Предположим, что Российская Федерация, пытаясь восстановить доминирующее положение в своем регионе, в частности, в странах Балтии (Эстония, Латвия и Литва), а также на Украине и в Грузии, противостоит Европейскому Союзу (ЕС) и в целом западным институтам, таким как НАТО. Пытаясь этого добиться, Россия применяет стратегию гибридной войны, которая предполагает использование дипломатических и экономических средств. Это не мешает продолжению диалога. Недавно НАТО, возглавляемый Соединенными Штатами военный альянс, гарантирующий европейскую безопасность и оборону, членами которого являются 21 из 27 стран ЕС, возобновил сотрудничество с Россией, приостановленное после аннексии Крыма.
Исходя из этого предположения, мы должны подчеркнуть, что Германия является основой европейского проекта и членом НАТО. Вполне вероятно, что смена руководства в Берлине на европейско-российские отношения не повлияет. Правительство в Берлине поддерживает внешнюю политику ЕС, которую (хотя и не полностью, но отчасти) определяет Германия.
Недавно правительство Германии пересмотрело свою традиционную экономическую позицию, которая является частью ордолиберальной «экономической конституции». Правительство Германии признало необходимость конкуренции крупных предприятий на мировом рынке, для чего необходима экономия за счет масштаба производства, и пересмотрело свое отношение к монополиям. Это всего лишь «реальная политика», и поэтому в целом никакого влияния на отношения между ЕС и Россией она оказывать не должна. Режим санкций ЕС, введенный в ответ на присоединение Крыма к Российской Федерации, Германия пока не оспаривала и, как ожидается, в ближайшем будущем оспаривать не будет. И в отношении возможного введения в оборот в странах ЕС вакцины российского производства «Спутник» от covid-19 позиция Германии не отличалась от позиции других членов ЕС. Но в том, что касается экономики или рабочих мест, ситуация, разумеется, иная.
По двум ниткам газопровода «Северный поток — 2», проходящего по дну Балтийского моря из России в Германию, в страны ЕС будет прокачиваться 55 миллиардов кубометров природного газа в год. По этому вопросу существуют разногласия между Германией и США, которые выступают против проекта. Поддерживая этот проект, Германия просто служит интересам ЕС, что же касается США, они самодостаточны, поскольку занимают первое место в мире по добыче сырой нефти.
Однако никто не возражал против строительства Трансадриатического газопровода (TAP), который является сегментом газотранспортной инфраструктуры от границы Греции с Турцией до Южной Италии, что позволяет заинтересованным сторонам продавать газ нескольким европейским странам. У компании-оператора TAP налажены прочные стратегические партнерские отношения с ЕС, тремя странами, по территории которых он проходит, и со смежными газотранспортными компаниями, работающими в этих странах. ЕС четыре раза признавал эту энергетическую инфраструктуру «Проектом, представляющим общий интерес» (PCI), а в 2013 году он получил название «Проекта, представляющего интерес для Энергетического сообщества» (PECI). И это несмотря на то, что этот проект предполагает участие авторитарных правительств, таких как Азербайджан и Турция, которых ЕС осуждает за несоблюдение основных прав человека и за нарушения Европейской конвенции о правах человека. Поэтому непонятна разница в отношении к «Северному потоку — 2» и влиянии этого проекта на отношения между Европейским союзом и Россией.
В заключение я полагаю, что смена руководства в Берлине не повлияет на отношения между Европейским союзом и Российской Федерацией.