Россия — не единственная страна, которая ставит интересы внутренней политики выше глобального сотрудничества в борьбе с коронавирусом.
Все мы ждем появления вакцины от коронавируса, но, когда ранее на этой неделе Россия объявила о том, что она станет первой в мире страной, одобрившей такую вакцину, никто не обрадовался. Ученые отметили, что клинические испытания российской вакцины не были проведены должным образом и что в ее испытаниях приняли участие менее 100 человек.
Энтони Фаучи (Anthony Fauci), директор американского Национального института аллергических и инфекционных заболеваний, сказал, что он «всерьез сомневается» в эффективности российской вакцины. Российская вакцина — это очевидный и потенциально опасный пиар-ход. «Это нелепо, — сказала глава российской Ассоциации организаций по клиническим исследованиям в интервью журналу Science. — Я испытываю лишь чувство стыда за нашу страну».
Эта загадочная российская вакцина вполне может оказаться неопасной. Лежащая в ее основе технология применялась для создания некоторых других одобренных вакцин, и Россия уже заявила, что до момента окончания всех испытаний получать ее будут только работники здравоохранения и представители некоторых других групп риска.
Между тем Китай без лишнего шума тоже разрешил применять вакцину, испытания которой пока не были завершены, в своих вооруженных силах. Но она вряд ли окажется эффективной — большинство вакцин оказываются неэффективными. Скорее всего, Россия хотела выдать вакцину, которая еще находится на стадии испытаний, за полностью готовую к применению вакцину, чтобы вызвать у россиян небольшой всплеск националистического дофамина. (Эта вакцина получила название «Спутник V» — намек на то, что она является своего рода преемницей советских ракет, которые когда-то обогнали Соединенные Штаты в космической гонке.)
На прошлой неделе Всемирная организация здравоохранения попыталась предостеречь от «вакцинного национализма», подчеркнув, что по-настоящему эффективную вакцину, которая поможет положить конец пандемии, можно создать только в условиях международного сотрудничества. Как и в случае с борьбой за средства индивидуальной защиты и реагенты, необходимые для проведения тестов, когда правительства принимали решения приостанавливать их экспорт, а Соединенные Штаты, по некоторым данным, вообще пытались перехватывать их поставки в международных портах, огромный спрос на вакцину может обернуться очередной ожесточенной борьбой за ограниченные ресурсы — только на этот раз никто пока не знает, какая из вакцин окажется по-настоящему эффективной и что именно они пытаются получить.
Между тем, пока некоторые проекты по созданию вакцин обещают сделать результаты своей работы как можно более дешевыми и общедоступными, другие проекты выглядят пугающе маркетизированными. Несколько недель назад я беседовал с одним финансовым аналитиком, который с нескрываемым удовольствием рассуждал о том, что основная американская вакцина-кандидат — вакцина mRNA компании Moderna — может стоить на мировом рынке более 70 долларов за дозу — такая цена неизбежно оставит беднейшие страны мира за бортом.
В ответ на это ВОЗ попросила страны присоединиться к ее программе Access to Covid-19 Tools («Ускоритель доступа к инструментам против covid-19»), часть которой посвящена финансированию исследований, находящихся в открытом доступе, и закупке вакцин для того, чтобы гарантировать их справедливое распределение. Этот проект недавно получил 8 миллиардов долларов от группы стран Евросоюза, от Фонда Билла Гейтса и благотворительного фонда Wellcome Trust. Это довольно обнадеживающая сумма, однако, скорее всего, она померкнет в сравнении с теми потоками денег, которые отдельные страны будут расходовать на то, чтобы создать вакцины самостоятельно. За минувший месяц Соединенные Штаты подписали или начали переговоры по вопросу о заключении контрактов на поставку потенциальных вакцин с такими компаниями, как Pfizer (2 миллиарда долларов), GlaxoSmithKline (2,1 миллиарда долларов), Moderna (1,5 миллиарда долларов) и AstraZeneca (1 миллиард долларов).Соединенное Королевство уже подписало шесть таких контрактов в общей сложности на 340 миллионов доз, хотя информации о цене на них пока нет.
Называть это «вакцинным национализмом» бессмысленно, потому что каждая стадия коронавирусного кризиса была отмечена всплеском национализма. На каждой стадии этого кризиса страны, которые прежде активно поддерживали идею взаимосвязанного мира, начинали открещиваться от нее и метаться в гневе, осознавая, что существующая система больше не отвечает их интересам. Вспомните, к примеру, внезапное осознание президентом Трампом того, что, несмотря на свое огромное богатство, Соединенные Штаты больше не производят лекарства (а также защитные костюмы, маски и аппараты ИВЛ).
Одним из самых пугающих моментов на ранних стадиях текущей пандемии стало осознание того, что самые богатые и вроде бы самые сильные страны мира допускали грубые ошибки в борьбе с ее распространением — из-за небрежности политического руководства и последствий многолетнего пренебрежительного отношения к их национальным институтам. Между тем более мелкие государства, такие как Вьетнам и Южная Корея, сработали блестяще. Тем не менее, поскольку мы обладаем склонностью с одержимостью сравнивать итоги, на ранних этапах это не было игрой, в которой может быть только один победитель. Все могли оказаться на месте Новой Зеландии.
Если вакцина действительно позволит положить конец этому кризису, будет по-настоящему страшной трагедией, если те страны, которые до настоящего момента терпели неудачу, вдруг смогут превратить сложившуюся ситуацию в игру, в которой самая богатая нация будет закупать больше всего вакцин, оставив всех остальных за бортом.