Если смотреть не через «оптику ожиданий», а просто опираться на оценки, которые дают российские экономисты и представители правительства, то все они подтверждают негативный эффект санкций. Они признают, что тратятся усилия на так называемую «адаптацию» экономики к санкциям.
Прямые потери от санкций в 2014-2018 гг. оценивались по-разному, от 50 до 120 млрд. долл. Вероятно, Россия «заплатила» за Крым за пять лет около 100 млрд. долл. Трудно прогнозировать дальнейшие прямые потери. Ясно, что они будут. И главным тут является то, что санкционный режим уходит за горизонт. Но главным тут являются не прямые потери в сфере экспорта-импорта, а то что действие санкций наращивает «режим изоляции».
В отношении российского экономического, внешнеполитического и даже культурного присутствия на глобальной сцене произошла «перекодировка». Кремлевская активность теперь проверяется на токсичность. И у этого имеются многочисленные долгосрочные последствия. Это последствия хорошо известны. Сокращение прямых инвестиций и вывод капиталов из страны из-за повышенной неопределенности, падение капитализации российских компаний и их котировок на биржах. Сокращение интенсивного сотрудничества с крупными зарубежными компаниями ведет к технологическому отставанию, к отставанию в освоении новых форматов корпоративной культуры. Режим изоляции способствует тому, что профессиональные российские кадры вынуждены делать выбор — оставаться или уехать.
Санкции лишь часть «режима изоляции». Россия в результате этого режима потеряла свои позиции в G7, ослаблены позиции в БРИКС, ШОС, санкции сказываются и на сотрудничестве в рамках ЕАЭС. Многие новые международные инициативы теперь идут мимо России. Это сокращение открытых коммуникаций и замена их на оборонительную дипломатию ведет к потере возможностей. Крупные российские корпорации оказались вынуждены остановить свое продвижение в внешних рынках. Сбербанку пришлось продать свою сеть в Чехии, Росатом теряет возможность побеждать в тендерах на новые станции. Санкции создали атмосферу «токсичности» вокруг российских экономических транзакций. В течение пяти последних лет финансовые разведки, спецслужбы многих стран ведут контроль нового уровня за движением российских капиталов, именно этим вызваны многочисленные разоблачения российских «ландроматов» в Эстонии, Молдове. В результате атмосферы санкций Россия потеряла некоторые традиционные и политически важные рынки, например, Италию, Грецию, Чехию. Режим санкций влияет и на различные параллельные решения правительств.
И даже если этого не происходит, то создает атмосферу «отложенного удара». Российские экономические власти, как признал Силуанов, готовятся к «адаптации» от следующего удара — введения так называемых «адских санкций». Нет сомнения в том, что администрация Байдена и власти Евросоюза будут сейчас вести аудит эффективности санкций именно в этом, широком контексте: не санкции как таковые, а «режим изоляции» в целом. За пять лет лет хорошо видно, что режим изоляции заводит Кремль в сужающийся коридор. Если следовать ныне популярным метафорам, у российской экономики легкая пневмония, санкции — это ковид. И одна политическая ошибка, усиливающая экономическую «пневмонию», резко повышает перспективу обрушения организма. Вот в этом «цена Крыма», а не только в 0,2% от ВВП или в падении экспорта-импорта с конкретной страной.