Маленькую сепаратистскую Приднестровскую Молдавскую Республику немногочисленные туристы, которые туда добираются, называют музеем коммунизма под открытым небом. Такое мнение стало настолько популярным, что звучит в путеводителях, интернет-репортажах и даже в будничных разговорах в самой Молдавии. В Приднестровье можно заказать, например, экскурсию по следам Советского Союза. Все это настолько расходится с реальностью, что сложно понять, почему даже у гостей этого непризнанного государства остается от него такое впечатление.
Рассказы для наивных
Конечно, в республике много памятников Ленину, даже в деревнях можно обнаружить бюсты Маркса и улицы, названные в честь Жукова или Либкнехта, а у многочисленных ухоженных монументов и мемориальных досок, посвященных Великой отечественной войне или погибшим в Афганистане, лежат живые цветы.
На этом «музей» и заканчивается. Допустим, еще можно добавить, что в Приднестровье иногда встречаются старые «Жигули» или ЗИЛы, но все же заработанные в России деньги позволяют устроиться вполне неплохо.
При этом есть целый набор явлений, которые противоречат якобы преобладающей в республике тоске по коммунизму. Современные (хотя немногочисленные) кафе и рестораны, компьютеризированные банки (правда, иногда оформляющие рекламные плакаты в советском стиле), строящийся в Тирасполе новый большой жилой комплекс, какого не увидишь даже в Варшаве, — все это самые яркие примеры того, что там действуют капиталистические правила игры. Пожилые люди иногда вспоминают советские времена добрым словом, но так происходит на пространстве от Берингова пролива до Балтийского и Черного морей. Будничная жизнь в городах просто выглядит более бедной версией жизни на Западе.
Капиталистические рубежи империи
Отметая иллюзорное представление о Приднестровье как коммунистической сказке, следует обратиться к вопросу, на какой риторике держится это непризнанное государство. Гигантский конный памятник генералиссимусу Александру Суворову в центре столицы напоминает о завоеваниях Российской империи времен Екатерины Великой, на приднестровских банкнотах изображены Суворов и Румянцев (строители и командующие державы Романовых), Дмитрий Кантемир (молдавский господарь, который подчинил свое княжество российским влияниям) и Тарас Шевченко в качестве представителя региональной культуры. С 1990-х годов восстанавливаются возвращенные Церкви храмы, служившие в советские времена складами или мастерскими, с 1998 года выходит газета «Православное Приднестровье», на страницах которой вспоминают в том числе о жертвах СССР (разумеется, избирательно). Представители старшего поколения, говорят, что их родина — Советский Союз или называют себя «местными», представители молодого поколения считают себя «приднестровцами».
След Великой России
Еще больше знаков указывает на то, что эксперимент с самосознанием на Днестре заключается не в сохранении мифа Советского Союза, а в формировании великорусской идентичности. В школах детей учат, что Ленин был отважным человеком, а Великая Октябрьская революция, конечно, унесла некоторое количество жизней, но, несомненно, способствовала невероятному экономическому развитию. Расхваливание тоталитарной системы XX века служит дополнением к общей концепции Приднестровья как забытых рубежей Русского мира, ожидающих возвращения империи.
«Я приезжаю туда вдохнуть настоящий великорусский воздух», — заявил мне однажды один российский националист из Москвы, который регулярно посещает Приднестровье. Люди там очень радушны, но некоторые темы вызывают у них гнев, смешивающийся (порой даже с агрессивной) обидой.
«Чем вам не нравится „Северный поток"? Подключитесь у немцев, и все», — восклицает, внимательно всматриваясь мне в глаза, сотрудник местной администрации. Вопросы, которые он задает, выдают в нем носителя путинского самосознания. Почему Байден оскорбляет Путина, называя его убийцей? Почему Запад хочет войны с Россией (!), почему в Польше сносят памятники освободителям, почему Европейский союз не хочет закупать «Спутник»? Задающие эти вопросы хотят услышать в ответ подтверждение того, что вероломный неблагодарный мир не оставляет их родину в покое, ненавидит ее, разрушает ее своими интригами и оказывает экономическое давление.
Понятно почему, когда этот спокойный маленький народ призвали подключиться к российской революции в украинской Одессе в 2014 году, вызвалось, как гласят неофициальные сообщения, более 1 тысячи добровольцев. Многолетнее ожидание возвращения империи, становящееся еще более томительным из-за регулярно вбрасываемых новостей об «интригах» Запада и реальных будничных проблем (неофициальная, но фактически существующая граница с остальной частью Молдавии), кажется подготовкой к тому, что «тот самый день» однажды придет.
Местные жители с их великорусским самосознанием — это воплощение на практике идеальной модели россиянина, соответствующей путинско-дугинской концепции. Если в других местах все чаще говорят о возможном нападении Кремля на страны Балтии, здесь можно услышать рассказы о том, что «Россия готова защищаться», а «Путин не отдаст отчизну».
В менталитете, формирование которого возобновилось с приходом к власти Путина, есть еще один важный элемент. Житель «Русского мира» должен иметь такое представление о мире, которое полностью отличается от западного. Вбитые ему в голову тезисы призваны вызвать чувство отторжения при встрече с плодами исторической и политической науки. Именно этим путем пошел недавно Лукашенко, объявив 17 сентября в Белоруссии праздником. Людям, которым промыли мозги на антипольских мероприятиях, будет сложнее найти общий язык с поляками, когда те решат протянуть руку восточному соседу.
В сверхдинамичном мире, где за полтора десятка часов можно оказаться на другом конце света, изоляцию не обеспечит никакая Берлинская стена. Новая колючая проволока делается не из железа, ее, ограждая информационный пузырь, раскидывают в умах, чтобы попытка выйти за его пределы требовала отречения от самого себя.