Природа общества такова, что его члены вряд ли когда-нибудь договорятся друг с другом обо всем, но мы исходим из того, что в XXI веке это и не нужно. Свобода выбора, социального, личного, экономического, духовного, сексуального и любого другого, дается, по крайней мере в теории, каждому. В истории мало найдется примеров, когда у людей было такое же богатство выбора, как сегодня. Сомнений в этом нет. Общественные конструкции развиваются от очень строгих императивов к общим нормам, которые можно соблюдать, но не обязательно. Отличаться больше не значит быть выброшенным из общества, которое руководствуется своими нормами. Все чаще «не таких, как все», ищут не только в социальном кругу, но и на работе. Вот уже какое-то время крупные компании стремятся к кадровому «разнообразию», и толерантность в данном случае скорее проистекает из желания достичь большей эффективности в постиндустриальный период, который требует инноваций, маркетинга и распространения влияния.
Однако не все общество поймало эту волну, что, пожалуй, одна из интересных (хотя потенциально и очень опасных) тенденций в современном обществе. Можно сказать, что большинство людей по-прежнему относятся к так называемому центру, политически весьма скучному и лабильному. На самом деле когда в социальном контексте мы употребляем термин «масса», чаще всего мы подразумеваем именно центр и нежелание отклоняться от… чего бы то ни было.
Центр не отклоняется, но зато все больше отклоняются те, кто не следует стрелке общественно-политического компаса и отказывается от этого безопасного и желательного состояния, которое сводится к формуле «мы можем согласиться с тем, что не согласны». Существует ли вообще подобный центр? Разумеется, и чтобы понимать, сколько он еще сохранится, нужно выделить главный фактор, который его формирует — это экономика. Экономическая стабильность так называемого среднего класса часто были и все еще остаются привлекательным расслабляющим сознание фактором, который не дает людям броситься на общественно-политические фронты или баррикады.
А куда движется центр, когда под угрозой оказываются доходы, которые держат их в этом прекрасном одурманенном состоянии? Возможно, направление зависит от текущего исторического момента, в котором люди находятся, но если взять Европу последних лет, то движение, конечно, идет вправо. Как только центр начинает волноваться, вдруг проявляя интерес к политике, перед ним тут же вырастают кандидаты. Они предлагают некую форму порядка, обуздание разнузданного общества, возвращение к консервативным ценностям, прекращение «хаоса», в котором каждый может делать что хочет, так как подсознательно центр понимает, что именно хаос угрожает его стабильности.
В этом процессе, который мы наблюдали слишком часто, чтобы считать его случайностью, правые встают на борьбу с мнимыми элементами нестабильности, предлагают себя в качестве эдакого «уборщика», который выметет эксцессы, случавшиеся слишком часто в «хорошие годы». В то же время параллельно правые зорко следят за тем, чтобы на другом конце спектра у них не появились конкуренты в виде какого-нибудь возрожденного социалистического движения, и для них это главная тема даже там, где появляется лишь тень социализма.
Не удивительно. Социалисты вряд ли могут добиться политического успеха со своими догмами, так как обращаются к пролетариям, которые больше себя таковыми не ощущают. Средний рабочий из «центра» (среднего класса) любит послушать о классовом конфликте, но он научился жить в подчиненном положении и в целом свыкся с тем, чтобы жить изо дня в день ради своих небольших материалистических радостей. Поэтому дела у левых (классических, социалистических, антикапиталистических левых) в Европе так и идут — плохо. С другой стороны, правые предлагают среднему классу (который с исторической точки зрения сегодня на самом деле чаще «класс ниже среднего») более привлекательные вещи и обещает дальнейшее существование в этой квазистабильной нирване.
Конечно, это иллюзии. Внутренние противоречия капитализма настолько велики, что всеобщий кризис неизбежен в любой из сфер: экономической, экологической, социальной и, наконец, мировоззренческой. Правые лишь зарабатывают очки на страхе, который пронизывает центр. Там, где они наконец приходят к власти, как правило, положение ухудшается по всем означенным пунктам (показательный пример — Бразилия).
В Европе разгорается новый конфликт. На самом деле он старый, но его снова выдвинули на первый план. Речь об ЛГБТ-сообществе. В последние дни мы видим очень серьезные разногласия внутри «клуба» Европейского Союза насчет того, что можно, а что нет, что право человека, а что вмешательство в мнимые основы общества. Постепенно этот конфликт приобретает и географические очертания. Похоже, все, кто был когда-то частью так называемого восточного блока, сегодня стоят по одну сторону в том, что касается прав ЛГБТ-сообщества. В соседней Венгрии правый Виктор Орбан по-своему копирует Владимира Путина, предлагая закон, который, по его словам, защитит детей от «пропаганды». Иными словами, он препятствует любой форме школьного обучения, которое можно было бы интерпретировать как поддерживающее ЛГБТ.
Новая звезда в этой группе — это, конечно, еще один сосед: словенский премьер Янез Янша, который заявил (по случаю начала председательства Словении в ЕС), что Европейский Союз может распасться из-за «воображаемых ценностей», навязываемых Евросоюзом. При этом он, ожидаемо, выразил поддержку Венгрии и ее позиции против ЛГБТ-пропаганды в школах, на телевидении и так далее.
