Те методы, которые президент России Владимир Путин использовал для смягчения экономического ущерба от пандемии covid-19, привели к тому, что экономически от локдауна больше всего пострадали крупные города, где традиционно наблюдалась более высокая протестная активность. Вы, возможно, подумаете, что Путин сам себе подложил свинью: ухудшить жизнь в городах, где люди с наибольшей вероятностью могут начать жаловаться, — разве это не проигрышная стратегия? Однако, к сожалению, этот вроде бы очевидный просчет не смог заметно ослабить контроль Путина над страной, потому что президент сумел переложить часть вины на других.
Та система, которую выстроил Путин, чрезвычайно централизована — в гораздо большей степени централизована, нежели в других странах с федеративными системами правления. И динамика расходов и займов российского правительства в этом году служит иллюстрацией того, как эта централизация работает.
Губернаторы нескольких российских областей решили закрыть дефициты бюджета, спровоцированные пандемией covid-19, с помощью огромных займов. С 1 февраля по 1 ноября долг города Санкт-Петербург вырос на 182%, долг Пермского края увеличился на 86%, а долг бедной республики Ингушетия на Кавказе — на 64%. Учитывая, что, по данным Bloomberg, средняя доходность облигаций российских регионов составляет примерно 6,4%, а доходность суверенных облигаций составляет 4,9%, такую стратегию можно назвать достаточно безрассудной. Более половины российских регионов — 44 из 85 — либо удерживали свои долги на неизменном уровне, либо даже уменьшили их благодаря субсидиям Москвы, которые за первые восемь месяцев 2020 года выросли на 58% по сравнению с прошлым годом.
Именно поэтому центральному правительству пришлось увеличить свое долговое бремя в большей степени, нежели регионам. Согласно данным, опубликованным Министерством финансов России, с 1 февраля по 1 ноября объем государственного долга Российской Федерации вырос примерно на 20,6%: внешний долг уменьшился на 5%, а внутренний долг увеличился на 31%, поскольку правительство старалось снизить валютные и санкционные риски. Между тем непогашенные долги правительств субъектов Российской Федерации за тот же период увеличились на 9,4%. Для сравнения за первые шесть месяцев 2020 года федеральный долг Германии вырос на 9,3%, а долги германских земель увеличились более чем на 8% по сравнению с концом 2019 года.
Принятые центральным правительством меры по поддержке российских семей — увеличение выплат семьям с детьми, повышение пенсий, уменьшение налогового бремени для малого бизнеса и повышение выплат по безработице — оказали неравномерное воздействие на разные регионы и социальные группы. Согласно октябрьскому докладу Михаила Матыцина и Сэмуэля Фрейхе-Родригеса (Samuel Freije-Rodriguez) из Всемирного банка, а также Дарьи Поповой из Университета Эссекса, от принятых центральным правительством социальных мер больше выиграли жители самых бедных регионов с высокими показателями рождаемости. Полегче задышали также жители сельских районов и небольших городов.
Режиму Путина было труднее всего контролировать крупные города России, особенно Москву и Санкт-Петербург, а также промышленные центры на Волге, на Урале и в Сибири. Когда россияне протестовали или голосовали против Путина в течение 20 лет его правления в стране, это всегда происходило в крупных городах. То есть у Путина нет причин вознаграждать именно богатые города, тем более, что в приоритете — адресная поддержка бедных. Тем не менее устранение того относительного экономического преимущества, которым обладают жители городов, можно рассматривать как игру с огнем. Но вот незадача: создается впечатление, что риски для Путина все равно остаются низкими. По данным ВЦИОМ, государственной организации, занимающейся изучением общественного мнения, сегодня россияне в меньшей степени настроены на протесты по сравнению с прошлым годом. Нет драматических новостей и от совсем не сочувствующего правительству «Левада-центра»: там тоже не фиксируют готовность страны взорваться в очищающем приступе гнева (смотрите здесь и здесь).
Кремль и правительство премьер-министра Михаила Мишустина ведут циничную игру, перекладывая бремя ответственности за борьбу с ковидным кризисом на региональных губернаторов, а финансовые рычаги при этом, к сожалению, сохраняют в своих руках. Именно губернаторы вводили самые разные ограничительные меры, и именно им приходилось заниматься расширением коечного фонда больниц после того, как в результате проведенной реформы в системе здравоохранения число коек в российских больницах сократилось на 15% с 2015 по 2018 год. Зато именно Путин и Мишустин стали раздавать деньги семьям и пенсионерам. И это, очевидно, сработало. Рейтинг Путина снизился совсем немного, а рейтинг премьер-министра существенно вырос, тогда как основной удар приняли на себя губернаторы областей.
Разумеется, вид с высоты птичьего полета всегда обманчив, если речь заходит о такой огромной и разнообразной стране, как Россия. К результатам опросов все труднее относиться серьезно, ведь люди могут бояться давать честные ответы, опасаясь все более репрессивных тенденций внутри путинского режима. Мне было бы просто использовать смесь макроэкономических и неофициальных данных, чтобы нарисовать картину режима, который трещит по швам. Все нужные материалы есть: снижение реальных доходов населения на 4,3% за период с января по сентябрь; повышение потребления хлеба впервые за пять лет (семьям попросту не хватает средств на более здоровую диету). Драматизма добавило бы и недавнее самоубийство сотрудника службы безопасности Кремля, который, по всей видимости, считал, что он слишком много работает и слишком мало получает. Вроде бы перед нами все признаки того, что страна переживает глубокий экономический кризис.
Но перед тем как объявить о падении России в кризис стоит вспомнить, что состояние кризиса десятилетиями было привычным для россиян. Оно продолжалось все постсоветские годы, за исключением тех нескольких сытых лет, когда благодаря высокому спросу на нефтяном рынке Россия купалась в деньгах. Затыкание дыр — это привычный режим работы для всех в России, от Путина и губернаторов до все большего числа безработных россиян. Поэтому, несмотря на все свои провалы и недостатки, путинский режим сегодня так же живуч, как и среднестатистический россиянин, — или как тот вирус, против которого пока нет вакцины.