Россия хочет с помощью газопровода «Северный поток — 2» обойти Украину, но сэкономить на транзитных сборах хотят также и немцы. Об этом в интервью Seznam zprávy заявил Вели-Пекка Тинккинен (Veli-Pekka Tynkkynen), эксперт по энергетике из университета Хельсинки.
Seznam zprávy: На прошлой неделе я говорил с двумя чешскими экспертами в области энергетики. Оба они сказали, что для остановки газопровода «Северный поток — 2», о которой заговорили из-за отравления Алексея Навального, уже слишком поздно. Вы согласны с этим мнением?
Вели-Пекка Тинккинен: Согласен в том смысле, что этот инфраструктурный проект будет достроен, пусть и с опозданием, вызванным санкциями, которые американцы ввели против компаний, участвующих в строительстве. Однако нам скорее нужно задаться вопросом, может ли «Северный поток — 2» выступать в роли экономического товара. Ведь ходят разговоры о том, что США могут ввести санкции против компаний, которые будут покупать газ из него.
— Нужен ли Европейскому Союзу вообще «Северный поток — 2»? Его противники утверждают, что мощностей имеющихся газопроводов достаточно и что «Северный поток — 2» — только инструмент геополитического влияния России… По-вашему, россиянам он нужен из-за Украины?
— Да, им он нужен из-за Украины, обойти которую они хотят по нескольким причинам. Помимо геополитической, я упомянул бы и геоэкономическую: Россия хочет прямого экономического взаимодействия с Германией. Отчасти это понятно, но, разумеется, в какой-то мере является частью геополитической игры. Свою роль играют и транзитные сборы, которые не хочет платить ни Россия, ни Германия. С экономической точки зрения я их понимаю: бизнесу просто нужно постоянное поступление энергоносителей, а геополитика ему не интересна.
Но если судить только с экономической точки зрения, то от нас уходит главное — значение энергетической мощи и влияния. Помимо экономики, мы должны учитывать также аспекты безопасности. Так мы возвращаемся к роли Германии и Европейского Союза как игроков в энергетическом секторе и к тому, как нам смотреть на подобные проекты и риск впасть в зависимость, с ними сопряженный.
— Одной из причин, заставляющих Германию настаивать на запуске газопровода, может быть и тот факт, что в борьбе с климатическими изменениями она останавливает атомные и угольные электростанции. Может ли Германия реализовать свою программу Energiewende без российского газа?
— Да, это возможно. В последние годы мы видели, что произошло в Европе и в Германии, в частности. Появилось множество инфраструктурных проектов в области возобновляемых источников энергии, возросли их мощности. Но, с другой стороны, по-видимому, не избежать некоторой отсрочки, поскольку газ рассматривается как замена на время, пока ветряной и солнечной энергии недостаточно. В этом смысле газ играет свою роль и в немецкой программе Energiewende.
Но газ поступает не по одному единственному газопроводу. Конечно, по-прежнему можно закупать и тот, который идет через Украину. Но тут уже встает политический вопрос и вопрос стоимости. Так что нельзя сказать, что без «Северного потока — 2» программы Energiewende не будет.
— В 2016 году восемь европейских стран подписали письмо против строительства «Северного потока — 2». Финляндии в их числе не было. Так как ваша страна, российский сосед, смотрит на достройку этого газопровода?
— Финляндия заняла очень интересную позицию, связанную с нашей геополитической ситуацией. С самого начала в Финляндии велись оживленные споры на эту тему, однако на нее смотрели как на техническую или узкоспециальную проблему. Обсуждались возможные последствия для окружающей среды. О геополитике никто не говорил. Такой была официальная финская позиция в отношении газопровода.