Удивительно, но в последние дни в Хорватии некоторые политические спекулянты учуяли, что на этой теме можно заработать очки, и поспешили поскорее объявить, что и нам требуется закон против ЛГБТ-пропаганды. Ее приравняли по сути к педофилии, хотя это очень сомнительный шаг. Однако само решение, к сожалению, многое говорит об электорате, к которому обращают подобные заявления, зная, что их воспримут «на ура». Не удивляет только то, что в этом году на параде «Загреб Прайд» в прошедшие выходные участились нападения на его участников. Такого у нас не случалось много лет. На самом деле сама концепция этой манифестации должна была уже наскучить, что подтвердило бы: толерантность к представителям ЛГБТ-сообщества достигла в обществе весьма высокого уровня.
Однако, ситуация, к сожалению, может быстро и катастрофически измениться, особенно если часть политиков решит, что так они смогут достучаться до избирателей. Это знает и Орбан в соседней Венгрии, которому в будущем году предстоит борьба на выборах, и поэтому теперь он решил мобилизовать электорат, выставив себя защитником «всего традиционного».
И пусть эта тема была бы только одной из многих, консенсус по которым (пока существуют либералы и консерваторы) невозможен. Однако теперь возникла более серьезная проблема. Венгрию не просто критикуют за новый сомнительный закон — кое-кто предлагает исключить ее из Европейского Союза. Вопрос о правах сексуальных меньшинств важен, но вот это еще важнее. Неужели мы действительно подошли к той точке, когда европейский клуб будет трещать по швам из-за таких вещей? Все об этом говорит, что снова подтверждает: фрустрация достигла очень высокого уровня и поводом для раскола может послужить что угодно.
Объединенный блок все больше похож на два блока в одном: восточный и западный. В немалой степени этот раскол напрямую вызван политической паранойей. Правящие элиты на востоке (Венгрия, Польша…) боятся, что западные силы сменят их под напором либерализма, и поэтому все шишки сыплются на представителей ЛГБТ-сообщества. Западный же блок боится, что все это кампания, инициированная Москвой, и что Путин действительно хочет разорить Европу, поддерживая консерваторов, особенно в Западной Европе (поскольку восточные, в Польше, в Прибалтике, его недолюбливают).
Представители ЛГБТ-сообщества многообразны, как и все остальное общество. Мысль о том, что они все участники «Гей-парада» и приверженцы типичной западной иконографии, ошибочна и во многом навязана СМИ. На самом деле немалое количество этих людей (кто-то, возможно, усмотрит в этой информации иронию) тяготеют к «консервативной» жизни: семье, детям, дому, собаке, даче и, может, даже мессам по воскресеньям (!). Несправедливо, что представители ЛГБТ-сообщества редко характеризуются с этой стороны, ведь тогда гомофобии, несомненно, было бы меньше, особенно в традиционной среде, которая преобладает в Восточной Европе.
Точно так же поразительно, что концепцию толерантности и сосуществования мы отдали на откуп идеологии и что существует группа западных стран, которые «скоры на расправу», когда нужно ввести санкции или начать войну на Ближнем Востоке (!).
В какой-то момент ценности разделились вместо того, чтобы оставаться универсальными, и в конечном счете это может дорого нам обойтись. Сегодня, это, возможно, покажется преувеличением, но не стоит забывать, что масштабные войны в Европе начинались из-за весьма тривиальных вещей, таких как, например, право на развод и прочее.
Конечно, существуют универсальные ценности, которые не вызывают споров. Здравоохранение, образование… Толерантность к людям, которые своим жизненным выбором не угрожают другим, тоже должна была давно стать универсальной ценностью, так как вполне рациональна. Но вместо этого мы видим максимальную политизацию прав человека и очень агрессивную нетерпимость. Не нужно отдельно рассказывать, к чему это приводит.
Любое навязывание вызывает отторжение, и примеров этому масса. При этом диалог загнали в тень, «в интеллектуальную ссылку». Кто-то скажет, что у большинства есть право определять, что можно в их обществе, а что нельзя. Неоднозначная позиция, но даже если так, то почему бы большинству не выслушать другую точку зрения, прежде чем принимать решение? Это применимо практически ко всем конфликтным темам современного общества, а не только к ЛГБТ. То же касается мигрантов, интеграции, памятников… Но любая погоня за деструкцией делает своих участников разрушителями.
Так можно проповедовать, если не сказать морализировать, долго, но мы снова придем к самому началу. Недовольной массе (центру) предлагают ненавидеть что-то в то время, как она сама ненавидит свое нынешнее состояние. Так недовольство переключают с реального на воображаемое, и это может работать очень долго. 30 лет после распада социалистического блока в Хорватии, как и в других странах того же «клуба», рассуждают о преследовании коммунистов, ностальгирующих по Югославии, и этот список только расширяется.
В наши дни потенциал ненависти и паранойи явно растет. Сегодня дружба разрушается из-за того, кто вакцинировался, а кто нет, и точно так же еще вчера социальные сети в США лихорадило из-за конфликта между избирателями Трампа и Байдена. Кривая радикализма идет вверх так же, как кривая заболеваемости коронавирусом, к которой мы уже привыкли во время нынешней пандемии. Covid когда-нибудь тоже пойдет на спад, как и вирус социально-политического радикализма, вопрос только когда, ведь сейчас трудно сказать, когда будет достигнут пик.
Не остается ничего другого, как пережить все эти пандемии и по возможности остаться здоровым, не повредив ни легкие, ни голову. Если одновременно нам удастся спасти и других от тяжелой болезни, тем лучше.