Когда Иван Грозный осознал, какой доход ему может принести налог на водку, он запустил в действие губительный процесс. Потребление алкоголя идет на пользу бюджету России, но имеет ужасные последствия для ее населения и экономики.
«Без водки ранимая русская душа и жестокая действительность выцарапали бы друг другу глаза. Алкоголь помогает русскому примириться с жизнью», — саркастически замечает русский писатель Дмитрий Быков. Как считают многие, Россия и водка нераздельны. Поэтому было нетрудно написать историю этой страны в виде истории водки.
Принято считать, что она началась с Ивана Грозного. Победив татар в 1552 году, он сделал ценное открытие: оказалось, что в Казани налоги с питейных заведений составляют весомую часть ее вечно дефицитного бюджета. И вот, возвратившись в Москву, он открыл там первый кабак — дом, в котором не было ни мебели, ни еды, а только крепкая выпивка.
Поначалу кабак предназначался только для его верных слуг опричников — тайной полиции, которая под названиями Третье отделение, охранка, ВЧК, ГПУ, НКВД, КГБ и ФСБ продолжает жить вот уже несколько столетий. Вскоре число кабаков достигло восьми, а еще чуть позже они появились в каждом городе. Чтобы широкой рекой текла не только водка, но и налоги в царскую казну, государь приказал загонять своих подданных в кабаки чуть ли не плетьми. И никого не волновало, что там они порой пропивали все, что у них было.
Правда, одну привилегию им предоставили: в кабаке людей нельзя было арестовывать, независимо от того, какое наказание им грозило. Однако длилось до тех пор, пока они не пропивали последний рубль и последнюю рубашку. Тогда их вышвыривали наружу, и там они попадали в руки правосудия, которое на самом деле таковым не являлось.
«Почти половину нашего нынешнего бюджета мы оплачиваем питейным налогом, то есть пьянством и испорченностью народа», — сетовал Федор Достоевский. А Лев Троцкий писал: «Увеличение количества нерабочих дней, небрежность в работе, брак, поломанные машины, участившиеся несчастные случаи на производстве, пожары, драки, оскорбления и т.д. — вред от таких вещей оценивается в сотни миллионов рублей в год. Государственная промышленность теряет через водку не меньше, чем через нее приобретает бюджет. Она теряет бесконечно больше из-за водки, чем в действительности получает из бюджета».
От 30 до 40 процентов составлял «питейный сбор», как называли этот источник дохода, в государственном бюджете царской России. Сначала в виде налога на производство, затем налога на потребление. При большевиках после октябрьской революции на доходы от спиртного также приходилось от четверти до трети бюджета. Об это разбивались все попытки хоть как-то ограничить пьянство — как при царе, так и при Ленине. И совсем недавно, при Михаиле Горбачеве, генеральном секретаре КПСС, который верил в том, что может реализовать свои «Меры по преодолению пьянства и алкоголизма» и которого поэтому презрительно называли в народе «минеральным секретарем».
Владимир Путин, хорошо понимая, что водка способна не только поддерживать государственный бюджет, но и его власть, ориентируется на принцип Екатерины Великой: «Пьяным народом легче управлять». Поэтому в 2015 он не поднял, а снизил налог на алкоголь. Как он уверял, только для того, чтобы подорвать основу самогоноварения. На самогон по разным оценкам приходится треть всего потребляемого в стране алкоголя.
Но и это ни к чему не привело. Так же как и постановление, согласно которому чистящие средства, лосьоны после бритья, косметические растворы, средства для дезинфекции, различные незамерзающие жидкости, содержащие более 28 процентов этилового спирта, должны стоить не меньше алкогольных напитков, чтобы их не потребляли как заменители таковых. Сообщения о том, что то там трое или четверо, то тут десятеро или одиннадцать, иногда даже сразу сорок мужчин и женщин погибли, выпив вместо водки какие-то суррогаты, в России до сих пор не редкость.
Но это не единственная головная боль, с которой приходится жить любителям водки. В мае 2020 года один из апелляционный судов в Гааге подтвердил решение Международного арбитража по делу акционеров «Юкоса» против российского государства и подтвердил правомерность ареста активов государственного производителя водок «Столичная» и «Московская» в размере 57 миллионов долларов. Этот факт определенно не привел Кремль в восторг. Потому что там водку ценят не только из-за приносимых ею солидных доходов в госбюджет. Кремлевские господа умеют использовать ее и в других целях.
Еще Иван Грозный, постоянно опасавшийся покушений, любил спаивать своих придворных, чтобы у тех развязывались языки. Петр Великий, который начинал и заканчивал день, как следует выпив, поступал точно так же. Он ввел такое понятие, как «штрафная». Если кто-нибудь опаздывал на аудиенцию или на ассамблею, то должен был осушить штрафной кубок объемом в один литр. Поставить подобные сосуды на стол было нельзя, ибо они были устроены таким образом, что их можно было ставить на стол только верх дном, то есть пустыми.
Да и вообще было принято выпивать бокал до дна. «Сто грамм» считались минимумом. Поэтому для некоторых иностранных дипломатов или послов застолья в Санкт-Петербурге заканчивались смертью. Как царь Петр вел себя и Сталин. Об этом рассказывали, набравшись мужества после смерти диктатора, его приближенные Никита Хрущев и Анастас Микоян. Например, что в августе 1939 года во время подписания пакта Молотова-Риббентропа Сталин, ухмыляясь, признался гитлеровскому министру иностранных дел, что вместо «чертовой водки» он пьет легкое крымское вино, также совершенно бесцветное.
А вот его более поздний преемник Борис Ельцин был человеком другого толка. Об этом свидетельствуют истории решений, которые он принимал якобы в водочном угаре. Но тогда Ельцин был не одинок. Во время его президентства (1991-1999) потребление алкоголя в стране резко возросло. Считается, что в тот период среднестатистический русский мужчина выпивал 34 литра чистого алкоголя в год. Это соответствует полулитру 40-градусной водки в день. В 2003 году этот показатель составлял все еще 20,4 литра, в 2016 году — всего 11,7 литров.
Правда, только с той разницей, что на мужчин приходится по 18,7 литра, а на женщин всего 5,8 литра. Так, во всяком случае, значится в статистике Всемирной организации здравоохранения, которая ориентируется на официальные данные.
Но то, что гонят на кухнях, на задних дворах или на просторах страны в этой статистике не учитывается. Писатель Венедикт Ерофеев, сам горький пьяница, написавший в 1969 году русскую алкоголическую поэму «Москва — Петушки», считал поэтому: «Все ценные люди России, все нужные ей люди — все пили, как свиньи. А лишние, бестолковые — нет, не пили». Потому что, добавлял он, «пьющий просто водку, сохраняет и здравый ум, и твердую память или, наоборот, теряет разом и то, и другое».