Пожалуй, вы не найдете две другие страны со столь же диаметрально противоположным восприятием наследия Бориса Андреевича Грушина, как Чехия и Россия. В России он признанный пионер советской и российской практической социологии, видный философ и основатель государственного (уже российского) социологического агентства ВЦИОМ. На Грушина ссылаются и те, кто работает в независимом и лучшем на сегодня социологическом институте РФ «Левада Центр», который появился в ответ на вмешательство государства в работу ВЦИОМа. Но в Чехии этого усатого ученого, постоянно курящего трубку, знают только в сообществе поклонников пива и пивной культуры. Все дело в его книге «In Pivo Veritas» («Истина в пиве»), которая вышла в социалистической Чехословакии в 1985 году. Советский ученый исчерпывающе (во всех смыслах) описал в ней надписи, оставленные на стенах пражских пивных, в основном низшей ценовой категории.
На русском языке эта книга тогда выйти не могла. В Советском Союзе полным ходом шла антиалкогольная кампания Горбачева, появились первые проблески перестройки, и слегка пошловатые карикатуры Йиржи Винтера, который работал под псевдонимом Непракта, советская цензура воспринимала как легкую порнографию. Однако по прошествии 35 лет все изменилось, и в конце прошлого года ВЦИОМ издал книгу на русском языке с оригинальными иллюстрациями. Правда, по прошествии такого количества времени некоторые надписи понять уже трудно.
В тени великой войны
Бориса Грушина впоследствии относили к так называемым шестидесятникам. Это движение интеллектуалов появилось после смерти советского лидера Иосифа Сталина в 1953 году и воспользовалось оттепелью в обществе при Генеральном секретаре Никите Хрущеве. Тогда вышла, например, повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», приобрели популярность поэты Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский. Послушать их стихи во дворцы спорта приходили десятки тысяч человек. Грушин был чуть старше. Он родился в 1939 году и окончил философский факультет МГУ в 1952.
Вторая мировая война оказала огромное влияние на это поколение. С одной стороны, Советскому Союзу удалось победить нацистскую Германию и, в том числе, освободить Чехословакию. С другой стороны, эта победа далась страшной ценой. Во время войны погибли десятки миллионов граждан Советского Союза как на фронте, так и в оккупации из-за нацистских репрессий. Те, кто это пережили, утратили безоговорочную веру в сталинский гений и научный коммунизм. Не нужно было оканчивать Академию генерального штаба, чтобы понимать: за ошибки, прежде всего в начале войны, ответственность несет сам генералиссимус Сталин и построенная им система, основанная на страхе и репрессиях.
В университете Грушин встретился с несколькими единомышленниками. Первый — самобытный философ Мераб Мамардашвили. Второй — будущий диссидент и беспощадный критик Востока и Запада Александр Зиновьев. Третий — Георгий Щедровицкий, автор теории методологии, которая, если очень упрощать, гласит, что каждый феномен необходимо изучать по собственной методологии. Сегодня это звучит, возможно, банально, но во времена, когда каждый шаг вне официальных догм марксизма-ленинизма мог обернуться для человека потерей не только работы, но и жизни, эта теория была революционной.
Конечно, людям с такими «крамольными» мыслями в Советском Союзе жилось нелегко, хотя они и ссылались на труды Карла Маркса и Владимира Ильича Ленина. Точно так же нелегко приходилось их начальству, проверенным коммунистическим кадрам, которые, однако, понимали, что нуждаются в этих молодых бунтарях. Если бы кто-то из их подчиненных перешел воображаемую красную черту, то проблемы возникли бы и у начальства, так как оно не смогло вовремя повлиять на своих работников.
Грушин начинал в редакции журнала «Вопросы мира и социализма», которая с 1958 года размещалась в пражском районе Дейвице в здании современного Католического факультета Карлова университета. Это было интересное место, где лидеры коммунистических партий третьего мира встречались с интеллектуалами из социалистических стран, а также разными бывшими шпионами к большому неудовольствию советского посольства. Для руководства советской Академии наук это было идеальное место для отправки людей, в которых оно нуждалось, но в чьей политической лояльности не было уверено. Кроме того, журнал пользовался поддержкой очень влиятельных представителей в руководстве Коммунистической партией СССР. Советские лидеры не имели права получать гонорары за статьи в отечественных СМИ, но на иностранные издания это правило не распространялось, и размер гонорара не ограничивался. «Вопросы мира и социализма» также служили для легализации дотаций разным коммунистическим партиям в Африке.
