26 февраля 1947 года Сталин принимал в Кремле режиссера Сергея Эйзенштейна и актера Николая Черкасова. Компанию генеральному секретарю составляли Вячеслав Молотов и Андрей Жданов. Беседа касалась событий 400-летней давности и ее отражения в кинематографе. У руководства партии возникло много замечаний по поводу блокбастера «Иван Грозный». Сталин был недоволен тем, что опричники в картине напоминают членов Ку-клукс-клана, Жданова возмущало то, что один из их руководителей, Малюта Скуратов, изображен в ней франтом, а Молотов ограничился замечанием, что в фильме мало показан народ.
Создавалась ли опубликованная недавно Владимиром Путиным статья о Второй мировой войне в сходных обстоятельствах, кто оказывал на него влияние, мы узнаем через несколько десятилетий. Однако Сталина и действующего российского президента, несомненно, объединяет страсть к манипулированию прошлым в политических целях и подход к конфликту 1939-1945 годов.
Статья «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим» — это тем не менее нечто большее, чем старательно сфабрикованный образ истории, созданный Путиным для того чтобы заручиться поддержкой внутри страны и легитимизировать захватническую политику Кремля в глазах зарубежных партнеров. Во многих фрагментах она выглядит искренним историческим манифестом, который отображает специфику коллективной памяти поколения российского лидера и значительной части общества. Эту коллективную память сформировал не Сталин, а обязанный своей позицией сталинским чисткам Брежнев.
Комсомол
Родившийся в 1952 году Путин принадлежит к первому послевоенному поколению. У него вряд ли сохранилось много воспоминаний об эпохе «оттепели» и десталинизации. Будущему президенту было всего 12 лет, когда Никита Хрущев лишился поста Первого секретаря ЦК КПСС. Его место занял Брежнев, оставшийся у власти на следующие 18 лет. Одна из задач, которую поставил перед собой новый лидер, состояла в том, чтобы воспитать послевоенное поколение в духе партийной линии. Молодежи надлежало привить революционный романтизм и гордость за социалистическую родину. «Нынешнее поколение юношей и девушек не прошло той суровой школы революционной борьбы и закалки, которые выпали на долю старшего поколения», — подчеркивал Брежнев на XXIII съезде КПСС в 1966 году.
Идеальным инструментом сочли чествование победы над Германией. Именно Брежнев заложил фундамент под культ Великой Отечественной войны, пропитанный духом милитаризма и сочетающийся с демонстрацией имперской мощи, который мы можем наблюдать в телевизионных трансляциях военных парадов. В первый раз после 1945 года парад на Красной площади прошел в 1965, тогда День Победы объявили праздничным днем. Подготовкой учебных материалов для молодежи по этому случаю занимался, в частности, 33-летний Александр Чубарьян, который до сих пор консультирует российское руководство.
Закалкой послевоенного поколения занялся комсомол. На рубеже 1960-1970-х годов в этой организации состоял каждый десятый гражданин в возрасте 14-28 лет. Комсомольцем по меньшей мере с 1972 года был и Путин. В 1975 году он состоял на учете в комсомольской организации Управления КГБ, где он, как написано в его характеристике, отвечал за организационную и спортивную работу. Другой представитель элиты, директор Службы внешней разведки и глава Российского исторического общества Сергей Нарышкин тоже начинал свою карьеру в комсомоле. В 1978 году он стал секретарем комитета ВЛКСМ Ленинградского механического института.
Оба они наверняка бывали на многих акциях, связанных с увековечиванием памяти о войне, и занимались их организацией. Молодые комсомольцы использовались также как бесплатная рабочая сила. Именно на их плечи часто ложилась забота о ветеранах. По официальным данным, в 1970 году обязательства помогать тем, кто воевал с Германией, приняли на себя два миллиона членов комсомола в Белоруссии. Популярностью пользовались также так называемые всесоюзные походы по местам революционной, боевой и трудовой славы. В их рамках создавались мемориалы, реставрировались памятники, проводились траурные мероприятия.
Одновременно специальные отряды следопытов занимались поиском мест битв и останков пропавших без вести солдат. Маршруты, длина которых порой составляла несколько сотен километров, молодые люди часто преодолевали пешком. Они ночевали в лесу, жгли костры и пели песни военных лет. Атмосфера приключения была прекрасной альтернативой серой действительности эпохи застоя, поэтому цифры не вызывают удивления: в 1982 году «Комсомольская правда» писала, что в предыдущие десять лет во всесоюзных походах приняли участие 60 миллионов человек.
На связанных с культом Великой Отечественной войны комсомольских мероприятиях звучали тезисы, призванные объединить прошлое с настоящим. Надписи на транспарантах пугали имперскими поползновениями США, реваншизмом ФРГ, подготовкой НАТО к войне. В 1967 году в Ленинграде на третьем слете победителей всесоюзного похода маршал Иван Конев подчеркивал, какое огромное значение имеет социалистический патриотизм и готовность отдать жизнь за родину. В походах он видел «подлинное единство поколений, составляющее смысл всей нашей жизни». Появляющаяся в статье Путина фраза о «кровной, живой связи между поколениями» — это попытка возродить атмосферу 1960-1970-х годов, которая выступает для российской правящей элиты точкой отсчета.
