При всем уважении я хочу выразить свое несогласие с редакционной статьей о «Северном потоке — 2», опубликованной в National Review, и вот по какой причине: консерваторы допускают ошибку касательно «Северного потока — 2», потому что консерваторы допускают ошибку касательно отношений Соединенных Штатов и Евросоюза в целом. В ближайшие несколько десятилетий отношения Соединенных Штатов и Евросоюза будут служить самой мощной защитой либерально-демократических ценностей от китайской угрозы, если, конечно, Вашингтон и Брюссель все не испортят.
Но сначала остановитесь ненадолго и подумайте об абсурдности попыток Соединенных Штатов использовать санкции, чтобы насильно заставить европейцев отказаться от импорта российского газа, в то время как сами Соединенные Штаты ежедневно импортировали в среднем 538 тысяч баррелей российской нефти на протяжении всего 2020 года, — это больше нефти, чем мы импортируем из Саудовской Аравии. Все эти разговоры об «энергетической безопасности» Америки всегда были и остаются полной чушью.
Сейчас вообще не существует такого понятия, как энергетическая безопасность Соединенных Штатов, наших союзников и любых других развитых стран. Энергетические рынки тесно интегрированы между собой, и в обозримом будущем Соединенные Штаты будут продолжать импортировать часть энергоресурсов, чтобы закрывать определенные потребности рынка, несмотря на то, что они остаются нетто-экспортером нефтепродуктов. Соединенные Штаты импортируют больше российской нефти, нежели Япония или Индия, и наше потребление российской нефти выросло, несмотря на наше враждебное отношение к Москве, — отчасти потому, что крах Венесуэлы оставил огромную дыру в графе предложений. Высокий уровень внутренней добычи энергоресурсов и хорошо развитые торговые отношения обеспечивают Соединенные Штаты выбором, но никак не энергетической независимостью.
То, что иметь выбор — это хорошо, в Берлине и Брюсселе понимают так же отчетливо, как и в Вашингтоне. Как и Соединенные Штаты, страны Евросоюза предпочитают находиться в таком положении, в котором у них будет доступ к максимально возможному количеству источников энергопоставок. Аргументы в пользу строительства дополнительного трубопровода будет нетрудно найти и в Вашингтоне, который недавно столкнулся с нехваткой бензина после того, как хакеры вывели из строя крупнейший трубопровод, обеспечивающий топливом Восточное побережье США.
Как и Соединенные Штаты, Евросоюз тоже торгует энергоресурсами. Но в отличие от Соединенных Штатов у Евросоюза нет большого количества источников энергопоставок внутри его границ. Европа могла бы производить гораздо больше нефти и газа, чем она производит сейчас, если бы ей разрешили делать это на полную мощность. Крупнейшим производителем нефти в Евросоюзе является Дания, которая занимает 44-е место в мире по объемам добычи и которая производит в два раза меньше нефти, чем Экваториальная Гвинея. Ситуация с газом выглядит лучше, однако вся Европа в целом добывает примерно одну шестую часть природного газа, добываемого в Соединенных Штатах. Рядом с Евросоюзом есть несколько крупных производителей энергоресурсов, не входящих в состав этого блока, и первые места среди них занимают Соединенное Королевство и Норвегия. Нет такого правдоподобного сценария, при котором в обозримом будущем Евросоюз мог бы отказаться от своего статуса крупного импортера нефти и газа — несмотря на все разговоры о чистой энергии.
Европейцы ведут бизнес с Россией по той же причине, что и мы.
Однако больше всего Вашингтон должны беспокоить не отношения между Берлином и Москвой или Брюсселем и Москвой. Его должны беспокоить в первую очередь отношения между Брюсселем и Вашингтоном и между Брюсселем и Пекином. В течение следующих нескольких десятилетий будет складываться новый международный порядок, который будут определять в первую очередь либо интересы и ценности Китайской Народной Республики, либо интересы и ценности либеральных демократий. Ни Соединенные Штаты, ни Соединенные Штаты плюс их англоязычные союзники, ни Европейский союз не смогут защитить либерально-демократическое будущее в одиночку. Это будут либо совместные усилия, либо безуспешные усилия.
