Попадающие в Москву французские бизнесмены поражаются увиденному. Здесь личные встречи проходят практически без ограничений. Маска рекомендуется и является обязательной в метро, но хорошо, если ее носит хотя бы половина людей, хотя бы под носом или на подбородке. Рестораны и бары работают в нормальном режиме. Единственный признак пандемии — расположенные повсюду аппараты с дезинфицирующим гелем, которыми пользуются не так уж и часто. Театры и концертные залы работают с условием 50% заполнения мест, которое более-менее соблюдают. Комендантского часа нет. Магазины открыты, перемещение внутри страны совершенно свободное. Другими словами, в Москве и по всей России жизнь бьет ключом вдали от Европы с ее ограничениями. Вдали от коронавируса, как кажется на первый взгляд.
Почти военный подход
Власти установили минимальные санитарные меры и с осени делают ставку на стратегию коллективного иммунитета: вирус циркулирует, самооборона населения растет, врачи осваивают лечение. В Москве такой подход к пандемии, судя по всему, принес плоды: число новых заражений существенно сократилось и находится в промежутке от 1 000 до 2 000 в день. У этой стратегии, которая отдает приоритет сохранению экономической деятельности (без дорогостоящих выплат социальной помощи), есть множество объяснений, как санитарного, так и политического плана. Бытовая гигиена вроде мытья рук по приходу домой давно стала привычным делом в российских семьях, и хотя системе здравоохранения далеко до европейских стандартов (особенно в провинции), число коек в больницах велико в отличие от европейских стран, которые сократили их, сделав упор на дневном стационаре.
Другим преимуществом Кремля стал почти военный подход к эпидемии. Когда встал вопрос о том, чтобы задействовать ресурсы для строительства дополнительной инфраструктуры, Москва приняла меры в рекордные сроки. В начале первой волны прошлой весной за полтора месяца круглосуточных работ была построена новая инфекционная больница на 900 мест (из 200 — в интенсивной терапии). Строительство не отличалось особой прозрачностью. Как и весь подход к пандемии. Как на национальном уровне, так и в регионах и столице (эпицентр коронавируса), решения принимались верхушкой и проводились сверху вниз без какого-либо обсуждения. Covid-19 напомнил, что в вертикали власти авторитарного режима Владимира Путина нет места демократии. Тем не менее большинство россиян с фатализмом приняли это. Все это позволило избежать дорогостоящих метаний. И планов экономической помощи.
Споры насчет достоверности цифр
К тому же смертность рисует совершенно иную картину, плодя тем самым споры насчет правдивости российских показателей. Официально в стране число жертв коронавируса составило чуть более 100 000 человек — именно такие цифры используются для международных сравнений. При этом прирост смертности с апреля 2020 года по март 2021 года перевали за отметку в 500 000 человек. С чем связаны оставшиеся 400 000 случаев? Как это часто бывает в российской истории, государство вновь ставится выше человека. В любом случае коронавирус еще больше обострил демографический кризис, который Владимир Путин регулярно упоминал в своих выступлениях. Сейчас он говорит о нем существенно меньше.
В то же время глава государства без конца призывает сделать прививку. Сам он долго тянул с уколом и сделал его вдали от камер. «Спутник V» получил разрешение почти в 60 странах мира, но производственных мощностей недостаточно, и в самой России вакцинация испытывает трудности. Пока что прививку сделали 13 миллионам россиян или примерно 10% населения. Власти уверяют, что коллективный иммунитет будет достигнут к отметке в 70 миллионов. В то же время стартовавшую в декабре кампанию подрывает недоверие: привиться готовы лишь треть россиян. Дело в том, что коронавирус пробудил и другой российский кризис — кризис доверия между государством и обществом.