«Наивность — это всегда самая большая ошибка при взаимодействии с Россией» — писала Маргарет Тэтчер в своей фундаментальной книге «Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира». Это не мешает любой последующей когорте европейских (реже американских) государственных деятелей повторять эту ошибку снова и снова. Они наступают на одни и те же грабли и не усваивают урок.
Однако «наивность» — не то слово, которым можно описать катастрофический визит представителя Евросоюза по иностранным делам и безопасности Жозепа Борреля в Москву. «Позор» — более точное описание. Этот человек, отвечающий за нашу безопасность, подтвердил (вслух и молча) российскому министру иностранных дел Лаврову, что: новых санкций по делу Навального не предвидится; в отношении Ирана и Кубы ЕС разделяет позицию Москвы, а не Вашингтона; в ЕС есть политические заключенные; европейская полиция била больше, чем российская; ЕС сам по себе — «ненадежный партнер», а отравление Навального — выдумка Запада.
«Абсурд» — это слово, которым можно описать его отказ от попыток встретиться с Навальным в тюрьме. Объяснение на уровне старшей группы каталонского детского сада: если бы он поехал к нему [в тюрьму], то показал бы, что там Навальному и место. А теперь, раз он туда не поехал, он показал, что там ему не место.
Что, простите? По той же логике Кеннеди нечего было вставать перед только что возведенной Берлинской стеной и произносить свою легендарную фразу: «Я — берлинец». Потому что Берлинской стене не место в Берлине… А спустя четверть века Рейгану нечего было вставать перед той же стеной и произносить еще более известную фразу: «Мистер Горбачев, снесите эту стену!».
Боррель, видите ли, должен был «указать», а Россия сейчас должна была бы «обязаться сделать» — и только. И вот уже третье слово: «предательство».
И если бы это устроило только его. Дело не в том, что ничего не добившаяся на посту председателя Еврокомиссии Фон дер Ляйен тут же начала оправдывать Борреля как раз тогда, когда русские демонстративно высылали западных дипломатов из Москвы. Эта женщина, обязанная своим положением авторитарным популистам Восточной Европы, не бог весть какая проблема. Проблема, как оказалась, в «крупных игроках» на европейской сцене.
В первые дни после ареста и осуждения Навального ведущие европейские лидеры поспешили заверить Путина в том, что ничего не изменилось. Что они будут продолжать «диалог» с Россией, что они ускорят строительство «Северного потока», и что у них будет все больше и больше совместных проектов, таких как, например, совместное производство российской вакцины против covid-19. Когда дома против Путина восстало целое поколение, они мурлыкали ему в ухо, как домашние кошки: «Все в порядке, Володя, мы с тобой, мы твои друзья».
Путин был явно напуган, был на грани, пока вся эта мурлыкающая компания не поддержала его и не вернула ему равновесие. Тон песни (пардон, мурлыканья) задал бывший канцлер Германии Герхард Шредер, в настоящее время занимающий синекуру в путинском Газпроме. 17 января во время ареста Навального в аэропорту Шереметьево он дал длинное интервью, в котором сказал, что — ни больше ни меньше — «НАТО подтолкнула Россию к оккупации Крыма». 30 января, за три дня до того, как Навального осудили на три года, Шредер снова выразился в духе кремлевского чиновника: «Призывы к прекращению строительства газопровода „Северный поток — 2" — это нападки на Россию». На прошлой неделе он разработал геополитический сценарий, согласно которому ЕС в братском единстве с Россией должен противостоять Китаю и США одновременно.
Вы скажете, что большинство порядочных немцев давно считают Шредера предателем, и никто его не слушает. Это уже не так, и речь не о политической верхушке. Проявлять шредеризм — т.е. прислуживать Кремлю, находясь у власти в западной стране (в основном, но не только в Германии), чтобы впоследствии получить синекуру в российской организации, — нередкое, как оказалось, явление.
Через четыре дня после ареста Навального и после того, как Шредер любезно сообщил, что НАТО виновата в оккупации Крыма Россией, уходящий в отставку канцлер Германии Ангела Меркель повысила голос. На просьбу подтвердить свою позицию с лета о том, что отравление Навального (тогда лечившегося в Германии) изменит ее отношение к «Северному потоку», она ляпнула: «Сегодня я говорю, что… мое основное отношение еще не изменилось таким образом, чтобы сказать, что проекта не должно быть». Вам станет дурно, если вы представите, как это звучит по-немецки. Но смысл понятен: Навальный пусть тянет ярмо, а мы с русскими будем прокладывать газовые трубы. А за две недели до ареста Навального она уже мурлыкала Путину о совместном производстве российской вакцины.