У Соединенных Штатов нет такого потенциала и влияния, чтобы заставить другие страны придерживаться американских ценностей и интересов. И никогда не было — даже на пике их влияния и авторитета сразу после окончания холодной войны. Но вместо того, чтобы смириться с фактами и организовать на местах соответствующую дипломатическую деятельность, Соединенные Штаты последние несколько лет перескакивали от одного абсурдного шага к другому, от одного кризиса к другому, то копируя грубый национализм Пекина, но вставая в претенциозную вильсоновскую позу — и при этом практически всегда и в любых обстоятельствах превращая внешнюю политику в инструмент для достижения краткосрочных внутриполитических целей и для подчинения оппонентов.
Это неизбежным образом привело к подрыву наших национальных интересов, а вовсе не к их укреплению.
И администрация Дональда Трампа, и администрация Джо Байдена читали нотации и угрожали правительству Ангелы Меркель так, будто Германия — это какое-то недееспособное государство, вроде Пакистана, обязанное выполнять все прихоти Америки и зависимое от ее благорасположения, — а вовсе не способный на критическое мышление союзник.
Попробуйте прибегнуть к дипломатическому воображению. С точки зрения Евросоюза, Соединенные Штаты — это все более импульсивное, жадное и временами даже хищническое своекорыстное государство, подверженное приступам националистической ярости и спазмам карательного популизма. Угрозы, подобные угрозам в отношении «Северного потока — 2», агрессивная и порой даже насильственная позиция Соединенных Штатов в вопросах экспортного контроля, торговый протекционизм и другие проявления безрассудного «экономического национализма» — все это служит стимулом для того, чтобы Евросоюз начал использовать Китай и Россию в качестве противовесов для непредсказуемых и ненадежных Соединенных Штатов. Между тем Вашингтону следует двигаться в совершенно противоположном направлении, давая нашим союзникам в Евросоюзе стимулы и средства — и уверенность, — чтобы те могли более тесно сотрудничать с Соединенными Штатами, чтобы сдержать Китай. Риторика в духе «Америка в первую очередь» и сопутствовавшая ей сумбурная политическая повестка на самом деле никогда не отвечали американским интересам — они лишь мешали заниматься реализацией долгосрочных интересов.
Если бы вопрос сводился только лишь к трубопроводам, тогда у Соединенных Штатов было бы гораздо больше причин для того, чтобы строить больше трубопроводов на своей территории (чему администрация Байдена, конечно же, противостоит), нежели пытаться блокировать их строительство за границей. Если бы речь действительно шла о том, что, как многие любят заявлять, нас сильно тревожит экономическое и политическое положение Украины, тогда Соединенным Штатам следовало бы активно способствовать более тесной интеграции Украины и Евросоюза, особенно в вопросах укрепления диктатуры закона и борьбы с влиянием олигархов, однако положение администрации Байдена, возможно, не позволяет ей преследовать эту цель в полной мере. Ни одна из этих целей не может быть достигнута посредством тех властных угроз, которыми Вашингтон разражается каждый раз, когда речь заходит о «Северном потоке — 2» и других подобных проектов.
Угроза санкций не смогла бы остановить реализацию проекта «Северного потока — 2», который практически достроен. Эту угрозу нельзя назвать ни стратегией, ни дипломатией, — это просто гневная истерика. Это была такая гневная истерика, которая не может сработать и с Пекином — и которая действительно не сработала с Пекином в период работы администрации Трампа. Она не сработает и с Евросоюзом, экономика которого немного больше экономики Китая и у которого есть веские причины для того, чтобы уверенно себя чувствовать — как минимум в ближайшем будущем.
Если Соединенные Штаты хотят быть лидером, они не могут позволить себе вести внешнюю политику, будучи опьяненными национализмом или яростью. Сначала им необходимо успокоиться и протрезветь.