Но за кулисами все намного сложнее. Финская энергетическая компания Fortum купила мажоритарную долю в немецкой фирме Uniper (это одна из компаний, финансирующих строительство газопровода — прим. авт.). Fortum является государственной компанией, и, таким образом, финское государство стало одним из участников строительства «Северного потока — 2». Поэтому сейчас ситуация очень отличается от двух- или трехгодичной давности. Сейчас в Финляндии заметна тенденция еще больше не политизировать и не критиковать этот проект. Fortum инвестировала миллиарды евро в российский энергетический рынок, и если теперь кто-то будет критиковать «Северный поток — 2», это повлечет проблемы для ее бизнеса в России.
— Может ли газ после отказа от угля стать для Европы своего рода переходным средством на время, пока она полностью не перейдет на возобновляемые источники энергии?
— Если обратиться к европейской истории последних 30 лет, то о газе именно так и говорили. Нам нужен газ, который менее вреден, чем, например, уголь, от которого мы хотим отказаться. Газ считали хорошим источником энергии на случай, если ветра и солнца будет недостаточно.
Но не обязательно смотреть на ситуацию именно так. У нас есть и другие возможности. Часто говорят, прежде всего, о водороде. Если остаются излишки ветряной и солнечной энергии, мы можем хранить их с помощью водорода вместо того, чтобы пользоваться газом.
— Финляндия продолжает строительство АЭС «Олкилуото 3». Однако ее завершение отложили на 2022 год, и общая стоимость в три раза превысит первоначально запланированную правительством. Как на это смотрит финская общественность? Поддерживает ли она строительство?
— По-разному, общество разделено. Силен лагерь противников этой АЭС, но в промышленных кругах царит убеждение, что она нам нужна. Кроме того, повышение стоимости электростанции не единичный случай. Точно так же подорожала электростанция фирмы Fennovoima, которую в Финляндии возводит Росатом.
— Учитывая опоздание и удорожание вашей АЭС, как вы смотрите на план чешского правительства построить новые реакторы на АЭС «Дукованы»?
— Я не слышал о планах относительно новых реакторов. Но раньше я, конечно, слышал о ситуации вокруг АЭС «Темелин». Я знаю, что Чехия позитивно настроена к атомной энергии. Но нам нельзя забывать, что Росатом, который сегодня способен строить АЭС по всему миру, является компанией, финансируемой государством. То есть это не обыкновенная коммерческая фирма, которая продает что-то по цене, покрывающей все расходы.
Например, электростанция компании Fennovoima, которую в Финляндии строит Росатом, получает государственные средства от продажи нефти и газа.
(…)
— Если ненадолго забыть о ценах и расходах, вызывает ли у вас страх строительство реакторов по российской технологии? Я имею в виду не безопасность реакторов, а российское влияние и геополитику…
— Это сложнее, чем безопасность сама по себе. Что касается Финляндии, то у нее зависимость иного рода — не такая, как в случае нефти или угля. Мы не замечаем, как Россия посредством энергоносителей распространяет свое влияние. Дело не в одном газопроводе. Она делает это по-разному. Россия торгует с отдельными странами Европейского Союза и использует не только газ, но и нефть и атомную энергию. В общем, все сразу.
Мы видим возможную зависимость внутри одного сектора, но русские активны и в других сферах, и в рамках своей стратегии они пользуются своим влиянием во всех секторах, включая контроль над границами и авиацию. Приведу вам пример: когда несколько лет назад разразился миграционный кризис, внезапно в финской Лапландии появились беженцы из России. За последние десятилетия такого не случалось, даже при Советском Союзе. Это было ясной демонстрацией российской силы. «Если вы не согласитесь на строительство АЭС с Росатомом, мы можем сделать и еще кое-что», — такова стратегия русских на переговорах со странами-членами Европейского Союза. Дело не в одном секторе или товаре, и мы должны это понимать.
— Если я вас правильно понимаю, ЕС должен занять единую позицию в отношении России…
— Да, это единственный инструмент, которым мы можем воспользоваться, чтобы не оказаться на позиции слабого в отношениях с Россией.