Заявление Марии Захаровой о том, что Россия воспринимает стратегию деоккупации Крыма, принятую СНБО Украины, а также инициативу «Крымская платформа» как «угрозу» и «посягательство на территориальную целостность РФ», не следует рассматривать исключительно как фигуру речи, стремление произвести впечатление на российскую аудиторию.
Думаю, слова Захаровой — свидетельство того, что в Москве действительно обеспокоились возможным международным резонансом, который могут произвести встречи на уровне «Крымской платформы», и демонстрацией большого количества стран — теперь уже не только на уровне ООН, — не признающих включения Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации.
И в Москве решили перейти от игнорирования к запугиванию. Еще недавно российские официальные лица, начиная с президента России Владимира Путина, утверждали, что «вопрос Крыма закрыт», и не обращали никакого внимания ни на соответствующие заявления Генеральной ассамблеи ООН, ни на выступления западных политиков, напоминавших, что цивилизованный мир никогда не признает аннексии Крыма и Севастополя. Это была как бы константа мировой политики — аннексия не признается, а Россия считает Крым частью своей территории и не реагирует на другую точку зрения.
Но теперь, похоже, тон сменился. Теперь заявления о том, что Крым и Севастополь не являются частью Российской Федерации, в Москве стали воспринимать в качестве посягательства на территориальную целостность страны. А от таких заявлений до конкретных действий — ну буквально, думаю, один шаг. Можно возбуждать уголовные дела против отдельных политиков, общественных деятелей, журналистов, которые ставят под сомнение территориальную принадлежность Крыма России. Можно вызывать в российский МИД глав дипломатических представительств стран, которые ставят под сомнение «российский» статус Крыма. Можно вводить против таких стран экономические санкции, например. А ведь участвовать в «Крымской платформе» могут захотеть совсем разные страны, отнюдь не только западные. И готовность Москвы отвечать, в том числе и с помощью экономического давления, может их остановить.
Россия вполне может пойти по сербскому пути, в котором Белграду в ряде случаев удалось добиться отзыва решений о признании Косова и установлении дипломатических отношений с ним, настаивая, что участие в «Крымской платформе» может расцениваться как враждебная деятельность против Российской Федерации и ее территориальной целостности — и тем самым ограничить количество стран, которые могли бы присоединиться к платформе уже на этапе инициирования ее деятельности. Ну а стратегия деоккупации Крыма, принятая СНБО, думаю, вполне может пригодиться Кремлю, если возникнет задача военных действий на юге Украины — тогда Путин будет объяснять эти действия предупреждением «агрессии Украины» и необходимостью «защитить Крым».
И в этом тоже не будет ничего нового. И сталинский Советский Союз в Финляндии, и гитлеровская Германия в Польше, и путинская Россия в Грузии всегда «отвечали на провокации», которые, уверен, сами же и устраивали. Именно к такого рода реакции Украине, похоже, и следует готовиться.
В конце концов, Мария Захарова Украину предупредила.