Философ и культуролог Анджей Пшилебский с 2016 года занимает пост посла Польши в Берлине. 62-летний посол занимает жесткий внешнеполитический курс по отношению к России и настаивает на защите права стран-членов ЕС на самоопределение по внутренним делам.
RND: Господин Пшилебский, Польша с самого начала была против газопровода «Северный поток — 2», по которому российский газ должен пойти в Германию. Что вам не нравится в этом многомиллиардном проекте?
Анджей Пшилебский: Нам не нравится прежде всего то, что Россия таким образом получит еще больше денег на свои военные расходы. Владимир Путин уже сейчас обладает самыми современными технологиями в военной области. Странно, что Германия, с одной стороны, поддерживает санкции, а с другой стороны — предоставляет Путину огромные суммы на военные расходы. Европейцы не должны этого делать. Нам надо ослабить русских.
— Звучит жестко и конфронтационно, ведь речь идет о вашем соседе.
— Я говорю это не с ненавистью, но с ощущением угрозы. У нас, поляков, позади полная страданий история, связанная с обоими соседями — Германией и Россией. И нам больше не нужен такой опыт. У нас есть кое-что общее с Россией: поляки поют русские песни, смотрят российские фильмы, но мы также готовы при необходимости бороться с ними. Я думаю, России пора опомниться.
— Это произойдет, если уменьшится экспорт газа?
— Могу только сказать, что Польша с конца 2022 года не будет больше покупать газ у России. Мы становимся независимыми благодаря строительству газопровода Baltic Pipe через Балтийское море, чтобы поставлять газ из Норвегии, и инвестициям в современные терминалы для разгрузки танкеров с СПГ.
— И тогда вы будете покупать газ, полученный методом фреккинга, из Америки, который добывается в сомнительных экологических условиях и который нужно транспортировать через океан.
— Речь не о том, чтобы сделать одолжение американской газовой отрасли. Мы уже сейчас покупаем СПГ из Катара и Кувейта. Решающую роль здесь играет цена. Кстати, было время, когда нам приходилось платить за российский газ больше, чем платила Германия. Странно, не правда ли?
— Польша и Венгрия подали иск в Европейский суд против новых поправок, которые предусматривают сокращение финансовой поддержки ЕС при нарушениях верховенства права. Чего вы ждете от этого иска?
— Мы надеемся, что суд исключительно проверит правомочность использования финансовых средств, которые должна получать Польша. Но ни в коем случае не может быть речи о формировании нашей правовой системы. Это должно оставаться в компетенции каждой отдельной страны ЕС.
— Но вам обвиняют в том, что при помощи судебной реформы вы пытаетесь подчинить органы юстиции правительству и тем самым ограничиваете независимость судебной власти.
— Идея данной реформы заключается в более эффективной борьбе с преступностью и несправедливостью. Критике подвергается связь между генпрокурором и министром юстиции. Но у нас так было еще до того, когда мы в 2004 году вступили в ЕС. Тогда правительство Дональда Туска изменило это, и все перестало работать. Генпрокурор был слабой фигурой без реальной силы.
Сейчас мы снова изменили этот механизм, и нас за это критикуют. Но судебная система должна быть эффективной для граждан. Как немецкий инвестор вы хотели бы десять лет ждать решения суда, если подали иск по причине какой-то несправедливости?
— В рамках ЕС речь идет о признании определенных общих ценностей.
— Звучит великолепно, но это сложно воплотить в судебной системе. Если в немецком бундестаге у крупнейшей оппозиционной партии до сих пор нет поста вице-председателя, хотя по уставу он вообще-то положен, где же ценности? Польша делает упор на принцип субсидиарности, согласно которому решения по государственным задачам, насколько это возможно, принимаются на нижнем уровне стран — членов ЕС, а не в Брюсселе.
— Много критикуют и преследование гомосексуалов в Польше.
— Один активист встал на обочину дороги и сфотографировался с плакатом «Зона, свободная от ЛГБТ». Потом он отправил снимок в Брюссель, и Европарламент трижды проводил дискуссии по этому вопросу. Могу только сказать: к чему мы пришли? Это невообразимо. В Польше никто не угнетает гомосексуалов. Гомосексуальность у нас никогда не преследовалась в уголовном порядке — в отличие, например, от Германии.
— В соседней с вами Белоруссии народ митингует против Александра Лукашенко. Чем все это закончится?
— Мирных протестов недостаточно, чтобы сломить режим. Гражданское общество должно суметь сформировать новые организации. Это может привести к ослаблению системы и компромиссам. Польша — хороший пример процесса перехода от коммунистической диктатуры к демократии при помощи объединения профсоюзов «Солидарность». Но путь от основания до проведения круглого стола длился девять лет.
Мы помогаем, где можем, принимаем политических беженцев, польское радио транслирует новости на белорусском языке и т.д. Но движение должно исходить изнутри. И без жертв не обойтись.
— Как вы при этом оцениваете роль России?
— Долгое время у Белоруссии была определенная автономия. Думаю, это уже в прошлом. Экономически она в определенной степени зависима от России, а армия в технологическом отношении абсолютно зависима от своего большого соседа. Я бы сказал, что командование находится в руках России.
— Поговорим об экономике. В 2020 году Польша стала крупнейшим торговым партнером Германии во всем восточноевропейском бизнесе с объемом в 123 миллиардов евро. В каких областях вы еще видите потенциал?
— Например, в торговле продовольственными товарами. Во всей Германии невозможно купить яблоки из Польши, зато есть груши из Новой Зеландии. И наша мебельная промышленность хорошо развита, у нас есть очень хорошие специалисты в IT-сфере.
С другой стороны, польские компании также проводят экспансию в Германии. Так, например, АЗС Star, которая уже присутствует в Берлине и Бранденбурге, планирует расширить сеть филиалов за счет выхода на рынок в Баварии и Баден-Вюртемберге. Я очень оптимистично настроен в отношении немецко-польских экономических связей.