Активность комсомола не ограничивалась походами и помощью ветеранам. издательство «Молодая гвардия» выпускало миллионными тиражами брошюры и книги, среди которых особенно выделялись публикации, обвинявшие Запад в помощи Гитлеру. Проявлялась она в том, что, как можно прочесть также в статье Путина, «финансовые и промышленные круги» Великобритании и США взаимодействовали с немецкой промышленностью. Человек, живший в реалиях СССР, где не было частных предприятий, мог сделать лишь один вывод: руководство двух этих государств поддерживало Национал-социалистическую немецкую рабочую партию.
Сталин
Эхо брежневской политики слышится также в содержащейся в статье оценке действий Сталина накануне нападения Германии на СССР. «Если взять многие наши романы, кинофильмы и исторические „исследования", то в них совершенно неправдоподобно изображается вопрос о роли Сталина в Отечественной войне», — заявил Хрущев в своем докладе о культе личности, обвиняя прежнего начальника в игнорировании угрозы и поражениях первых месяцев конфликта. На какой-то момент благодаря этому выступлению появилась возможность вести дискуссии о фатальном 1941 годе.
С точки зрения Брежнева, такого рода обсуждения представляли опасность. Не случайно «Июль 41 года» Григория Бакланова (1964), «1941, 22 июня» Александра Некрича (1965) или вспоминания Константина Симонова «Сто суток войны» (1967) не были опубликованы или спровоцировали скандал. Книгу Некрича изъяли из библиотек, а его самого исключили из партии «за преднамеренное извращение политики Коммунистической партии и Советского государства накануне и в начальный период Великой Отечественной войны, что было использовано зарубежной реакционной пропагандой в антисоветских целях».
Решение Комитета партийного контроля при ЦК КПСС созвучно современному российскому уголовному кодексу, который предусматривает наказание в виде штрафа или лишения свободы за умышленное распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в период Второй мировой войны. Блокирование Брежневым процесса десталинизации оказало влияние на представления поколения Путина о Сталине и первых месяцах этого конфликта. Критику пресекли, неписанная доктрина Брежнева соответствовала латинской сентенции «о мертвых либо хорошо, либо ничего».
В официальную риторику вернулись тезисы, содержавшиеся в вышедшей под редактурой Сталина в 1948 году брошюры «Фальсификаторы истории», в которой говорилось о неизбежности нападения Германии и совершавшихся в этом контексте приготовлениях. Брежневские элиты предпочитали подчеркивать дальновидность лидера накануне войны, а не напоминать об ответе Сталина на сообщение с предупреждением об атаке, полученное им 17 июня 1941 года: «Т.Меркулову. Можете послать ваш источник из штаба германской авиации к *** матери. Это не источник, а дезинформатор». Соответствующий образ прошлого в коллективной памяти жителей СССР формировали не только книги, но и кино.
Когда Путин, проводя мысль об отсутствии дружеских отношений с Берлином, пишет о работе разведки и «военно политической борьбе» против Германии в 1939-1941 годах, создается впечатление, что это один из образов, сформированных кинематографом. Президент как-то признавал, какое огромное впечатление на него произвела картина «Щит и меч» (1967) — экранизация искажающего исторические факты романа военного корреспондента «Правды» Вадима Кожевникова. Кожевников (кстати, он приложил руку к запрету публикации книги Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», противоречившей официальной версии истории) описывал в нем приключения Александра Белова, который под именем Иоганна Вайса ведет разведывательную деятельность в Абвере и СС накануне начала войны.
Самосознание
Комментаторы публикации Путина обычно сосредотачивают внимание на манипуляциях и недоговорках. Замалчивание таких событий, как исключение СССР из Лиги Наций и расстрел польских офицеров в 1940 году, именование захвата Литвы, Латвии и Эстонии действиями, соответствующими международному праву, это сознательный и целенаправленный шаг. Упоминание о них нарушило бы цельность дискурса. Однако взгляд на этот текст не только как на циничное искажение истории в политических целях, но и как на манифест, демонстрирующий представления путинских элит о Второй мировой войне, открывает перед нами более широкое поле для интерпретаций. Если предположить, что многие фрагменты путинской статьи показывают образ реальной коллективной памяти российских руководителей, и сопоставить это с реалиями, в которых те росли, можно обнаружить элементы их самосознания, сформировавшегося под влиянием рассказов о военных подвигах, борьбе разведок, прозорливости Сталина и законной аннексии сопредельных государств. Здесь нет места для лозунга «никогда больше», темы Холокоста или страданий мирных жителей, поражений Красной армии в первые месяцы войны и охватившей в 1941 году Москву паники, когда с 16 до 18 октября из 438 государственных предприятий столицы сбежали 779 руководящих работников.
Статья служит очередным доказательством того, что память российских правящих элит несовместима с памятью европейской. Более того, возрастающая агрессивность России на международной арене явственно указывает, что она не готова во имя «ответственности перед нынешним и будущими поколениями» расстаться с противоречащими утверждениям историков представлениями брежневских времен. Но если постпутинская Россия, а появиться она может в не столь отдаленном будущем, от них откажется, слова Путина станут восприниматься просто как курьез.