О политическом кризисе в Киргизии, его внутреннем и геополитическом значении, причинах и последствиях мы поговорили с бывшим послом и специалистом по среднеазиатской проблематике Петром Юзой.
Argument: Сразу после парламентских выборов четвертого октября среднеазиатская Киргизия погрузилась в политический кризис. Люди не согласны с результатами. Начались протесты и столкновения на улицах Бишкека. Избирательная комиссия признала выборы недействительными. Премьер страны подал в отставку, а президент вступил в диалог с оппозицией, которая сформировала Координационный совет оппозиции. Выборы планируется повторить. Подобный сценарий нам известен и по другим странам постсоветского пространства. Отличается ли как-то киргизский?
Петер Юза: Давайте посмотрим на происходящее в широком контексте и, что главное, учтем местную специфику. Политические процессы в Киргизии традиционно (это подтверждает современная постсоветская история страны и отличает ее от остальных государств Средней Азии: Казахстана, Таджикистана (там президентские выборы прошли неделю назад, и пока там все спокойно), Туркменистана и Узбекистана) протекают стремительно, бурно и, что главное, трудно прогнозируемо. Однако это не исключает повторения сценария. События в Киргизии подтверждают опасения по поводу управляемой анархии, которую, как под копирку, определенные силы сеют повсюду, ставя под сомнение любой избирательный акт, если он меня (нас) не устраивает.
Сейчас страна де-факто переживает ранний постреволюционный период и постепенно привыкает к результатам третьей постсоветской революции. Избирательная комиссия признала выборы, которые состоялись в Киргизской Республике шестого октября недействительными, и поэтому повторные выборы в Жогорку кенеш (однопалатный парламент) должны состояться 20 декабря 2020. Это решение подсказывалось самой динамикой процессов в стране, а также было вызвано необходимостью успокоить ситуацию. Внеочередные выборы президента запланированы на 17 января 2021 года.
Вы спрашиваете, приведет ли будущая консолидация к стабилизации политических процессов в Киргизии. Я не знаю и возвращаюсь к тезису из начала нашей беседы о том, что прогнозировать что-либо в случае Киргизии очень сложно. Однако, честно говоря, я бы хотел, чтобы сработал принцип «в третий раз все ладком». Сам бывший президент Жээнбеков в своем заявлении об отставке (15 октября 2020) предупредил киргизское общество о двух вещах. Во-первых, он опасается, «что ситуация близка к двустороннему конфликту». Во-вторых, он сказал, что «ни одна власть не хочет ставить целостность государства под угрозу».
Правда, прежние президенты живут в вынужденном изгнании (в Белоруссии или Российской Федерации), а один по правомочному приговору суда отбывает продолжительный срок в тюрьме, откуда ему удалось ненадолго вырваться. Пока у бывшего президента С. Жээнбекова есть гарантии от временной революционной власти, что в соответствии с законом он сможет пользоваться всеми привилегиями бывшего президента. Это политическое новшество и широкий политический жест. Так ли все будет на самом деле, сказать сложно.
— Как вы оцениваете качество выборов в Киргизии? Насколько мне известно, в этом году широко применялись современные технологии, которые препятствовали, например, дублирующему волеизъявлению. Правда, поговаривали о покупке голосов избирателей для преодоления семипроцентного барьера на местах, а не только в масштабах всей республики, как того требует закон.
— Признаюсь, что столь бурная реакция на результаты выборов (собственно уже недействительных) меня удивила. Казалось, что у тех, кто преодолел семипроцентный барьер для прохождения в 120-местный парламент, и так все хорошо. Партия «Биримдик» получила 24,54% голосов, «Мекеним Кыргызстан» — 23,9%, «Кыргызстан» — 8,74%, «Бутун Кыргызстан» — 7,09%.
Что касается тех, кому немного не хватило для преодоления семипроцентного барьера, то это партия «Мекенчил» с 6,84%, «Республика» с 5,81%.
…Да, можно было ожидать недовольств, проблем и волнений на улицах. Но таких масштабов я не предполагал. По моей самой последней информации из Бишкека, именно покупка голосов вызвала возмущение. Если к этому добавить эмоции, «демпинговые цены» на завоз демонстрантов и вечную борьбу между севером и югом, то вот вам и революционный котел.
