Серьезное наступление на права человека сейчас происходит в Мьянме, Белоруссии и России. Универсальная пилюля западного мира в данном случае — санкции.
Но опыт свидетельствует, что санкции крайне редко заставляют режимы изменить свое поведение. Зато они дают нам ложное чувство, что мы что-то предпринимаем.
В Мьянме решили силой подавить протесты против военного переворота. По ночам проводятся рейды, избивают и задерживают представителей оппозиции.
В Белоруссии диктатор Александр Лукашенко продолжает арестовывать и пытать оппозиционеров, которые возмутились, когда он остался президентом после обширного мошенничества на выборах летом. В последнее время под ударом оказались и журналисты.
В России Кремль сначала пытался убить лидера оппозиции Алексея Навального. У Навального хватило мужества вернуться в Россию, и тогда Путин отправил его под суд по сфабрикованному обвинению. Народные протесты, которые за этим последовали, жестоко подавляются.
Нет никаких сомнений, что эти авторитарные режимы совершают серьезные преступления против прав человека. Оппозиция в вышеупомянутых странах требует, чтобы мир вмешался и положил конец репрессиям. Да и на Западе на многие демократические правительства оказывают давление, чтобы они приняли меры.
Наша первая реакция, ставшая уже условным рефлексом, — это ввести санкции против стран, которые плохо себя ведут.
Против Белоруссии, Мьянмы и России вот уже много лет действуют масштабные международные санкции. Россия под санкциями с 2014 года, когда она аннексировала Крым у Украины.
Но ни одна из этих стран так и не изменила модель поведения. Мьянма, бывшая Бирма, конечно, провозгласила демократию еще десять лет назад — формально, но на практике власть так и осталась в руках военных.
Замороженные средства
Санкции — это хорошо звучит и прекрасно выглядит на бумаге. Западные правительства могут продемонстрировать, что принимают меры, чтобы помешать неприятным режимам, а не только болтают. Оппозиция авторитарных стран воспринимает санкции как поддержку от окружающего мира, хотя и постоянно призывает ужесточить их.
В реальности же санкции редко играют большую роль — даже сегодня, когда они стали гораздо более избирательными и направлены на отдельных лиц, участвующих в репрессиях. Их средства за границей замораживают. Им не разрешают въезжать в ЕС или США. Раньше санкции были обобщенными и не меньше били по простым людям, чем по властям. И все равно эффективнее они не стали.
Правда в том, что санкции в большинстве случаев более или менее бесполезны. Навскидку я могу вспомнить только ЮАР с ее апартеидом в качестве примера, когда санкции действительно что-то изменили.
Когда военные Мьянмы решили прикончить демократию в зародыше, они с самого начала понимали, что мир отреагирует на это очень резко. Они это сразу приняли во внимание. Они знали, что санкции придут к ним, как письмо в почтовый ящик.
Но Мьянма десятилетиями живет под санкциями. Сначала из-за того, что демократического активиста Аун Сан Су Чжи (Aung San Suu Kyi) посадили в тюрьму. Затем — за гонения, которым подверглись 700 тысяч рохинья — представители мусульманского меньшинства страны. А сейчас — после фактического захвата власти военными.
Из этого можно сделать лишь один разумный вывод. Военным плевать, что говорит окружающий мир.
Альтернатива — вторжение
Лукашенко борется за выживание. Эту задачу он считает гораздо более важной, чем любые мыслимые санкции, которые мир может ввести против него и его режима.
Владимир Путин рассуждает так же. Нет ничего важнее, чем обеспечить себе возможность остаться у власти. Санкции, конечно, ощущаются, но гораздо важнее уничтожить все, что угрожает Кремлю.
Когда режим видит, что его существованию что-то угрожает, ничто, кроме военной интервенции, не заставит его отступить.
В некоторых редчайших случаях мир решает, что оно того стоит. Так было, когда диктатор Ирака Саддам Хусейн вторгся в Кувейт. Или когда США обрушились на талибов в Афганистане в наказание за отказ выдать Усаму бен Ладена, ответственного за теракт 11 сентября 2001 года.
Как и тогда, результат редко бывает действительно успешным.
Западный мир чрезмерно верит в то, что санкциями можно добиться значительных изменений. Я не говорю, что вводить их не нужно. Если сделать это правильно, угнетатели по крайней мере их ощутят.
Но западные лидеры часто делают вид, будто могут таким образом добиться перемен. А ведь это происходит крайне редко.
Так что, по-моему, в первую очередь санкции служат своего рода алиби для Запада — способом показать, что мы все-таки предпринимаем конкретные меры против нарушений прав человека.