Прага — любовь с первого взгляда
Так, в 1962 году Борис Грушин впервые приехал в Прагу и с самого начала выделялся среди типичных представителей посольской диаспоры. «С первого взгляда меня поразила ее красота. Она очаровала меня раз и навсегда! Каждый вечер и каждые выходные я без устали бродил по улочкам Мала-Страна и по холмам Смихова, поднимался на башни Старого Города и нырял в Нусельскую долину, галереи, пивные, сады и кладбища, музеи и маленькие дворики, которые встречал по дороге», — признавался Грушин в любви к чешской столице.
Но он не был бы настоящим ученым, если бы не решил систематизировать свои впечатления. Сначала Грушин хотел повторить Бернарда Болзана, который в XIX веке пересчитал пражские башни и создал миф о «стобашенной Праге»: «Я хотел сфотографировать все башни, но не получилось. На самых высоких этажах располагались разные государственные институты или частные квартиры. Поэтому я решил описать пивные и их культуру», — написал Грушин в предисловии к своей книге.
Переписывать надписи со стен пражских пивных он начал, еще проживая в Праге с 1962 по 1965 год. Потом его вернули в Советский Союз, где он занялся первыми социологическими исследованиями. Вместе со своими коллегами он изучал общественные настроения в южнорусском Таганроге. Результаты строго засекретили, и впоследствии в публикациях город назывался Среднегорском. Однако по мере затягивания гаек после вторжения СССР в Чехословакию в августе 1968 года Грушин становился все более неугоден власти. Начались процессы над известными диссидентами, и его начальство опасалось, что Грушин может публично осудить процессы. От греха подальше его снова отправили в Прагу.
Где живется хорошо
Оказавшись в любимом городе, Грушин решил закончить «пивной» проект. «Я говорила ему, что советские граждане тут зарабатывают. Но он отвечал, что это фундаментальный научный труд и что после его публикации у нас появится право на чешское гражданство, поскольку лучше книги не будет», — вспоминает его вдова в документальном фильме режиссера Александра Архангельского «Отдел», посвященном независимым советским философам.
Грушин решил, что за четыре года своей жизни в Праге обойдет все пивные по телефонному справочнику. «Я ему говорила, что нормальные люди увозят из Чехословакии хрустальные люстры, ковры, магнитофоны. Они не тратят деньги на пиво в пивных», — сетовала его вдова Наталья на кадрах. Ее муж побывал в 764 пивных и описал 687 текстов с их стен. «Тем самым я хотел вернуть долг Праге, которую так любил. А с научной точки зрения этими записями никто не занимался», — утверждал Грушин.
Да, эта книга не для рядового читателя. Грушин искал и отмечал места, где находил одни и те же записи. Слова «Где варят пиво, там живется хорошо», в то время ожидаемые, русский социолог нашел 26 раз, и иногда во фразе встречались ошибки, что отражено в книге.
«Денег у нас было мало. Пиво стоило дешево, да и он не пил в каждой пивной. Но мне все равно казалось, что это пустая трата денег. Нормальные советские дипломаты за это время заработали на машину», — настаивала жена Грушина.
Проблемы возникли и с чешским изданием книги. В 1985 году пришлось даже вмешаться советскому министру культуры, который заявил, что товарищ Горбачев искореняет алкоголизм, и поэтому советский профессор не может параллельно с этим публиковать книгу о пиве. «В такой ситуации издание книги невозможно», — так прозвучали дипломатические инструкции из Москвы. Но издательство «Меркурий» уже отпечатало книгу. Они подождали полгода и отправили ее в продажу. Она расходилась хорошо, хотя мало что прочитал ее от начала до конца.
У истории о двух странах, связанных одни человеком, оптимистичный конец. Несмотря на самые разные политические трения с Россией, у нас есть как минимум один общий интерес — чешское пиво. Возможно, это минимальный общий знаменатель. Но разве этого мало?
Надписи из пивных
«У Бубеничку» (район Нове-Место)
Иди-ка пиво сюда,
Иди ко мне,
Ведь мы оба
С чешской стороны!
«Морава» (район Жижков)
Когда тебя повезут на кладбище,
Подумай, почему ж ты не пил больше, старый ты осел.
«На Шпейхарже» (район Летна)
Не ссорься дома с женой,
Выпей пива с пеной.
«У Витаску» (район Винограды)
Кому противен ром, тому противна работа!
«Покрок» (район Крч)
Ты в пивной,
Так не тащи сюда
Работу, болезни, политику.