Что касается современных технологий на выборах, то должен сказать, что из-за русофобии и советофобии в наших краях, пожалуй, трудно будет кого-то убедить в том, что многие технические достижения, которые применяются там постоянно (скажем, веб-камеры на избирательных участках, сканирование бюллетеней урной и онлайн-голосование…), относятся к рядовым явлениям. Я лично 29 февраля 2020 года голосовал на словацких парламентских выборах и бросил избирательный бюллетень в картонную урну…
Но поскольку меня не было в Киргизии в день голосования, я не могу полно осветить этот аспект.
Однако я все-таки сделаю два замечания. Я присутствовал на очередных президентских выборах 15 октября 2017 года, когда избрался уже бывший президент С. Жээнбеков. Я не видел ничего странного. Стандартное голосование. Хотя, с другой стороны, при желании можно поставить под сомнение все что угодно, если цель — хаос.
— Часто говорят о том, что политика Киргизии ориентирована на два полюса: север и юг. Поспособствовала ли эта давняя черта местной политики нынешнему политическому кризису?
— Этот феномен постоянно сказывается на жизни в стране, а не только в политике.
Бишкек противостоит Ошу и наоборот. Этот феномен обогащает и одновременно внутренне обедняет Киргизию. В соседнем Узбекистане политика тоже вынуждена считаться с клановыми связями. В Казахстане есть своя иерархия жужов (родов). Что касается Киргизии, то там тоже ведется поиск кланово-родового равновесия, которое приводит к конкуренции по географическо-территориальному признаку. Это нужно воспринимать как факт! В конце концов, Прага не вся Чехия, и я уже не говорю о Моравии. Точно так же в Словакии. Братислава — это один, а скажем, Комарно — совершенно другой мир.
Но если отвечать просто и коротко, то да, феномен север/юг внес свой вклад в начало третьей революции, но он же способствовал ее ненасильственному исходу.
— Благодаря протестам бывший президент Алмазбек Атамбаев вышел из тюрьмы. Нужно отметить, что Атамбаев — бывший союзник нынешнего президента Сооронбая Жээнбекова, с которым, однако, по-видимому, разошелся по-плохому и оказался в тюрьме. Как может возвращение Атамбаева повлиять на дальнейшие события (если можно говорить о возвращении на фоне того, что он опять в тюрьме)?
— Чтобы ответить на этот вопрос, «пленку» нужно перемотать назад и вспомнить, что именно благодаря А. Атамбаеву С. Жээнбеков и стал президентом, и поговорить о том, почему они разошлись, почему он попал в тюрьму и почему его осудили на 11 лет. Однако на это у нас нет времени. Лично я считаю его насильственное освобождение из тюрьмы серьезной проблемой и авантюрой (по-видимому, новые революционные лидеры быстро это поняли).
Потом было бы уже трудно сдержать анархию, если бы прижился этот «альтернативный» подход к правосудию.
В 2005 году в Андижане (Узбекистан) я видел последствия того, как «революционеры» освободили из заключения, пробив ворота грузовиком, своих соплеменников из Акрамии, а остальные прибежали, чтобы освободить своих — тех, кто был очень далек от идеологии Акрамии и политики вообще.
Однако (и в этом проблема) нового премьера и исполняющего обязанности президента постигла та же судьба. Вероятно, исключение подтверждает правило. Как говорится, когда двое делают одно и то же, получается совсем не одно и то же, и иногда политическая конкуренция оказывается совсем не нужной.
— Как бы вы охарактеризовали нынешнюю киргизскую оппозицию с точки зрения программы и социальной базы?
— Проблема оппозиции в Киргизии? Трудный вопрос.
Во-первых, вообще очень тяжело сориентироваться в политико-партийных хитросплетениях, а также в том, кого и почему считать оппозицией. В Киргизии низкая стандартизация политических субъектов, и все больше зависит от лидеров и денег, чем от программы. Конечно, роль играют региональные влияния (север/юг), мера угодничества президенту, хотя формально это парламентская республика, и внешнеполитическая ориентация политических партий (кто их содержит).
