«На всякий случай Москва обдумывает, чего можно было бы добиться в Белоруссии применением военной силы. Но я не думаю, что кто-то настаивает на этом подходе», — заявил «Правде» Марк Галеотти, эксперт по России и автор книги «Нам нужно говорить о Путине». Специалист объясняет, как Москва смотрит на события в Белоруссии и демонстрации против режима Александра Лукашенко, который фальсифицировал президентские выборы.
Pravda: Каковы сейчас приоритеты российского президента Владимира Путина в связи с событиями в Белоруссии?
Марк Галеотти: Москве происходящее крайне неприятно. Она обеспокоена тем, что в сложившейся ситуации благоприятных вариантов у нее не осталось. Сначала Кремль надеялся, что Лукашенко удержится у власти, хотя его позиция и ослабла. Путин не слишком ему симпатизирует, но хотя бы хорошо его знает. Тем не менее Москва обдумывает, что будет после Лукашенко. Самый неблагоприятный сценарий, с российской точки зрения, — переориентация Белоруссии на Запад. Местная оппозиция выступает против Лукашенко, но не против России. Если так и останется, Москва может прийти к выводу, что это приемлемо. Так было в случае с Арменией. Но если Кремль почувствует, что теряет Белоруссию, то забеспокоится.
— Может ли Москва избавиться от Лукашенко в случае, если не увидит угрозы переориентации Белоруссии на Запад?
— Не думаю, что россияне обдумывают нечто, что могло бы напрямую привести к свержению Лукашенко. Но, с другой стороны, они могут подобное поддержать. Посмотрим, к чему приведет разговор Путина с немецким канцлером Ангелой Меркель (лидеры побеседовали по телефону вчера — прим. авт.). Если Европейский Союз захочет предпринять какие-то конструктивные действия, то ему следует напомнить России, что Белоруссия не Украина. Возможно, заинтересованные стороны начнут переговоры о передачи власти из рук Лукашенко. Я не утверждаю, что Путин проявит к этому интерес, но исключить этого тоже нельзя.
— Насколько велика вероятность, что Россия рассматривает возможность военного вмешательства в белорусские события в той или иной форме? Если ли в ближайшем окружении Путина те, кто поддерживает такой сценарий?
— Я допускаю, что это обсуждается. По крайней мере на всякий случай Москва обдумывает, чего можно было бы добиться в Белоруссии применением военной силы. Но я не думаю, что кто-то настаивает на этом подходе. Да, этот вариант рассматривается, но как крайний. Ведь возможно, что хотя бы часть белорусской армии выступит против вмешательства России. Кроме того, при таком варианте Москва как бы возьмет на себя ответственность за обнищание страны. Но, что главное, это полностью перечеркнуло бы позитивное отношение белорусов к России.
— Но если Москва все же решится на военную операцию, какой она может быть? Вторжение превзошло бы по масштабам операцию 1968 года в Чехословакии, или Россия скорее незаметно отправила бы туда «зеленых человечков»?
— Проблема в том, что в Белоруссии Россия не найдет тех, кто поддержал бы «зеленых человечков», как было в Крыму, на Донбассе или в Южной Осетии. Спецподразделения могут быть очень эффективными в том, что делают, но они не могут противостоять регулярной армии. Если проводить параллели, то напрашивается пример советского вторжения в Афганистан в 1979 году, когда речь шла о смене лидера. Однако в СССР предполагали, что операция будет непродолжительной. Если бы россияне решили вторгнуться в Белоруссию, они могли бы сказать, что во всем плохом виноват Лукашенко и что их пригласили новые лидеры, которых бы выбрал сам Кремль. Но при этом Москва надеялась бы, что начинать боевые действия ей не придется. Она просто устроила бы демонстрацию силы, чтобы белорусы поняли — покидать российскую сферу влияния им нельзя. Но опять-таки, как в случае Афганистана, я не думаю, что все вышло бы так просто.
— Однако в случае вмешательства России, по-вашему, она добивалась бы установления нового режима, а не спасала бы Лукашенко?
— Однозначно. Лукашенко уже утратил всю легитимность. Москва не слишком ему симпатизирует. На протяжении многих лет Лукашенко вел свою игру, стараясь настроить Запад против России и наоборот. Кремль не доверяет ему и недолюбливает его. Никто в Москве не будет плакать по Лукашенко. Россию интересует Белоруссия как таковая.
— Следует ли Западу четко дать России понять, что в случае военного вмешательства в Белоруссии взаимоотношения с Москвой снова значительно ухудшаться?
— Не думаю, что это поможет. Я вижу, как на Западе многие бьют себя в грудь и кричат о том, что в связи с Белоруссией нужно занять жесткую позицию при общении с Путиным. Но если российский президент решит вмешаться, угроза дальнейших западных санкций его не остановит. Путин знает, что НАТО не бросится защищать Белоруссию. Слишком же агрессивная позиция может вызвать у Кремля ощущение, что Запад пытается, так сказать, украсть Белоруссию. Москва может воспринять это как вызов. Мы знаем, что среди людей Путина есть ястребы с параноидными наклонностями, которые уверены: Россия должна показать силу, чтобы отпугнуть Запад. Они могут заявить, что в Белоруссии Запад испытывает Москву на прочность и что отступать нельзя. Сейчас нам следует донести до России, что все происходящее — это внутреннее дело Белоруссии и что нужно найти такое решение, которое минимизирует кровопролитие и хаос. В долгосрочной перспективе нам следует настаивать на западных ценностях и на том, что наша система привлекательна. Велика вероятность, что есть страны, которые ее выберут, и сейчас не следует ускорять этот процесс. Если мы будем слишком усердствовать, Путин может почувствовать, что мы загоняем его в угол, и постарается вырваться из него.
— Вы сказали, что Лукашенко утратил всякую легитимность. По его версии, в ситуацию в Белоруссии вмешиваются другие страны и НАТО. Он делает это от отчаяния, видя, что у него не остается возможностей выйти из ситуации без потери власти?
— Да. Интересно, что перед выборами он говорил, то это Россия вмешивается в дела Белоруссии. Эра Лукашенко заканчивается. Ему нечего предложить. Он испробовал уже все, что делал раньше. И насилие, и слова о внешнем вмешательстве. Но смешно думать, что внешние силы действительно принципиально влияют на большинство белорусов.