«Фигаро»: В вашей книге «Необратимый ущерб» вы говорите о «социальном заражении» девушек-подростков, которые решаются на смену пола. Что вы подразумеваете под этим? Почему вы используете такое определение?
Эбигейл Шрайер: Это явление подразумевает влияние со стороны сверстников, которое подталкивает к тому, чтобы подражать определенному поведению. В случае гендерной дисфории влиятельные интернет-персоны играют большую роль в распространении чувства неловкости по отношению к собственному телу и идеи о том, что любой фактор, который не дает девушке быть идеально женственной, означает, что она, вероятно, трансгендер. Друзья тоже активно способствуют распространению и усилению этого чувства: речь идет о самоопределении как трансгендера или даже прохождении гормональных и хирургических процедур.
— Каковы масштабы этого явления в США?
— У нас в США нет централизованной медицины, и пациенту не нужен диагноз гендерной дисфории от профессионального психотерапевта, чтобы получить гормоны в гендерной клинике. Два этих фактора осложняют получение точных данных по этому внезапному всплеску. Как бы то ни было, нам известно следующее: число гендерных клиник в США возросло с 2-х в 2007 году до более 50-ти в настоящий момент. С 2016 по 2017 год число гендерных хирургических операций над женщинами увеличилось в США в четыре раза. Исторически, всего 0,01% американцев страдали от гендерной дисфории, но в 2018 году трансгендерами называли себя 2% американских школьников, по большей части девушки.
— Какую черту вы проводите между гендерной дисфорией, реальным расстройством и феноменом «психологического заражения»?
— Традиционная гендерная дисфория начинается в раннем детстве и в большинстве случаев касается мужчин. Взрослые трансгендеры, которые на самом деле страдают о гендерной дисфории (мне довелось говорить со многими из них), не выбирали эту идентичность, чтобы завести друзей, не делали этого под влиянием соцсетей. Им просто было очень неуютно с их биологическим полом так долго, как они себя помнят.
— Каким образом соцсети способствуют этой тенденции?
— Соцсети способствуют этой тенденции так же, как это происходит с анорексией: испытывающие настоящие страдания подростки делятся ими с подругами и распространяют их. Как я объясняю в книге, это отражает характер дружеских связей девушек: им свойственно принимать на себя страдания друзей, разделять их взгляды и даже отворачиваться от действительности, чтобы встать на их сторону. В результате они подталкивают друг друга к дисфории, гормональному и хирургическому вмешательству.
— Любая ненужная медицинская процедура представляет собой необратимый ущерб. Тем не менее я не считаю, что такие операции всегда во вред: я говорила со многими взрослыми трансгендерами, которые утверждают, что это помогло им. Но у охваченных социальным заражением девушек-подростков, которых подталкивают к гормонам и хирургии при недостаточном медицинском наблюдении, происходят постоянные изменения тела, о которых они могут пожалеть. Именно в этом заключается необратимый ущерб.
— После выхода вашей книги некоторые активисты попытались заставить вас замолчать. Преподаватель Калифорнийского университета даже призывала «жечь» вашу книгу. Почему свобода слова сталкивается с такими препятствиями в этом вопросе?
— Свобода слова оказалась в непростом положении, поскольку небольшая группа радикальных активистов использует социальные сети, чтобы наказывать и стыдить инакомыслящих. Они устраивают травлю на любого, кто выражает скептицизм по поводу общедоступной смены пола без должного медицинского надзора. Подобное происходит и по другим вопросам.
— Создательница Гарри Поттера Джоан Роулинг навлекла на себя резкую критику словами о различиях женщин и мужчин. Что вы думаете об этой полемике и невозможности определения того, что представляет собой женщина?
— Джоан Роулинг вызывает у меня несравнимое ни с чем восхищение. Она не только одна из немногих современных писателей, чьи произведения будут читать и через 100 лет, но и женщина больших принципов, которая не стала молчать, когда нужно было встать на защиту женщин и девушек.
То, что людей втаптывают в грязь за разумное определение «женщины», влечет за собой ужасные последствия, как и любая ложь. Взять хотя бы женские тюрьмы: теперь в них могут попасть агрессивные биологические мужчины, если они назовут себя женщинами. Это уже допускается в Калифорнии, где я живу.
Речь идет о серьезном нарушении основополагающих прав женщин-заключенных, и я надеюсь, что это конституционно оспорят в наших судах. Если их вынужденное проживание в замкнутом пространстве с биологическими мужчинами не является «жестоким и непривычным» наказанием, то я даже не знаю, что можно было бы так назвать.