Армянские силы в Нагорном Карабахе оказались в очень тяжелом положении: под ударами азербайджанских беспилотников и артиллерии их ряды медленно но верно редеют, и им постоянно приходится отступать. Не имея возможности эффективно контратаковать или восполнить потери, армянская армия уступила значительные позиции.
Хотя сначала развернутое Азербайджаном наступление не привело к значительным успехам, за последние две недели он захватил значительную территорию к югу от Степанакерта и вдоль иранской границы. В результате над армянскими силами нависла угроза быть отрезанными, поскольку Лачинский коридор, связывающий Нагорный Карабах с собственно Арменией, находится в пределах досягаемости азербайджанской артиллерии. Не исключено, что Азербайджан захватит эту важную линию снабжения в течение следующих нескольких дней или, по крайней мере, начнет ее перекрывать. На момент написания этой статьи армянские силы пытались стабилизировать ситуацию на фронтах и остановить продвижение Азербайджана к Лачину. На фоне активизации боев в этом районе линия фронта двигается то в одну, то в другую сторону.
Взяв Джебраил, Гадрут и Физули, азербайджанские военные двинулись на запад в сторону долины реки Хакари и повернули на север. Война не окончена, но ясно, что у Армении нет возможности отобрать эти территории обратно или восстановить понесенные ей значительные потери: попытка не сдавать позиции обернется для армянских сил окружением. Таким образом Баку уже может сказать, что одержал значительную политическую победу, исходя из успехов на фронтах и возвращения под свой контроль территорий, хотя нет никаких признаков того, что Азербайджан намеревается прекратить наступление.
Военное преимущество давно на стороне Азербайджана, вооруженные силы которого обладают качественным и количественным превосходством над Арменией. На протяжении десятилетий Баку вкладывал деньги, полученные от экспорта энергоресурсов, в модернизацию армии, закупая различную технику у России, Турции и Израиля.
Армянские силы оказались не готовы столкнуться с ударными беспилотниками и дронами-камикадзе, которые Азербайджан начал эффективно использовать для уничтожения армянской бронетехники, систем ПВО и любых незащищенных объектов на контролируемой противником территории. Армянские силы не адаптировались к новым возможностям Азербайджана, продолжая развертывать устаревшие средства ПВО в относительно небольшом количестве и размещая бронетехнику таким образом, что в большинстве случаев она становилась мишенью атак с воздуха.
Азербайджан и раньше применял беспилотники, но далеко не так результативно. Резкое изменение военных показателей Баку и боевой эффективности его парка беспилотников может частично объясняться возросшей поддержкой со стороны Анкары. Турция предоставила наемников в качестве относительно дешевых солдат, которыми можно с легкостью пожертвовать, а также развернула F-16 и, похоже, помогает в военных операциях. Неясно, почему Азербайджан решил привлечь наемников, разве только ради того, чтобы не допустить слишком больших потерь среди азербайджанских солдат во время кровопролитных наступательных операций. Наемники не обязательно являются опытными или закаленными в боях ветеранами; они, скорее, просто пушечное мясо, часто используемое в конфликтах на Ближнем Востоке, в том числе в Сирии или Ливии.
Некоторые аналитики высказали предположение, что Турция, отправившая в Азербайджан сотни военных советников, координирует применение беспилотников, предоставляет разведданные и, возможно, даже напрямую управляет дронами TB2. Степень вмешательства Турции неясна, но, похоже, она носит качественно иной характер, чем во время предыдущих столкновений между Арменией и Азербайджаном. Это не означает, что вооруженные силы Азербайджана небоеспособны, но также очевидно, что они получают помощь от более продвинутой в военном отношении державы.
Технологии технологиями, но в конечном счете война — это столкновение воли, и очевидно, что обе стороны сохраняют волю к борьбе. Несмотря на огромные потери в танках, артиллерии и системах ПВО, армянские военные не допустили развала войск и разгрома. Как показала эта война, дроны — эффективное оружие, но они не способны захватить и удержать территорию. Однако они позволили Азербайджану ослабить оборону Армении и атаковать ее резервы и линии снабжения, благодаря чему Азербайджан уверенно продвигается вперед с помощью сил специального назначения и пехоты при поддержке бронетехники. По мере ослабления армянской линии обороны, Азербайджан добивается превосходства на локальных фронтах. Судя по всему, в некоторых районах азербайджанские силы продвигаются, практически не встречая сопротивления.
Попытки добиться прекращения огня пока оказались тщетными. Ни одна из сторон пока не устала от войны, и поэтому нет особых причин, по которым Азербайджан согласился бы на прекращение огня. Судя по всему, война пользуется широкой поддержкой среди азербайджанцев, тем более что они явно выигрывают. По мере приближения азербайджанских войск к границе с Арменией война может превратиться для Еревана в вопрос жизни и смерти. То, что выглядит и ощущается как военное поражение, несомненно, будет иметь политические последствия для руководства Армении, не говоря уже о гуманитарных последствиях для тех, кто оказался в зоне боевых действий.
Похоже, что Баку преследует максималистскую цель вернуть весь Нагорный Карабах и прилегающие к нему районы, находящиеся под контролем армян. По крайней мере, именно такой вывод можно сделать из громких заявлений президента Ильхама Алиева. Даже если обе стороны согласятся на прекращение огня, Армения сделает это, осознавая, что Азербайджан может возобновить военные действия уже в следующем году. Между тем армянским силам вряд ли удастся полностью восстановить свои военные возможности ввиду огромных потерь в технике за последние четыре недели. При этом в Азербайджане также есть жертвы, многие из которых режим не раскрывает. Видеозаписи с беспилотников создают довольно одностороннее впечатление о происходящем на полях сражений, но сомнительно, чтобы эти наступательные операции обошлись для вооруженных сил Азербайджана без жертв.
Майкл Кофман — директор Программы по изучению России в Центре военно-морского анализа (CNA) и научный сотрудник Института Кеннана в Вашингтоне.