Что, собственно, делает Алексей Навальный? Алексей Навальный делает большое кино. Через четыре месяца после отравления «Новичком» в Томске он позвонил агенту российской службы безопасности и расспросил, куда был нанесен яд (на трусы), и почему операция провалилась (в принципе Навального хотели убить).
Что бы ни говорили о самом опасном политическом противнике Путина, но нервы у него крепкие.
А что у него еще есть? Талант политика, завидная расследовательская сеть и большая, хотя и загадочная любовь немцев. Если посмотреть, с каким неистовством Федеративная республика бросилась принимать участие в его судьбе, приходишь к выводу, что в Томске едва не погиб спаситель России в ее вечной борьбе за демократию.
Только это не доказано, и серьезные знатоки страны в этом сомневаются. Действительно ли он — приверженец национализма? Или стал таковым только из тактических соображений? Будет ли он готов не только занять высокий пост, но и — что важнее — его уступить?
Список потенциальных демократических спасителей России, которые не оправдали ожиданий Германии, длиннее, чем все реки Сибири. Тем не менее попытка убийства — это попытка убийства, то есть преступление. Пытки и убийства оппозиционеров всегда были преступлениями — и в России, и в других странах, где критики правительства страдают и гибнут. Только они никогда не вызывали подобных политических катаклизмов.
Создается впечатление, что многие немецкие политики и какая-то часть общественности воспринимают покушение и отговорки Кремля как личное оскорбление. При этом его запугивания нацелены на российскую публику и на местных критиков, Германия совершенно не имелась в виду.
Но теперь дело выглядит именно так. В качестве реакции на санкции ЕС Кремль ввел во вторник ограничения на въезд в страну членов немецкого правительства. Германия, по словам российского министра иностранных дел Сергея Лаврова, стала локомотивом введения санкций.
И тут с ним нельзя не согласиться. Какую цель преследуют эти санкции против России, кроме как поднять инцидент с Навальным на высший политический уровень? Это остается загадкой. Неужели кто-то всерьез полагал, что может повлиять на политику коррумпированной автократии, заморозив подручным Кремля счета в банках, лишив их возможности ездить за границу и доступа к яхтам?
Скорее всего, санкции осложнят жизнь российской оппозиции, ведь государственные СМИ уже возлагают вину за эти санкции на нее. А российские граждане узнают детали дела только из интернета.
То есть, скорее всего, санкции не возымели должного действия — точнее, должного воздействия на адресата. Но все, кто с педагогическим рвением требовал, чтобы России, наконец, «указали на ее место» или, если говорить откровеннее, «наказали» её, могут быть довольны. Всегда приятно лишний раз убедиться в верности своим ценностям, в особенности если эти ценности воспринимаются обществом не так однозначно, как считалось раньше.
Представление Германии о России всегда колебалось где-то между страхом и благоговением, а также верой в то, что, несмотря на ее гигантские размеры, на нее можно оказывать влияние. Но спасителем России может быть только сама Россия.