Павел Абраткевич (Paweł Abratkiewicz) — один из ведущих мировых тренеров по конькобежному спорту, уже несколько лет работающей с женской сборной России и добивающийся с ней больших успехов, рассказывает о ситуации, связанной с эпидемией коронавируса.
Onet: В этом году все пошло наперекосяк, это, наверное, очень сложная ситуация для тренера. В период пандемии сложно что-то планировать, кроме того, в конькобежном спорте пока не ясно, к каким соревнованиям готовятся спортсмены.
Павел Абраткевич: Сейчас, действительно, очень сложное время. Планы пришлось менять уже несколько раз, мы даже не знаем, к какому мероприятию готовить форму. Некоторые спортсмены теряют мотивацию, не веря, что в этом году сезон в конькобежном спорте вообще начнется. Пока у нас нет никаких международных стартов до Нового года, а что будет дальше — большой вопрос. Осложняет ситуацию то, что в Россию не летают самолеты, появляются только отдельные рейсы, к этому добавляется проблема с получением специальных виз для въезда в ЕС.
— Вы сейчас проводите тренировки в России?
— Да. Сначала был карантин, так что спортсменки тренировались у себя дома. Я приехал в Россию только в июле, поскольку в тот момент отменили требование о двухнедельной изоляции. Если бы я отправился туда раньше, это бы не имело смысла, мне бы пришлось сидеть в гостиничном номере. Летом мы были на льду в Челябинске, потом — в Красной поляне. Несколько дней назад прошли первые соревнования — розыгрыш Кубка Союза конькобежцев России. Сейчас состоялся Чемпионат России, однако, его проведение тоже оставалось под вопросом.
— Почему?
— Нас здесь постоянно тестируют. Перед стартом нужно иметь отрицательный результат. Я сам, к счастью, ничем не болел, сейчас, как только у кого-то появляется какая-то инфекция, сразу же подозревают covid-19. После тестирования мы лишились нескольких человек из команды, поскольку у них якобы обнаружили вирус. Разумеется, симптомов по большей части ни у кого не было. Кто-то жаловался на легкий насморк, но это хроническая проблема конькобежцев, у нас большие перепады температур.
— Ощущается ли в России паника в связи с эпидемией?
— Она есть, потому что такова цель: спровоцировать панику, напугать людей, чтобы ими было легче управлять. Уже летом появилось решение переоборудовать Ледовый дворец в Крылатском под больницу. Так что одним объектом у нас стало меньше. В день выявляют несколько тысяч заразившихся, эти цифры, конечно, производят на людей впечатление, но в масштабе России они не так велики. Здесь все то же самое, что во всем остальном мире: в СМИ на первый план выдвинулась одна тема. Закрывают целые больницы, в которых лечились люди с разными хроническими заболеваниями. Я начал задаваться вопросом, сколько таких людей умрет, перестав получать помощь. Это бомба замедленного действия. Я не спорю с тем, что по миру кружит вирус, но за столько месяцев мы уже успели многое о нем узнать, поэтому действия руководства разных стран могли бы выглядеть иначе, чем в начале эпидемии, когда оставалось много неизвестных. Меня удивляет то, что происходит в Польше, где снова стали все закрывать.
— У вас возникли сложности с тем, чтобы попасть в Россию?
— Я пересекаю границу через пункт пропуска в Гжехотках, добираюсь на такси в Калининград, а оттуда лечу в Москву. Это для меня — единственный вариант. Возможно, существуют рейсы через другие страны, но такое путешествие длилось бы много часов, к тому же все это ненадежно. Так что я еду больше 500 километров, чтобы попасть в Гжехотки, а там пешком пересекаю границу. Не каждый может это сделать, но у меня есть соответствующее разрешение. Что касается транспорта внутри страны, то проблем нет, можно перемещаться по всей России. В аэропортах и самолетах масса народа.
— На российских улицах можно встретить людей в масках?
— По улицам люди в масках не ходят, поскольку нет такого требования. В закрытых помещениях — несколько иначе, но все равно маску носят не все. Мы на нашем объекте обязаны находиться в масках, кроме того, у нас измеряют температуру.
— Через год с небольшим должны пройти Зимние Олимпийские игры в Пекине. В Пхёнчхане вы отсутствовали, поскольку МОК не пустил вас на это мероприятие. Все повторится?
— Не знаю. Может быть, такой запрет будет распространяться на всех (смеется). Я до сих пор не получил объяснения, почему меня, иностранного тренера российской сборной, не пригласили на Игры. Это очередной абсурд, ведь тренеры, которые работали в РФ, а потом в других странах, поехать смогли. Мы до сих пор не знаем, допустят ли Россию на Олимпиаду, или опять что-нибудь придумают. Это просто цирк. Я работаю в России много лет, в нашей группе до сих пор не было историй с допингом. Нет никаких оснований грести всех под одну гребенку. Запрещенные средства применяют не только в России. Если проблемы возникли в основном с легкоатлетами из этой страны, то почему страдать должны конькобежцы.
— В качестве тренера российских конькобежек вы добились больших успехов. За такого специалиста наверняка бьются разные страны.
— Мне поступают предложения, но они носят общий характер. Так было, например, с Польским союзом конькобежцев. Все ограничивается вопросом, хочу ли я работать в Польше. Мне бы хотелось, но здесь стоит учитывать множество других факторов.
— Токийскую Олимпиаду перенесли на 2021 год, может ли то же самое произойти с Играми в Пекине? Если ситуация с пандемией не станет менее напряженной, появятся проблемы с квалификационными соревнованиями.
— Никакой информации нет, мы даже не знаем, что будет с нами в текущем сезоне. Предолимпийской проверкой должен стать чемпионат мира в Пекине, но сейчас отменили этапы Кубка мира, а это нарушит систему отбора на ЧМ. Проблему можно решить, используя квоты прошлого сезона, но пока ничего не известно.