Количество там превалирует над качеством и концепцией. За год до выборов в Киргизии появились и были зарегистрированы 15 новых политических партий, плюс 44 партии уже существовали. В итоге избиратели выбирали из 16 партий, которые удовлетворили требования. Кроме того, была возможность проголосовать «против всех». Ею воспользовались всего 1,8% избирателей. Какими будут требования к политическим субъектам на досрочных выборах и насколько оппозиционными они будут, посмотрим.
— Президент Жээнбеков подал в отставку, и его пост сейчас занимает премьер-министр, который поднялся на «революционной волне». Это Садыр Жапаров. По мнению наблюдателей, объединение постов президента и премьера и концентрация власти в одних руках беспрецедентны. Откуда вообще взялся Жапаров, и чего от него ожидать?
— Садыр Жапаров, который сейчас почти единолично (не забывайте, что парламент сейчас тоже парализован) управляет страной, — довольно молодой человек (он родился шестого декабря 1968 года), но уже имеющий политический опыт (например, в 2005 — 2007 и в 2010 — 2013 годах он был депутатом парламента, с 2007 по 2009 — советником президента К. Бакиева). У него даже есть опыт тюремного заключения. В 2017 году его приговорили к 11 с половиной годам, а благодаря нынешней революции он вышел на свободу.
У него нет элитарного западного образования. В 2006 году он окончил Киргизско-российский славянский университет имени Бориса Ельцина. Родом он из небольшого села Кен-Суу в Иссык-Кульской области. Это важно знать в контексте противостояния севера и юга. Но нужно отметить, что этот человек любит власть в макиавеллиевском духе. (Примечание автора: Жапаров уже предлагает изменить конституцию, чтобы дать себе возможность баллотироваться в президенты).
Выступая перед воинственно настроенной толпой на главной площади, над которой возвышалось сожженное здание резиденции президента и парламента, Жапаров заявил: «Сегодня все вернулось на круги своя. Президент подал в отставку, спикер Жогорку Кенешу К. Исаев не будет выполнять свои обязанности. Теперь полномочия президента и премьер-министра перешли ко мне. Спасибо вам за ваше доверие…»
Рано или поздно «воинственно настроенной толпе» и, прежде всего, С. Жапарову придется задаться главным вопросом: зачем так сосредотачивать власть в одних руках? Если он решит и далее применять силу, то она, как это всегда бывает, бумерангом вернется к тому, кто пришел к власти, как говорится, через улицу.
Есть еще феномен covid-19 и его вторая волна, которая не обошла стороной и Киргизию. Если страна не справится с коронавирусом, то, возможно, 16 октября уже начался закат политической карьеры Жапарова, и ему придется вернуться в тюрьму для отбывания наказания.
— Имеет ли политический кризис в Киргизии какое-то геополитическое значение? Поступила информация о том, что послы Соединенных Штатов и Великобритании встречались с представителями оппозиции в ходе предвыборной кампании, что, конечно, само по себе вызывает вопросы… Но ощущается ли в Киргизии вообще напряженность между Западом и Востоком (а это не только Россия, но и Китай)?
— Да, геополитический подтекст ярко выражен. Я вижу проблему в действиях двух упомянутых стран (а нужно учитывать, у каких стран есть послы-резиденты в Бишкеке; скажем, у Чехии и Словакии их нет). Правда, по их собственному мнению, они действуют в рамках стандартов Большой игры. А это еще большая проблема, в том числе потому, что они стремятся отделить Киргизию от большой Евразии. Стабилизирующую роль может (и должен) сыграть один из внешнеполитических игроков — Российская Федерация. Пока она приостановила, ожидая прояснения ситуации, финансовую помощь Киргизии.
Второй игрок — Китай, но он пока не хочет активно проявлять себя в Киргизии. Возможно, поможет Евразийский экономический союз, предложив некую форму спасения вроде плана Маршалла по российскому замыслу.
Также я бы хотел отметить растущее влияние Турции, которая грезит о создании тюркского полумесяца Стамбул — Казань, и Киргизия прекрасно вписывается в эту турецкую концепцию. В конце концов, Азербайджан уже в кармане…
Итак, подытоживая, скажу, что в Киргизии предстоит острая геополитическая и политическая борьба, и насколько я знаю киргизское общество, события могут развиваться очень и очень бурно. При этом нельзя забывать, что там проживают потомки чехов и словаков, приехавшие туда с обществом «Интергельпо».