Джонатан Димблби (Jonathan Dimbleby), «„Барбаросса": как Гитлер проиграл войну» («Barbarossa: How Hitler Lost the War»).
Стюарт Биннс (Stewart Binns), «„Барбаросса" и самая кровавая война в истории» («Barbarossa: And the Bloodiest War in History»).
Если говорить об операции «Барбаросса», то самым поразительным здесь является то, насколько большой неожиданностью стало появление немецкой армии у границ Советского Союза. В первые часы 22 июня 1941 года началось самое масштабное вторжение в истории: около 3 миллионов немцев нанесли удар по Советскому Союзу на фронте протяженностью почти в 3,2 тысячи километров. Когда Сталина разбудили и сообщили ему эту новость, он не мог поверить в происходящее. Гитлер не мог этого сделать, настаивал он. Наверняка это происки генералов вермахта. Прошло несколько часов, прежде чем Сталин смог признать катастрофическую ошибочность своих суждений и отдать приказ о нанесении ответного удара всеми доступными способами.
Стратегический вызов, стоявший перед Гитлером в конце 1930-х годов, в сущности, был таким же, каким был вызов, стоявший перед кайзером в 1914 году: как можно вести войну одновременно на двух фронтах. Кайзер — благодаря тому теоретическому плану, который был разработан 20 годами ранее главой генерального штаба Альфредом фон Шниффеном, — сумел «решить» эту проблему, воспользовавшись тактикой, на которую его вдохновила битва при Каннах, когда Ганнибал разгромил превышавшую по численности римскую армию, взяв ее в окружение, а также наполеоновская «стратегия центральной позиции», которая позволяла наносить поражение двум сотрудничающим армиям, — сначала все силы направлялись на одну из них, а, когда она обращалась в бегство, они разворачивались ко второй. План Шлиффена предполагал ведение сдерживающей операции на русском фронте и отправку основных сил германской армии через нейтральную Бельгию к Франции, чтобы окружить последнюю. После этого армия победителей должна была двинуться на восток Пруссии, чтобы разобраться с русскими войсками. С такими-то блестящими офицерами, которые служили в генеральном штабе в 1914 году, могло ли хоть что-то пойти не так?
Однако это поднимало тактику ведения боя на уровень стратегии. Один из лучших фельдмаршалов Гитлера Альберт Кессельринг отметил, что штаб кайзера презирал «все, что было связано с нефтью, которая пачкала пальцы и мешала свободному полету идей его тактиков и стратегов».
Гитлер знал, что он умнее Шлиффена. Он лучше спланирует последовательность своих действий и сумеет полностью сохранить инициативу. Вместо того чтобы проводить рискованную сдерживающую операцию на востоке, он заключил с Советским Союзом договор о ненападении, в результате чего он свободно разгромил Британию и Францию, а затем в нужный момент он нарушил условия этого договора и развернул свою армию лицом на восток. Более того, этот договор дал Гитлеру возможность оккупировать Польшу, что позволило ему передвинуть стартовую линию на 320 километров ближе к границам Советского Союза. С таким-то гениальным лидером во главе могло ли хоть что-то пойти не так?
После подписания Мюнхенского соглашения 1938 года, которое Сталин осудил, англо-французско-советский альянс стал невозможным. За этим последовало подписание пакта Молотова — Риббентропа, который в тот момент лишь подтвердил мнение Уайтхолла о том, что немецкий и советский диктаторы — закадычные друзья. Когда советские войска вторглись в Финляндию в 1939 году, министерство иностранных дел хотело отправить британские силы на помощь финнам, настаивая, что «полное поражение российской военной мощи» сыграет на руку британцам: «Крах России, вероятно, мог внести материальный вклад в быстрый разгром Германии». Димблби задается вопросом, как бюрократы сумели прийти к такому странному умозаключению. На самом деле вполне очевидно, — если следовать логике министерства иностранных дел, — что «советская власть начала необъявленную войну» против Британии, став сообщницей нацистов, которые попутно еще и получили доступ к российским стратегическим запасам сырья и материалов. К счастью, Черчилль долгое время подозревал наличие в этом пакте противоречий и неопределенности, и он был готов к тому, что этот пакт может внезапно рухнуть. И Черчилль был готов к этому в гораздо большей степени, нежели Сталин или Красная Армия, чье руководство подверглось страшным чисткам несколькими годами ранее.
Сталин отмахивался от предостережений Черчилля о том, что немцы собирают силы для нападения. Сталин игнорировал предупреждения и от собственных агентов, считая их фантазиями и провокациями. За шесть дней до вторжения один офицер из германского военно-воздушного министерства, которого НКВД завербовал в 1940 году — под кодовым именем «старшина», — предупредил о приближающемся нападении. Сталин отмахнулся от этого сообщения, сказав, что это не источник информации, а «дезинформатор». Димлби цитирует Солженицына: Сталин не доверял собственной матери, Богу, однопартийцам, крестьянам, рабочим, интеллигенции, солдатам, родственникам, женам, любовницам и даже собственным детям. «За всю свою долгую, пропитанную подозрениями жизнь он доверял только одному человеку… И человеком, которому Сталин доверял, был Адольф Гитлер».
Благодаря блестящей работе его команды ученых, консультантов и редакторов Димлби великолепно рассказывает эту историю стратегических просчетов и (само-) обмана, а затем и гитлеровской «войны на уничтожение».
В каком-то смысле к несчастью для Стюарта Биннса (Stewart Binns), другой и формально более известный писатель — прежде работавший в BBC — одновременно с ним выпустил свою книгу с таким же названием — «Барбаросса». Однако в книге Биннса вторжение немецких сил на территорию Советского Союза представлено лишь как первая фаза войны СССР в целом — войны, в которой ключевое значение сыграл дух русского народа, вызывающий у Биннса горячий интерес. Ключевое место в этом рассказе занимает не операция «Барбаросса», а Сталинградская битва 1943 года, долгий путь к Берлину, а также последствия взятия Берлина. И всю эту историю Биннс рассказывает четко и с большим человеколюбием. По мнению Биннса, Красная Армия вовсе не состояла из одних только насильников и мародеров, хотя трофеи, обнаруженные на даче маршала Жукова в ходе одной из послевоенных сталинских кампаний преследования, не делает чести этому герою Великой Отечественной войны. Однако, вероятно, человеку, который спас Сталина от ошибок в июне 1941 года, можно простить его 20 голландских дробовиков, огромный холст с изображенными на нем обнаженными фигурами и еще за семь вагонов награбленных трофеев, которые он привез в Москву. Сталин все конфисковал, но в ГУЛАГ Жукова не отправил.
Обе эти книги об операции «Барбаросса» читаются удивительно легко.