«12 января 1945 года началась Висло-Одерская наступательная операция Красной Армии. Ее задачей было освобождение Польши от гитлеровцев и выход на подступы к Берлину. За первые пять дней наступления советские и польские войска прорвались на 100-150 километров», — гласит запись российского дипломатического представительства в Варшаве.
Польский институт национальной памяти ранее неоднократно комментировал тезисы об «освобождении» Польши в 1945-1945 годах. Глава организации Ярослав Шарек (Jarosław Szarek) указывал, что следует говорить не об «освобождении», а о новом порабощении Польши. «Заняв польскую территорию в 1944-1945 годах, Советский Союз в нарушение принципов Объединенных наций, на которые он официально опирался, произвел аннексию восточных районов Польской Республики, — подчеркнул Шарек в 75-ю годовщину окончания Второй мировой войны. — Красная армия и НКВД уничтожали на польских землях не только открыто функционирующие структуры немецкой оккупационной администрации, но и принадлежавшие к лагерю союзников структуры Польского подпольного государства, которые были готовы начать явную деятельность. Представителям законного польского руководства не позволили вернуться на родину. СССР сразу же разместил в захваченной стране подразделения Красной армии и сформировал марионеточное коммунистическое правительство, которое под его защитой приступило к созданию тоталитарной системы», — добавил он.
Яркой иллюстрацией того, как выглядел вход советских войск, по словам главы ИНП, служит, в частности, Августовская облава июля 1945 года. Она унесла жизни почти 600 человек, которых подозревали в связях с подпольщиками из Армии Крайовой. «Августовская облава — это самое масштабное советское преступление против польского населения, совершенное в 1945 году после входа на польские земли советских войск», — отмечает Шарек.
Пленение солдат и офицеров Армии Крайовой
Другим символом «освобождения», на который обращает внимание глава Института национальной памяти, стали события в Вильнюсе. Когда немцев выдавили из города, Красная армия и НКВД поместили солдат и офицеров Армии Крайовой в лагеря. «Так выглядело „освобождение" Восточных кресов в советском исполнении», — подчеркивает он.
Шарек также говорил о том, что тезис об «освободительной Красной армии» уходит корнями в эпоху Польской Народной Республики. «Войдя в Польшу, советские силы положили конец страшной бесчеловечной немецкой оккупации, но принесли не свободу, а новое порабощение», — указывал он.
Заместитель руководителя Института национальной памяти Матеуш Шпытма (Mateusz Szpytma) вторит ему, говоря, что в 1944-1945 годах Красная армия не освобождала, а порабощала Польшу. «Преступления, совершавшиеся немецким оккупационным режимом, носили огромный, беспрецедентный масштаб, поэтому все с нетерпением ждали его ликвидации, мечтали о свободе и независимости. Немецкой оккупации не стало, но ни свободы, ни независимости не появилось», — обращает внимание он.
Об «освобождении» Польши говорила в 1944-1945 годах советская пропаганда
Комментируя вызвавшее споры высказывание лидера Союза демократических левых сил (SLD) Влодзимежа Чажастого (Włodzimierz Czarzasty) о том, что советские солдаты освобождали Польшу, Шпытма заявил: «СССР не позволил восстановить независимую Польшу, захватил половину ее территории, не дал вернуться в страну законному руководству Польской Республики. Он занялся уничтожением Армии Крайовой и Польского подпольного государства, убивая людей, арестовывая их и отправляя в лагеря».
Заместитель руководителя ИНП напомнил, что об «освобождении» Польши в 1944-1945 годах говорила сталинская пропаганда, требуя благодарности. «Она точно так же говорила об „освобождении" восточных территорий в 1939 году. Взглянем, какое определение слову „освободить", дает словарь. Оно означает сделать кого-то свободным, независимым. Воскрешение сталинской пропаганды — это оскорбление всего того, что символизирует, например, стоящий перед Сеймом памятник Польскому подпольному государству», — отмечает Шпытма.
«Многие поляки надеялись, что конец немецкой оккупации станет освобождением, однако, вместо свободы они получили новое порабощение, новые преступления, советские базы и советских назначенцев. Как в июне 1941 года немцы освободили множество узников НКВД, но принесли террор и оккупацию, так и СССР освободил, например, узников концлагерей, но начал новую эпоху порабощения. Он создавал лагеря, убивал и ссылал людей, развернул массовые репрессии», — перечисляет Шпытма. «Немецкий террор и террор советский, коммунистический в 1939-1945 годах и в послевоенный период — это лишь разные обличья тоталитарного порабощения», — заключает он.
Институт национальной памяти, который занимается изучением совершенных в XX веке преступлений против польского народа, не раз напоминал, что только за период 1944-1956 годов коммунистический террор унес в Польше жизни примерно 50 тысяч человек. Им выносили смертные приговоры, убивали или доводили до смерти в застенках Управления безопасности или Управления информации польской армии, в тюрьмах и лагерях, они гибли в боях или в результате советских пацификационных акций.