И началось… Через четыре дня после суда над Навальным канцлер Австрии Курц вспомнив, видимо, славные дни, когда его родина была частью Рейха, тоже замурлыкал в ухо Путину. Навальный есть Навальный, но «Северный поток» важнее, считает Курц. Неправильно, конечно, что российский диссидент в тюрьме, но диалог с Россией на первом месте.
К удивлению публики, на этот раз Курца на день опередил президент Франции Макрон. Сначала Макрон был самым резким, осуждал Путина и призывал к санкциям из-за Навального. Но не прошло и двух недель, как кто-то объяснил ему все так, что француз тоже присоединился к мурлыкающему хору. 5 февраля он заявил о своей решимости не только продолжить диалог с Кремлем, но и вывести его на новый уровень: добиться «возобновления взаимодействия ЕС» с Россией. И в завершение отметил, что это в интересах — ни больше, ни меньше — «мира и европейской стабильности».
Перевод: Дорогие европейцы, ваш мир и стабильность в руках Владимира Владимировича Путина. Ни НАТО, ни ЕС. Путин решает, как вам жить.
Обратите внимание: традиционные апологеты Путина, такие как, например, Виктор Орбан в Венгрии и Марин Ле Пен, как и неизбежный фаэтон разнокалиберных итальянцев в этот раз даже не показывались. В них не было необходимости, потому что все сделали «крупные игроки». Они — «крупные» — передали нас, нас — европейцев — в руки Путину.
Но какое нам вообще дело до Навального, спросите вы. А я вам отвечу, что это вопрос нашей безопасности.
Когда ты позволяешь кому-то отравлять и убивать, это не остается в пределах его территории, это выходит наружу. Россиян уже давно травят не только в России. В последние годы людей травили и в Англии, и здесь, в Болгарии. И это только известные нам случаи. Мы также знаем, что тем временем Кремль начал «заметать» неудобных свидетелей. По крайней мере, внезапно скончался один из отравителей, а затем — посреди громкого европейского мурлыканья — и омский врач, осмелившийся спасти Навального. На днях Юлия Латынина рассказала нам, что все (кроме одного, «сбежавшего на Запад»), кто участвовал в большом допинговом скандале с российскими спортсменами несколько лет назад, мертвы.
Где гарантия, что раз Путин уже травит людей в Европе, он не начнет «заметать» неудобных ему свидетелей? Нам гарантировано обратное: если он захочет, он сделает это — европейские лидеры предоставили ему карт-бланш.
Что еще хуже, наивность в отношении России, о которой пишет Тэтчер, открывает Путину двери для гораздо большего зла. Напомним: в 2008 и 2014 годах, когда он увидел, что его популярность в России падает, Путин отправил войска в Грузию и Украину соответственно. Сегодня проблема не в снижении его популярности, а в том, что против него выступает молодое поколение россиян, а также большинство регионов, заброшенных в пользу дворцов для вельмож.
Дома Путин еще никогда не был так слаб. В то же время его поддержка в Европе еще никогда не была такой сильной.
Русские правители, предупреждает Тэтчер, не «такие, как мы», и губительно думать иначе. Западные лидеры страдают от заблуждения, будто российские автократы — рациональные существа, заботящиеся о национальных интересах. Если бы это было так, был бы возможен равноправный диалог: две договаривающиеся стороны могли бы путем рациональных дискуссий достичь компромисса в интересах своих национальных интересов. Однако российские правители не рациональные существа, и меньше всего их волнуют интересы своего народа. Их единственная забота — поддерживать и увеличивать свою власть.
Зная это, мы понимаем, о чем думает Путин в данный момент: эти крепостные снова меня возненавидели, пора начать новую войну, чтобы они вновь полюбили меня; когда я начну воевать, западники ничего мне не сделают.
Как показывает история, мурлыканье, попытки усмирить диктаторов заканчиваются войной. «Крупные» европейские лидеры дали Путину возможность начать войну против одной из соседних стран. Теперь только от него зависит, начнет он ее или нет.
Это цена того, что Тэтчер добродушно называет «наивностью», а мы знаем, что это предательство.