Серого цвета я не воспринимаю. То бишь нельзя быть вроде украинцем и говорить: «Да, мы вышли», — и при этом поддерживать отношения с той властью, которая там находится сейчас. Для меня это неприемлемо и не было приемлемо никогда. Я лично вышел из Крыма 10 апреля 2014 года со всей своей семьей — посадил в машину жену, детей и начальника связи ВМС, кстати. Со всеми пожитками мы выехали. Мне тогда помог генерал Гуляк (начальник Военной академии генерал-майор Олег Гуляк — прим. ред.) — разместил вещи у себя, мы с ним дружны до сих пор, он единственный, кого я тогда знал в Одессе. Я не ездил в Крым после этого и не пустил свою жену — даже на похороны ее отца в 2015 году.
— То есть российский паспорт у вас точно не найдут?
— Миллион процентов вам гарантирую (смеется). Я это так воспринимаю. Жестко. Как бы там ни было, мне не звонит ФСБ. Есть какие-то бывшие военнослужащие, которые там уволились в запас до всех событий 14 года и остались в Крыму, они стараются навести контакт, но я им не отвечаю. Я не знаю, кто у них за спиной и кто все это пишет, потому что ФСБ может заставить пойти на предательство даже хорошего человека. Я к этому отношусь только так.
Что касается общения моих офицеров и российского паспорта у одного из них — я, конечно, понимаю, что многие оставили там жилье, ценности, родственников, — но я не могу понять, как у офицера Вооруженных сил Украины может быть паспорт страны, с которой мы воюем. Я к этому отношусь категорически — я поеду в Крым только тогда, когда там будет наш сине-желтый флаг. Все. Точка.
— А что с этими офицерами?
— Гончаренко передал полномочия временно исполняющему обязанности начальника института — я сегодня жду от него доклад. Будет объявлен конкурс на нового начальника института ВМС. Люлько отстранен от должности на время проведения расследования, его нет на корабле. Для меня неприемлемо, что мой офицер имеет российский паспорт.
О личном: про карьеру, семью, Крым и князя Киевского
— И, наверное, последний вопрос — почему вы выбрали такую судьбу — быть военным моряком?
— Я родился в Севастополе и там родились мои дети. Мой папа был военным моряком и врачом, и дедушка был врачом, и дядя тоже был врачом — у нас военно-морская медицинская династия. Я тоже думал быть военным врачом, но для этого надо было ехать учиться в Россию, а у нас украинская семья — корни из Винницкой области, фамилия — из Запорожской Сечи. Где я и где Россия? Я украинец. Когда Украина уже стала независимой, поступил в Севастополе в академию, окончил ее и стал военным моряком.
— Расскажите, как выходили из Крыма в 2014-м. Я знаю, что россияне тогда активно обрабатывали наших военных и особенно семьи.
— Россияне, действительно, проводили серьезную, хорошо подготовленную операцию — разговаривали и с женами, и с родителями, убеждали остаться. Но я всю свою сознательную жизнь прожил в независимой Украине, ни дня не служил ни в советской, ни в российской армии — был курсантом в украинском вузе, офицером ВМС Украины. Я родился на Украине, служу Украине — для меня никакой дилеммы не было вообще.
— Вас пытались обвинить чуть ли не в сдаче Академии ВМСУ…
— Да, тогда я исполнял обязанности начальника Академии ВМС. На момент начала захвата полуострова 23 февраля я находился в Киеве на учебе (в Национальном университете обороны Украины, — прим. ред.) — у меня была сессия, а 1 марта вернулся в практически уже захваченный Крым, продираясь через кордоны: стояли уже российские десантники, все было оккупировано. Прибыл в академию — это было как раз в тот день, когда контр-адмирал Березовский (тогдашний командующий ВМСУ, изменник родины, — прим. ред.) присягнул оккупантам. Когда я увидел это по телевизору, то чуть не заплакал: такой был сильный шок и удар — тот человек, с которым много лет служили, предал. В этот же день в академии меня встретил ФСБшник и спросил: кому я буду подчиняться — Березовскому или назначенному командующим ВМС Украины Сергею Гайдуку? Я сказал: «Вопрос не рассматривается. Ответьте мне лучше на два вопроса». Он говорит: «Давайте». Я продолжаю: «Вот вы назвали свой атомный подводный крейсер «Юрий Долгорукий». Кто такой был Юрий Долгорукий?» Он отвечает: «Основатель Москвы. Князь». Я говорю: «Ну да, Москвы. А князь чей?» Он не мог понять. Я говорю: «Князь Киевский. И похоронен в Киеве». После этого он молча развернулся и больше я его не видел никогда.
— То есть он выдержал только один вопрос от вас?
— Ну да (смеется). Больше предложений перейти на российскую сторону мне не поступало. Не вербовали. Было непонимание моей позиции со стороны родных жены, хотя она меня поддержала сразу, как только я сказал, что мы выходим на материк: «Если ты едешь — то собирайся, а если хочешь остаться — оставайся, но за тобой я не вернусь». Она ответила: «Нет, я не останусь, едем», — так мы и вышли. Просто другого пути не было.