«Сегодня проще достать ядерную бомбу, чем вакцину», — заявил в январе президент Сербии Александр Вучич. Он, конечно, хвастался. Его балканская страна только что получила первую партию вакцины от государственной китайской фармацевтической компании «Синофарм» (Sinopharm) почти в миллион доз.
С тех пор Сербия пополнила свой арсенал десятками тысяч доз российского «Спутника V», подписала соглашение о строительстве целого завода по его производству и может похвастаться самыми стремительными темпами вакцинации во всей континентальной Европе.
Белград настолько «затарился», что даже развернул собственную вакцинную дипломатию: соседняя Северная Македония уже получила тысячу доз, а другие на его орбите (например, Черногория и Республика Сербская) тоже дожидаются пожертвований.
Гонка вакцин от коронавируса в этом году ускорилась, и они все чаще становятся инструментом влияния. В феврале в бой вступила Индия, раздав миллионы доз своим соседям в Южной Азии, где она борется за дипломатическое влияние с Китаем. За последние недели Пекин объявил о массовых бесплатных поставках в 13 стран и планирует обеспечить вакцинами еще 38. Москва же воспользовалась проволочками внутри ЕС с поставками вакцины Венгрии, — хотя российский препарат еще ожидает одобрения надзорных органов.
На крайне дефицитном рынке, где вакцинация еще не началась в 130 странах, гонку возглавляют государства вроде Сербии, — они воспользовались геополитической конкуренцией и сгладили административные барьеры, обеспечив себе быстрый доступ к миллионам доз.
«Закупка вакцин олицетворяет внешнеполитическую стратегию Сербии, — считает исследователь Лондонской школы экономики и Белградского центра политики безопасности Вук Вуксанович. — Уравновесить и противопоставить Запад незападным державам вроде России и Китая, а потом решить, где выгоднее».
Бросается в глаза, что в многочисленных международных сделках и пожертвованиях не участвуют западные страны, — они заняты вакцинацией собственного населения, а помощь предпочли направить через многосторонние программы вроде Covax. Ожидается, что в ближайшие полгода этот механизм позволит вакцинировать 3% наиболее уязвимых слоев населения в странах со средними и низкими доходами.
К тому моменту такие страны, как Великобритания, США и Канада и другие богатые стран, скупившие львиную долю западных вакцин за 2021 год, рассчитывают выйти на коллективный иммунитет. Открывается дипломатическое «окно», и некоторые государства стремятся этой возможностью воспользоваться.
«Прививочный национализм западных стран создал пространство для других стран, чтобы заняться вакцинной дипломатией», — считает старший научный сотрудник по вопросам глобального здравоохранения Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) Яньчжун Хуан.
«„Пфайзер", „Модерна" тоже, они здесь ради прибылей, — сказала директор по глобальному прогнозированию журнала „Экномист" Агата Демаре (Agathe Demarais). — Теоретически компании не занимаются дипломатией. У них краткосрочные цели. Но все обстоит иначе, когда вакциной торгует государство, а не компания».
Разница хорошо видна на примере вакцины «Оксфорд/АстраЗенека» от Института сыворотки Индии (Serum Institute of India), которую Дели в этом месяце подарил странам Южной Азии. Формулу вакцины разработал британский университет в сотрудничестве со шведско-британской компанией, но вышла она под броским слоганом: «Дар народа и правительства Индии».
Аналитики говорят, что немедленной выгоды от вакцин никто не ждет. «Россия и Китай явно не приходят к развивающимся странам и не требуют: „Так, а вы нам что?", — говорит Демаре. — Но в долгосрочной перспективе это принесет свои дивиденды. И российское, и китайское руководство понимают, что пандемия с нами надолго».
Китай подчеркивает, что внес вакцины в свою программу «Один пояс, один путь», а на саммитах с участием стран Ближнего Востока и Африки предлагает льготные поставки препаратов наряду с инвестициями в автомагистрали, порты, сети 5G и возобновляемые источники энергии. Пока Вашингтон в прошлом году трубил о своем отклике на пандемию в ключе «Америка превыше всего», Пекин заключал сделки в высших кругах по испытанию, производству и продаже вакцин в Латинской Америке — в самом сердце привычной сферы американского влияния.
В век, когда нам наверняка предстоит еще несколько пандемий, вакцины от covid-19 обеспечат плацдарм для широкого сотрудничества в сфере здравоохранения. Иордания, близкий союзник США на Ближнем Востоке, десятилетиями закупала основную часть своих плановых вакцин у американских компаний. Но теперь костяк их программы вакцинации от covid-19 составляет китайский препарат, а иорданские эксперты говорят, что взглянули по-новому на китайские товары всего медицинского спектра.
«Отныне мы будем смотреть благосклоннее, если китайская компания придет и скажет: у нас есть хорошая вакцина от дифтерии, полиомиелита или гепатита, — сказал прославленный профессор инфекционных болезней Наджва Хури-Булос, который консультирует правительство по вопросам пандемии. — Может, свою схему закупок мы не поменяем, но уважения прибавится точно».
Еще российские и китайские компании охотнее своих западных коллег заключают лицензионные соглашения, благодаря которым такие страны, как Индонезия, Объединенные Арабские Эмираты и Малайзия смогут частично или полностью наладить собственное производство. На прошлой неделе Всемирная организация здравоохранения и ЮНИСЕФ призвали западные компании заключать больше таких сделок, — это сулит меньшую прибыль в долгосрочной перспективе, но обеспечит больше вакцин нуждающимся странам.
Для подвижников эпидемиологии вроде Ачала Прабхалы (Achal Prabhala), дипломатические махинации значения не имеют. При относительно скромных планах по вакцинации собственного населения по сравнению с западными странами Россия и Китай имеют возможность экспортировать жизненно важные вакцины в самый разгар пандемии — и не упускают ее.
«Чем бы Россия и Китай ни руководствовались, я этого не знаю, и знать не желаю, — сказал Прабхала, сотрудник Фонда Шаттлуорта (Shuttleworth Foundation). — Если вакцины работают, стоят разумных денег, доступны и настырно продвигаются в странах, которые с радостью их примут, то — кого волнует, что это улучшит имидж Китая или смягчит образ России?».