Я с интересом прочел новый текст Витольда Юраша (Witold Jurasz), которого уважаю за нестандартный подход, продемонстрированный им в том числе в этой статье. Однако, как это обычно бывает в такого рода комментариях, от авторского внимания ускользает обычное человеческое страдание и тот факт, что итог каждой войны предсказать сложно.
Я согласен с тем, что Кремль может сменить приоритеты и сконцентрироваться не на украинском, а на белорусском направлении. После аннексии Крыма стало понятно, что у российских властей есть разные планы, которые они модифицируют в зависимости от ситуации и используют в удобный для себя момент. Я напомню, что первая попытка отделения Крыма от Украины была предпринята в 1991-1994 годах, тогда этому помещала решительная реакция Киева и война в Чечне.
В представленных Витольдом Юрашем размышлениях недостает одного важного элемента: более полного отображения украинской точки зрения. Ключевой вопрос состоит в том, станет ли появление дополнительных 500 километров границы с враждебным государством (то есть потенциального фронта) фактором, который заставит Киев пойти на уступки России и повиноваться ей.
Я полагаю, что нет. Все, конечно, зависит от того, кто будет пребывать на Печерских холмах (в правительственном квартале Киева). Единственный украинский президент, который решился пойти Москве на уступки, с 2014 года живет в России.
Семь лет назад у России были идеальные условия для широкомасштабного вторжения на Украину. Я помню, какая атмосфера царила тогда в украинской столице. Многие мои знакомые всерьез размышляли о том, что им придется принимать участие в уличных боях с агрессорами. Украинская армия существовала только на бумаге. Ни аннексия Крыма, ни развязывание войны в Донбассе не склонили, однако, украинцев к уступкам.
Следует напомнить, что весной 2014 года при более благоприятных военных условиях Кремль не решился захватывать ни Киев, ни ключевые крупные города востока и юга Украины. Дело было в первую очередь в том, что ему не удалось найти на месте соответствующих сил, которые можно было бы демонстрировать по российскому телевидению, подкрепляя тезис о «братской помощи». Ничего не вышло в Харькове, Одессе, Днепре, Запорожье. Во всех этих городах, которые многие считали пророссийскими, такие попытки предпринимались. В Харькове с пророссийскими сепаратистами справились украинские специальные подразделения, в Днепре и Запорожье их остановили патриотические добровольческие силы, которых поддержали местные олигархи, а в Одессе «русская весна» закончилась столкновениями и трагическим пожаром 2 мая в Доме профсоюзов.
В 2014 году Россия стянула свои силы к границам Украины, но не решилась нанести удар. В планах было создание Новороссии. Москва хотела отделить восточные и северные земли Украины, а также фактически перекрыть ей доступ к морю. Однако события в упомянутых выше крупных городах не позволили претворить план в жизнь. Кремль, не имея пророссийского тыла, не осмелился на более масштабные военные действия и выбрал вариант ограниченной агрессии в виде поддержания конфликта в Донбассе.
Ситуация для Украины, тем более сегодня, когда мы наблюдаем эскалацию, остается опасной, но она кардинальным образом отличается от той, какая была семь лет назад, а украинское государство находится в более выгодном положении.
Впрочем, Витольд Юраш упоминает, что «украинская армия находится сейчас в куда лучшем состоянии, чем в 2014 году». Это правда, хотя проблемой до сих пор остается незавершенная реформа и дефицит современных вооружений. С другой стороны, украинские вооруженные силы за семь лет войны приобрели боевой опыт, через их ряды успели пройти десятки тысяч человек.
Поглотив Белоруссию, Россия, конечно, обретет более выгодную военную позицию, но это никоим образом не изменит ситуацию с точки зрения Киева и не заставит украинские власти идти на уступки, если, конечно, во главе государства не окажутся пророссийские силы, чего давно добивается Москва. Пока ее старания, однако, дают обратный эффект.
На Украине есть пророссийские политические силы, например, «Оппозиционная платформа — За жизнь», которая занимает в рейтингах второе, а порой и первое место. Один и ее лидеров — кум Путина Виктор Медведчук. Впрочем, людей, с симпатией взирающих на Россию и Белоруссию, можно обнаружить также в рядах президентской партии «Слуга народа». 20 апреля ее депутат Евгений Шевченко сообщил, что встретился с Александром Лукашенко, осуществив свою давнюю мечту.
Сложно, однако, представить себе приход к власти сил, которые решат радикально изменить курс Украины. За 30 лет независимости украинское общество, в отличие от российского и белорусского, выработало особый механизм контроля власти: майдан. Первый, при этом вполне успешный, имел место уже в октябре 1990 года. Это была Студенческая революция на граните. Там впервые появились характерные для украинских протестов методы, например, в центре Киева развернули палаточный лагерь. Потом была «оранжевая революция» (ее предваряли массовые протесты под лозунгами «Украина без Кучмы» и «Восстань, Украина») и Евромайдан, который превратился в «революцию достоинства». Впрочем, начало войны, если принять во внимание отправившихся на фронт добровольцев, тоже сопровождалось своего рода майданом, только военным. Этого Кремль боится, это явление останавливает его от попыток захватить Киев и всю Украину. На представителей российских властей не могли не произвести впечатления сцены февраля 2014 года, когда протестующие бросали «коктейли Молотова» в бронетранспортеры.
Раз мы рассматриваем ситуацию через призму, предложенную Витольдом Юрашем, можно предположить, что гипотетический аншлюс Белоруссии Россией склонит Запад увеличить помощь Украине, в том числе в сфере поставок вооружений. Новая вашингтонская администрация говорит о том, что готова помочь украинцам укрепить их боевой потенциал. Первые шаги были сделаны еще при президенте Дональде Трампе.
В опубликованной на страницах «Новой газеты» 10 апреля статье Юлия Латынина описывает логику Кремля так: «если Москва решит, что война выгодна, она будет». «Выгода» определяется, как пишет журналистка, ответом на вопрос, «поможет ли новая война укрепить власть или, напротив, делегитимизирует ее».
Главным сдерживающим фактором в этой ситуации, по мнению Латыниной, может выступить Запад и его решительные действия. Несколько дней назад президент Эммануэль Макрон, который считается сторонником диалога с Россией, заявил после встречи с Владимиром Зеленским, что Западу следует «обозначить четкие красные линии» в отношениях с Москвой.